Михаил Ишков - Марк Аврелий. Золотые сумерки

Марк стерпел дерзость — что с них взять, с дерзких, неблагодарных, понятия не имеющих о добре и зле, погрязших в варварстве, с дичайшим акцентом, говорящих на латыни. В то же время их неразвитое ведущее действует прямо, без постыдной маскировки под философа, какой пользовался Витразин, без уверток и змеиных улыбок, которых не жалел сенатор Гомулл или Цивика. Разговор с ними следует вести с той же прямодушной простоватостью, с какой они сами режут правду — матку. Он так и заявил — прошу, мол, довести до сведения Ариогеза, что даже теперь, когда Корнелий Лонг объявил себя частным лицом, император Цезарь Марк Аврелий Антонин Август по — прежнему считает всадника Бебия Корнелия Лонга полномочным послом римского народа. Царь головой отвечает за жизнь римского магистрата. Если с ними случится несчастье, квады будут объявлены врагами римского народа, и все их племя рано или поздно будет истреблено напрочь. Скорее раньше, чем позже.

— Я в последний раз, — заявил Марк, — закрою глаза, каким образом вы снесетесь с Ариогезом. Но в дальнейшем вам придется сделать выбор: либо вы и ваши люди честно служите мне, либо я освобождаю вас от обязательств перед римским народом. Можете отправляться куда угодно. Решайте, желанно ли вам получить римское гражданство, добыть состояние, продвинуться по службе, или вам более по сердцу уйти в дебри и каждый день ждать, когда с севера на ваши деревни навалятся готы или свевы.

Ответил старший по возрасту, Катуальда.

— Мы выполним твой приказ, император, и дадим знать Ариогезу, что жизнь и честь послов — это священный дар богов. Никто безнаказанно не смеет нарушить законы гостеприимства.

— Верю, — ответил император и поднялся. — Теперь слушайте внимательно. В священной роще на берегу Мура квады устроили гадания — это первое. Второе, в бурге Ариогеза был проведен какой‑то поединок. Третье, князья готов, свевов, лангобардов и вандалов предупредили Ариогеза, что если тот откажется от своих обязательств, его племя будет посвящено богам.

Агнедестрий неожиданно присвистнул. Марк сурово глянул на него.

— Веди себя прилично, как подобает знатному.

Маркоман что‑то невнятно буркнул, но возразить не решился.

— Я хочу знать, — продолжил император, — что значит, быть посвященным богам, в чем смысл этого поединка и как можно истолковать ржание белого коня.

— Принцепс, — спросил вождь котинов, — ответь, кто победил в поединке?

— Не знаю. Известно только, что его исход утвердил вождей в победоносном исходе.

— А что с конем? — поинтересовался Анедестрий.

— Он заржал под правую ногу.

Маркоман нахмурился, затем союзники переглянулись между собой. После короткой паузы котин объяснил.

— Вопрошая судьбу, у нас принято сталкивать в поединке самого храброго нашего воина с самым достойным пленным. Они сражаются до смерти. Кто победит, ту сторону и ждет победа. Коня из священной рощи выводят под уздцы царь и главный жрец. Если он заржет под правую ногу — удача, если под левую, жди беды. Посвятить богам по нашим обычаям означает предать смерти всех, от мала до велика. Так обычно поступают с предателями, а также с теми общинами, которые коварно нарушили данное слово.

— Таким образом, вы полагаете, война неизбежна?

— Да, государь.

Марк удивленно вскинул брови на рослого пожилого воина из племени котинов.

— Но с кем же Ариогез собирается воевать, если нас разделяет река?

Ответил Агнедестрий. Правда, ответил не сразу, некоторое время пощипывал себя за бороду, смотрел в сторону — видно, прикидывал, что и в какой мере можно сообщить императору.

— Я скажу, император, о чем догадываюсь. Тебе решать, правда это или ложь. Я знаю Ариогеза с детства. Он очень хитер и осторожен. Он никогда не бросится в бой, пока не убедится, что противник ему по плечу, что он растерян или не ожидает нападения. Коварству его научили в Риме. Он опасается вот так, сломя голову переправляться на этот берег, а ведь ты хочешь именно этого. Ариогез чует, что дело здесь не чисто, но и обратного хода у него нет. Теперь ему не выкрутиться, не отсидеться, как он отсиделся, когда мое племя храбро воевало с твоими легионами. Разве от хорошей жизни мы переправились через реку? Нас допекли бродяги с севера. Они посягали на наши исконные угодья, вели себя в наших пределах нагло, сгоняли моих сородичей с земли, воровали женщин. В ту пору эти грязные квады палец о палец не ударили, чтобы помочь нам. Теперь мы с тобой в мире, а исказившие наш язык разбойники — все эти готы, длиннобородые лангобарды, вандалы, одетые в звериные шкуры свевы — взялись за квадов. Они и привели Ариогеза к власти. Теперь ему не выкрутиться. Никому из квадов не выкрутиться. Теперь ему самому придется перелезать через реку.

— Я верю тебе, Агнедестрий. По крайней мере, ты сделал выбор. Что скажешь ты, Катуальда… — цезарь глянул на котина.

— Цезарь, — ответил тот, — я по собственной воле привел к тебе свою дружину. Все мои сородичи теперь на этой стороне, ты дал нам землю. Я дал слово, что буду верно служить тебе. Я не ответчик за тех из моих соплеменников, которые остались в горах Богемии 4 и решили вновь испытать судьбу. Тем более в компании с Ариогезом, который мать родную продаст и не поморщится.

— Рад слышать, — кивнул Марк, затем спросил. — Когда же ждать нападения?

Он сознательно не употребил слово «переправа».

Котин пожал плечами

— Чего не знаю, господин, того не знаю. Гадания обычно проводятся за два дня до выступления. Вот этого срока и придерживайся. Император, не в обиду тебе будет сказано, но Ариогез считает тебя слишком мягкосердечным и глупым для правителя. Привязанным к каким‑то писулькам, роскоши.

— Ты хочешь сказать, трусоватым? Он полагает, что мне далеко до настоящего мужчины?

Катуальда кивнул.

— Вот что еще, государь. Я знаю, что среди моих людей есть глупцы, которые за пару серебряных монет не прочь известить Ариогеза о том, что творится в нашем лагере. Я постараюсь отыскать тех, кто с охотой доставит Ариогезу все, что ты пожелаешь ему сообщить, — после короткой паузы он многозначительно добавил. — Или кому другому сообщить.

— Я тоже поищу, господин, — поддержал его Агнедестрий.

Той же ночью к Авидию Кассию в Аквинк был отправлен императорский гонец с предупреждением, чтобы тот был готов и ждал сарматов.

Гонец из Аквинка прибыл на исходе второго после возвращения посольства дня, когда томительное, гнетущее ожидание начала войны сгустилось до невозможности заснуть. Не слезая с коня, под охраной двух сингуляриев гонец галопом проследовал на форум. Спешился возле палатки квесторов, оттуда бегом, окончательно запыхавшись, подбежал к шатру, где его ожидал вышедший на внезапно прокатившийся по лагерю гомон Марк.