Павел Саксонов - Приключения доктора

Анастасия Ильинична хмурилась и переживала еще и вот за что: а ну как ее теперь арестуют? Как ни крути, а вооруженное нападение было налицо! Ответственность же за такую выходку могла оказаться весьма суровой. И если бы приговор оказался именно таким, какой, окажись она на месте судьи, влепила бы обвиняемой сама Анастасия Ильинична, на всей работе было бы можно поставить крест! Двадцать лет работы, из которых по меньшей мере десять — успешное заведывание самыми демократичными женскими курсами Петербурга! Только сейчас Анастасия Ильинична очнулась от угрызавших ее сомнений и самоощущения неудачницы. Нет! — поняла она совершенно . — Никакая она, Анастасия Ильинична, не неудачница! За ее плечами — колоссальный труд. За годы этого труда она вывела в жизнь сотни воспитанниц, открыв перед ними такие перспективы, какие никто другой не осмелился бы им дать! И то, что не со всеми из этих воспитанниц можно было поговорить об особенностях музыки Вивальди, ничуть не означало того, что они, воспитанницы эти, были в таком положении дела виновны или несли ответственность за постепенно сузившийся кругозор своей наставницы.

Анастасия Ильинична поняла: не круг ее воспитанниц, а она сама виновна в том, что ей не стало с кем поговорить.

«Господи!» — подумала Анастасия Ильинична. — «Если всё обойдется, я введу дополнительный предмет».

А далее она как-то не очень логично, но также мысленно воскликнула: «И черт меня побери , если мои выпускницы и по этой части не заткнут за пояс расфуфыренных салонных дамочек!»

— О чем задумались?

Анастасия Ильинична посмотрела на склонившегося над нею доктора и неожиданно улыбнулась:

— Кажется, дела начинают идти на лад!

Михаил Георгиевич вздернул бровь и хмыкнул.

Осмотр Анастасии Ильиничны много времени не занял: никаких новых травм она при падении не получила. А вот с прежней — с тою еще, которой занимался нерадивый студент в ипостаси брата милосердия — пришлось повозиться. Михаил Георгиевич, в душе кляня своего будущего коллегу, вслух объяснял необходимость новой обработки неудачно сложившимися случайностями. Впрочем, обмануть Анастасию Ильиничну ему не удалось: директриса, в свою очередь беспрестанно хмыкая, в подробностях рассказала о том, как брат милосердия «врачевал» ее. Рассказ снабжался такими эпитетами и подробностями, что доктор не выдержал:

— Да как вообще этот криворукий на курс поступил!

— Мужчины! — отозвалась в своей манере Анастасия Ильинична, но, что стало уже второй подряд неожиданностью, без особой в своем обвинительном утверждении уверенности.

Вряд ли, конечно, в сознании Анастасии Ильиничны произошел настолько сильный слом, чтобы она, уже пересмотрев собственное к себе отношение, заодно и всерьез пересмотрела свое отношение к мужчинам. Однако определенная подвижка была налицо: Анастасия Ильинична, начав выносить вердикт по обыкновению решительно, закончила его «чтение» как бы в раздумьях!

Заново поколдовав над травмой директрисы, Михаил Георгиевич удовлетворенно осмотрел результаты своего труда и предложил на глазах начавшей терять суровость даме попробовать встать. Анастасия Ильинична — не без помощи доктора — поднялась, а затем и вовсе случилось что-то вроде маленького чуда: она смогла не только стоять, но даже немного прошлась, уже без гримасы боли, хотя и прихрамывая!

Михаил Георгиевич кивнул:

— Неплохо, совсем неплохо!

— И долго я буду… ковылять?

— Неделю. Возможно, дней десять. Но тут уж ничего не попишешь.

Анастасия Ильинична вздохнула:

— Ну, хоть так… Хорошо еще, совсем без ноги не осталась!

Послышался смешок. Директриса и доктор обернулись на его и обнаружили, что смеялась Варвара Михайловна. В приключившейся суматохе активистка кружка не пострадала, но ее смешливость была вызвана чем-то иным.

— Что вас так развеселило? — опять нахмурившись, спросила Анастасия Ильинична.

— Я вот что подумала… — начала отвечать Варвара Михайловна, саму себя то и дело перебивая новыми смешками. — Интересно получается: прямо здесь и сейчас — и по самой при этом невероятной причине — собрались все!

— Все? — не поняла Анастасия Ильинична.

— Все! — повторила Варвара Михайловна и принялась загибать пальцы. — Вы, я… мы с вами в лавке сегодня представление устроили…

Анастасия Ильинична поджала губы.

— Инспектор… — Варвара Михайловна кивнула на стоявшего чуть поодаль чиновника. — Лидия Захаровна… Лидия Захаровна вошла с инспектором в сговор, а там уже и мы с вами к нему подключились.

Губы Анастасии Ильиничны вытянулись в нитку.

— Петр Васильевич…

— А я тут причем? — подал голос Петр Васильевич, удобно расположившись в сидячем положении подле стены.

— Ну как же! — и вновь Варвара Михайловна издала смешок. — Это же ваша ферма стала первопричиной всего!

Петр Васильевич почесал затылок.

— Околоточные, — продолжала перечислять Варвара Михайловна, — городовые… все они постоянно принимали участие в наших конфликтах…

— Минуточку! — перебил активистку околоточный. — Еще можно понять ваше удивление вашей же компанией: все вы погрязли в интригах, раздорах… но мы-то каким боком? У нас служба такая!

— Неважно! — отмахнулась Варвара Михайловна. — Принимали участие? Принимали! А теперь вы здесь!

Околоточный, как давеча Петр Васильевич, сдвинул на лоб форменную шапку и всей пятерней, затянутой в перчатку, почесал затылок.

— Константин!

— Да? — Константин, дворник домовладения Ямщиковой, даже подпрыгнул от неожиданности. — Что?

— Вы тоже здесь!

— Ну и что?

— Но ведь и вы, как выясняется, не без греха! Это же вы помогали Анастасии Ильиничне заметать следы ее питомцев…

Константин сделал вид, что не понял:

— У госпожи директрисы — питомицы, а не питомцы!

Варвара Михайловна погрозила пальцем:

— На четырех лапах и с хвостами!

Константин покраснел.

— Доктор!

— Я здесь случайно! — тут же возразил Михаил Георгиевич.

— Ой ли? — парировала Варвара Михайловна. — Если бы не кабы, не выгнали бы вас из лавки, не пошли бы вы к Петру Васильевичу, не стояли бы здесь сейчас. А из лавки-то вас почему… поперли ?

Варвара Михайловна — дама вообще современная — без всякого стеснения употребила вульгарное словечко. И это словечко настолько увязывалось с ее раскрепощенным обликом, что ни у кого не вызвало протеста.

— Ну… — замялся Михаил Георгиевич.

— Животное вы пожалели! — констатировала Варвара Михайловна. — Неужели вы не заметили? Здесь всё и все так или иначе связано и связаны с животными!

— Так ведь коровник же! — не отступался доктор.

— И кстати о коровнике! — казалось, внезапно переменила тему Варвара Михайловна. — Не будь здесь этого чуда…