Франсин Риверс - Последний пожиратель греха

— Фэйган по правде поступил!

— Наш он! Он своей семье принадлежит!

— А что будет с ним, ежели он домой сейчас пойдет, интересно? Что, разве отец к нему по-другому относиться будет? Сын твой каждое слово в свое сердце принял, что тот человек у реки сказал. Он не пойдет по следам Кая. Он теперь Богу принадлежит!

— Я хочу, чтоб он домой шел!

— А зачем?

— Не твой он! Это мой сын! Я его здесь не оставлю!

— Вот она правда! Тебя после стольких лет все еще ревность гложет! Да такая ревность, что ты скорей готова свою же плоть и кровь под угрозу подставить, чем со мной оставлять?

— Фэйган! Иди сюда, мальчик! Иди к маме!

Фэйган грустно посмотрел на меня, потом покорно встал и открыл дверь. Превозмогая боль, он вышел и остановился в дверях, в сумраке крыльца. Я видела, что ему было больно не только от ран, ушибов и ссадин. У него еще и душа болела. И у меня тоже. У меня было так тяжело на сердце, что я вышла и встала рядом с ним. Он не знал, что я рядом, пока я не взяла его руку и не сжала в своей.

— Ты, девчонка! Отойди от него! — Лицо Йоны Кай покрылось красными пятнами. — Это все твоих рук дело! — Она кипела от злости, — я никогда не видела более искаженного, уродливого от ярости лица.

Она почти не смотрела на Фэйгана, но изливала свой гнев на меня и Блетсунг. Она во всем обвиняла нас, не оставляя ни капли вины себе. — Я знала, что он с тобой! Я знала! Да я как только домой приду, сейчас же скажу Брогану, как ты его сына от него прятала. Тогда он поймет, наконец, кто ты такая!

От ее угроз у меня холодок пробежал по спине — я вспомнила, что он сделал с тем человеком у реки. Сделает он то же и с нами? Было очевидно, что он не питает большой любви даже к собственному сыну.

Блетсунг сделала шаг вперед, ее лицо покраснело. — Скажи, скажи ему, Йона. Если ты не скажешь, то я сама ему скажу, когда он опять сюда придет.

Эти слова больно ударили Йону, и она снова заговорила:

— Пойдем, мальчик. Пойдем в твой родной дом.

Я сильнее сжала его руку. — Ты не обязан идти туда. Фэйган. Останься здесь с нами.

— Оставь меня, Кади. Я должен идти.

— Они тебя не любят. Они тебя не любят так, как мы! Скажи ему, Блетсунг.

— Он это знает, Кади.

— Пусти меня, я сказал!

Я прикусила губу и сделала, как он велел. Мне стало больно, и я прижалась к Блетсунг, обняв ее за талию. Она тоже обняла меня, прижимая к себе. — Ты можешь остаться, Фэйган, — сказала она прерывающимся голосом. — Можешь быть у меня, сколько захочешь.

— Мэм, она моя мать. Господь сказал слушаться. Я должен так делать. Я должен слушаться Бога, или грош мне цена. — Он сделал шаг вперед и оглянулся на нее. — Простите за все то зло, что она вам причинила. Мне так жаль…

Блетсунг протянула руку и погладила его по щеке.

— Отойди от нее! — закричала Йона своему сыну.

Фэйган вздрогнул от ее крика. Он отвернулся от нас и с трудом спустился по ступенькам, держась за перила. Йона Кай пошла ему навстречу, расправив плечи и с вызовом глядя на нас. Когда Фэйган спустился на землю, он выпрямился и отпустил перила. Подняв голову, он посмотрел на мать. Она остановилась, ее лицо ужасно побледнело. Руки сами потянулись ко рту. Фэйган пошел к ней, каждый шаг причинял ему сильную боль, а она просто стояла и смотрела на него, прижимая руки ко рту. Когда он остановился перед ней, она не могла сдвинуться с места.

— Все нормально, мама.

— Ох. — Она протянула руку и прикоснулась к его разбитому, опухшему лицу, не веря своим глазам. — О-о-о-ох! — Она отвернулась, и, наклонившись вперед, упала на колени. — О-о-о-х! — она продолжала стонать, стоя на коленях и раскачиваясь взад-вперед.

Фэйган обнял ее. — Мама…

Он поднял ее. Она прижалась к нему и стала рыдать, уткнувшись лицом в его рубашку, на которой все еще были пятна крови.

Блетсунг обняла меня обеими руками и смотрела куда-то вдаль. Она сильно дрожала.

Я стояла и слушала, как плакала Йона. Я почувствовала, как Дух внутри меня говорит: «Все идет правильно. Все приходит в порядок».

— Я бы забрала его, если б он только согласился остаться, — сказала Блетсунг надломленным голосом. — Они не заслуживают такого сына. Они вообще не заслуживают иметь сына.

— Не надо так говорить. Если вы сможете простить ее всем сердцем, то и у вас все устроится. Вот увидите. — Я не знаю, откуда я это знала, я просто знала. Бог зажег Свой светильник внутри меня, и он теперь ярко горел.

Блетсунг Маклеод коротко засмеялась и посмотрела на меня сверху вниз. Погладила меня по щеке и засмеялась. — Ты всегда странная была, Кади Форбес. Куда более странная, чем я. Я могла бы простить ее тысячу раз, но она ко мне относиться по-другому не станет. Я давно научилась не надеяться на людей, особенно на Йону Кендрик.

Я открыла рот от удивления. — Кендрик? Она Кендрик?

— Да. Дочка Элды. А ты не знала?

— Нет, мэм. Никогда не слышала. — Это означало, что Элда — бабушка Фэйгана. А он знал это? Нет, я знала, что нет. Но где-то в глубине сердца он это чувствовал, и его к ней тянуло. Почему тогда Элда сама ему об этом не сказала?

Иона отстранилась от Фэйгана, посмотрела на него. На ее лице ясно читался стыд и раскаяние. Она снова дотронулась до его плеч и стала что-то тихо говорить ему, но нам не было слышно. Фэйган стоял перед ней неподвижно и ничего не отвечал. Йона опустила руки и медленно пошла к дому Блетсунг. Она остановилась у ступенек, стояла, опустив глаза, шевеля губами. Потом глубоко вздохнула и подняла голову, глядя на нас.

— Я вижу, правда это, что ты говорила. Он не может домой идти. — По ней было видно, чего ей стоило это признание. Она выглядела старой, измученной и потерявшей надежду.

Блетсунг удивленно посмотрела на меня, потом опять на Йону.

— Он может здесь оставаться, сколько захочет, Йона. — Потом, после недолгого колебания, добавила: — И ты тоже, ты можешь приходить сюда, пожалуйста.

Йона Кай от удивления заморгала глазами. Она быстро опустила голову, смотря в землю. Потом опять подняла глаза и тряхнула головой. — Здесь он тоже не может оставаться, Блетсунг.

— Ты что, всегда будешь свою горечь хранить?

— Не в том дело. Броган вчера ночью сказал, что придет сюда. — Краска залила ее щеки. — Я не знала, что он уже был здесь. От этого ничего хорошего не будет. Я думала, ну, самое большое, ну, высечет он его, а сейчас вижу, что он как безумный. Нет, парню уйти отсюда надо. Ему спрятаться надо где-то, где Броган его найти не сможет. Не знаю, куда ему идти. Но если Броган его найдет, то что он сделает… Боюсь я очень.

— Так он точно придет сюда? — переспросила Блетсунг — очевидно, ей хотелось, чтобы это было только в голове Йоны.

— Он придет. Тебя-то он точно не тронет, — сказала она, все-таки не без яда. — К тебе-то он не переменился, чувства все те же остались, хоть и столько лет прошло.