Ильденфонсо Фальконес - Собор Святой Марии

— В моем кошельке таких было мало, — перебил его Арнау, — но я устал носить их на плечах. Король доверяет носить эти монеты только бастайигам , — добавил он.

Гилльем кивнул, улыбаясь, и снова полез в кошелек.

— Это, — продолжил он, доставая другую монету и кладя ее рядом с кроатом, — арагонский золотой флорин.

— Таких у меня никогда не было, — сказал Арнау, беря в руки флорин.

— Не беспокойся, у тебя их будет много, — заверил его Гилльем со всей серьезностью. — А это старая барселонская монета терн. — Мавр положил на стол еще одну монету и, не давая Арнау снова перебить его, принялся доставать монеты одну за другой. — В коммерции используется много разных монет, — важно произнес он, — и ты должен их знать. Все! Мусульманские: бесанты, музмудины, золотые бесанты. — Гилльем разложил перед Арнау эти монеты в ряд. — Французские торнезы, золотые кастильские дублоны, золотые флорины, отчеканенные во Флоренции, женевские деньги, венецианские дукаты, марсельские монеты и разные каталонские монеты: валенсианский и мальоркский реал, гросс из Монпелье, мельгуриенсы из восточных Пиренеев и хакеса, отчеканенная в Хаке, которую использовали главным образом в городе Лерида.

— Святая Дева! — воскликнул Арнау, когда мавр наконец закончил.

— Ты должен их хорошо знать, — твердо повторил Гилльем.

Арнау пробежался взглядом по выложенному ряду монет и вздохнул.

— А еще есть? — спросил он, поднимая глаза на Гилльема.

— Да, и очень много. Однако эти встречаются наиболее часто.

— А как их меняют?

На этот раз вздохнул мавр.

— Что касается обмена, то это довольно сложно, — сказал Гилльем, но Арнау настоял, чтобы он продолжил. — Ладно, — согласился тот и начал объяснять: — Для обмена используют единицы эквивалента: фунты и марки — для больших сделок; динеро и сольдо — для повседневного пользования. — Арнау кивнул, хотя раньше он называл все монеты динеро и сольдо, независимо от изображения, которое на них было. — Когда к тебе попадает монета, следует рассчитать ее стоимость через единицу эквивалента, а потом сделать то же самое с той монетой, на которую ты хочешь поменять первую.

Арнау пытался следить за ходом объяснений мавра.

— А их стоимость?

— Она устанавливается периодически на барселонской бирже или в Морском консульстве. Нужно постоянно ходить туда, чтобы следить за официальным курсом обмена.

— Он меняется? — Арнау покачал головой. Он первый раз видит эти монеты, не знает толком, как происходит обмен, а теперь еще выясняется, что курс может колебаться!

— Регулярно, — ответил ему Гилльем и добавил: — Следует знать курсы — в этом и заключается главная задача менялы, иначе он ничего не заработает. Ты в этом очень скоро убедишься. Одной из самых главных операций является покупка-продажа денег.

— Покупать деньги?

— Да, покупать… или продавать деньги. Покупать серебро за золото или золото за серебро, играя, по возможности, наибольшим количеством существующих монет. То ли здесь, в Барселоне, если курс обмена хороший, то ли за границей, если он там выходит лучше.

Арнау замахал обеими руками, показывая свою неспособность воспринимать все эти сведения.

— На самом деле это достаточно просто, — с невозмутимым видом заявил Гилльем, — вот увидишь.

Представь: в Каталонии есть король, который устанавливает курс обмена между золотым флорином и серебряным кроатом. Допустим, король сказал, что его устраивает соотношение один к тринадцати, то есть один золотой флорин стоит тринадцать серебряных кроатов. Но во Флоренции, Венеции и в Александрии требование короля не имеет силы, и золотой флорин не стоит тринадцати серебряных кроатов. Выходит, что здесь король устанавливает курс из политических соображений, а там взвешивают золото и серебро, содержащееся в монетах, и устанавливают их стоимость. Если, например, кто-нибудь собрал серебряные кроаты и продает их за границей, он получит больше золота, чем ему дадут в Каталонии за те же самые кроаты. Но когда он вернется сюда с этим золотом, ему снова дадут по тринадцать кроатов за каждый золотой флорин.

— Но это ведь может сделать всякий, — возразил Арнау.

— И так и делает… всякий, кто может. Человек, у которого есть десять или семь кроатов, этим не занимается. В подобном обмене заинтересован тот, кто рассчитывает на большое количество людей, которые придут к нему с десятью или сотней кроатов. — Они посмотрели друг на друга. — И это — мы, — закончил мавр, разводя руками.

Некоторое время спустя, когда Арнау уже освоил монеты и занялся обменом, Гилльем начал знакомить его с торговыми маршрутами и условиями торговли.

— На сегодняшний день главный торговый путь, — сказал он, — тот, который идет через Кандию на Кипр, оттуда на Бейрут, а затем на Дамаск или Александрию… хотя Папа запретил торговать с Александрией.

— И как же они выкручиваются? — спросил Арнау, играясь со счетами.

— С помощью денег, разумеется. Покупают прощение.

Арнау внезапно вспомнил разговор на королевской каменоломне, когда речь шла о деньгах, с помощью которых оплачивалось строительство королевских верфей.

— А мы торгуем только через Средиземное море?

— Нет, мы торгуем со всем миром — с Кастилией, Францией, Фландрией и главным образом делаем это через Средиземное море. Различие заключается в видах товаров; во Франции, Англии и Фландрии мы покупаем ткани, в основном дорогостоящие: полотно из Тулузы, Брюгге, Мехелена, Дистэ или Вилажа, хотя сами продаем им каталонский лен. Кроме того, мы везем из-за границы изделия из меди, латуни. На Востоке, в Сирии и Египте, мы покупаем специи…

— Перец, — перебил его Арнау.

— Да, перец. Однако не путай. Когда тебе говорят о торговле специями, имеют в виду воск, сахар и даже слоновьи бивни. Если же речь идет о мелких специях, тогда имеют в виду то, что и подразумевают под специями: корицу, гвоздику, перец, мускатный орех.

— Ты сказал, воск? Мы ввозим воск? Как же мы ввозим воск, если вчера ты говорил мне, что мы вывозим мед?

— Все так, — перебил его мавр. — Мы вывозим мед, но ввозим воск. Мед у нас в избытке, а церкви потребляют много воска. — Арнау вспомнил главную обязанность бастайшей — следить за тем, чтобы перед статуей Святой Девы постоянно горели свечи. — Воск поступает из Дакии через Византию. Другими важными товарами, — продолжил Гилльем, — являются продукты. Раньше, достаточно давно, мы вывозили пшеницу, а теперь нам приходится ввозить разные виды зерновых — пшеницу, рис, просо и ячмень. Что касается продуктов, которые мы поставляем в другие страны, то это оливковое масло, вино, сухофрукты, шафран, свиное сало и мед. Ну и еще солонина.

В этот момент вошел клиент, и Арнау с Гилльемом прервали свой разговор. Мужчина уселся напротив них и после обмена приветствиями выложил значительную сумму денег. Гилльем обрадовался: он не был знаком с этим человеком, но это значило, что они переставали зависеть от бывших клиентов Хасдая. Арнау выслушал мужчину со всей серьезностью, пересчитал монеты и проверил их подлинность, но на всякий случай передал их Гилльему. Когда Арнау делал запись в книге о депозите, он чувствовал на себе взгляд Гилльема, который с одобрением наблюдал за ним. Наставник детей Грау Пуйга научил Арнау грамоте, но долгие годы ему не приходилось брать в руки перо. Теперь же бывший бастайьи добился значительных успехов в этом деле.