Мика Валтари - Наследник фараона

Таким образом, за первый день работы я не получил и на щепотку соли, и Капта ухмылялся, подавая мне жареного гуся, приготовленного по-фивански, — блюдо, которому нигде на свете нет равных. Он принес его из самой лучшей в городе винной лавки и сохранил горячим в нагретой печи. Он налил цветной стеклянный кубок самого лучшего вина из виноградников Амона, насмехаясь между тем над моей прибыльной работой. Но у меня на сердце было легко, и я был счастливее от этой работы, чем если бы лечил богатого купца и получил бы золотую цепь. И я добавил бы, что раб с мельницы вернулся через несколько дней, чтобы показать мне свои пальцы, которые хорошо заживали, и дал мне целый горшок муки, украденный им для меня, так что первый день моей работы все же был оплачен.

Но Капта сказал:

— Полагаю, что с сегодняшнего дня слава о тебе разнесется по всему кварталу и на рассвете в твоем дворце будет полно пациентов. Мне кажется, будто я слышу попрошаек, бормочущих друг другу: «Спеши в дом медеплавильщика, тот, что на углу, ибо туда пришел врач, который бесплатно лечит больных, не причиняя боли и очень искусно, и он дает медяки бедным матерям и делает косметические операции бедным девушкам из увеселительных заведений, не требуя никаких подарков. Идемте туда! Тот, кто придет первым, получит больше, ибо этому человеку скоро придется продать свой дом и уйти куда-нибудь еще».

Но эти болваны ошибаются. По счастливому случаю, ты — обладатель золота, которое я ловко пущу в оборот для тебя. Никогда в жизни не придется тебе страдать от нужды, но ты сможешь каждый день есть гуся, если пожелаешь, и пить лучшее вино и при этом процветать при условии, что согласишься остаться в этом скромном доме. Но, поскольку ты никогда не вел себя, как другие, я не удивлюсь, если однажды утром мне придется посыпать голову пеплом из-за того, что ты продал дом, а вместе с ним и меня — так непредсказуемы твои поступки. Право, это не удивило бы меня; поэтому, хозяин, хорошо бы записать на бумаге, что я волен приходить и уходить, когда пожелаю, и отправить эту бумагу в царские архивы. Сказанное забывается и пропадает, а бумага сохранится навсегда, если на нее поставить твою печать и если ты предложишь царским писцам подходящие подарки. У меня есть особые причины для этой просьбы, но я не стану сейчас забивать тебе голову и отнимать у тебя на это время.

Был тихий весенний вечер; уголь в жаровнях потрескивал перед глиняными хижинами, а ветер из порта нес запах кедрового дерева и сирийских благовоний. Аромат акаций сладко смешивался с запахом жареной рыбы. Я поел приготовленного по-фивански гуся, выпил вина и был очень доволен.

Я велел, чтобы Капта налил также и себе вина в глиняную чашу, и сказал:

— Ты свободен, Капта, и свободен давно, как тебе известно, ибо, несмотря на твою дерзость, ты был мне скорее другом, чем рабом, с того дня, когда дал мне серебро и медь, считая, что никогда больше их не увидишь. Будь свободен, Капта, и будь счастлив! Завтра царский писец составит положенные бумаги, которые я скреплю как египетской, так и сирийской печатью. Но скажи мне теперь, каким образом ты поместил мое состояние так, что оно приносит мне доход, хотя я ничего не зарабатываю? Отнес ли ты мое золото в казну храма, как я тебе приказал?

— Нет, господин, — отвечал Капта, глядя мне прямо в лицо своим единственным глазом. — Я не выполнил твоего приказания, поскольку оно глупо, и я никогда не подчинялся твоим глупым приказаниям, а поступал по своему собственному разумению. Я могу теперь спокойно сказать тебе это, поскольку я свободен, а ты выпил немного вина и не станешь гневаться. Более того, зная поспешность и порывистость твоего характера, которых еще не смягчил возраст, я предусмотрительно спрятал твою палку. Я говорю тебе это для того, чтобы ты не пытался найти ее, когда я начну рассказывать о том, что сделал. Только простаки помещают свои деньги в храм на хранение, ибо храм ничего не выплачивает им за них, а только вымогает подарки за то, что прячет их в своих подвалах и держит возле них стражу. Это глупо также и по другой причине: налоговому управлению известно тогда, сколько у тебя золота, и в результате оно быстро утекает оттуда, где лежит, пока ничего не останется. Единственно разумный способ накопить золото — пустить его в оборот, так, чтобы сидеть сложа руки и жевать жаренные с солью семена лотоса, дабы возбудить приятную жажду. Я бегал весь день по городу на своих окостеневших ногах, чтобы разузнать, как бы получше поместить твои капиталы, пока ты разгуливал по городу. Так как мне всегда хочется выпить, я разузнал очень много и среди прочего то, что Амон раздает землю.

— Вот здесь ты врешь! — воскликнул я, ибо даже мысль эта была абсурдна. — Амон никогда не продает — он покупает. Амон всегда покупал, и сейчас ему принадлежит четвертая часть всех земель в стране. И он никогда не откажется от того, что получил однажды.

— Конечно, конечно, — примирительно проговорил Капта, подливая еще вина в мой стеклянный кубок и не так заметно в свой глиняный. — Каждый благоразумный человек знает, что земля — единственная надежная собственность, которая не теряет своей ценности при условии, что ты сохраняешь хорошие отношения с землемерами и у тебя хватает ума одаривать их после каждого половодья. Тем не менее, правда, что Амон продает землю срочно и тайно каждому верующему, у кого есть деньги. Я тоже был совершенно обескуражен, услышав об этом, и разузнал об этом еще подробнее. Амон действительно продает землю, и по дешевке. Ты знаешь, что он владеет самыми плодородными участками земли, и если дела обстоят, как прежде, ничто не было бы столь заманчивым, как такая покупка, ибо выгода — несомненная и быстрая. Амон продал очень большие площади земли и скопил в своих погребах все наличное золото Египта, так что цена недвижимости упала в значительной мере. Но все эти дела секретны, и я не услышал бы ничего о них, если бы мое желание выпить не привело меня к тем людям, которые в курсе дела.

— Не говори, что ты купил землю, Капта! — вскричал я с тревогой, но он успокоил меня.

— Я не так глуп, господин, ибо тебе следует знать, что я родился не у навозной кучи, хоть я и раб, а на мощеной улице среди высоких домов. Я ничего не знаю о земле. Предложение Амона так необычайно соблазнительно, что в нем, должно быть, таится какой-нибудь подвох, а это подтверждается подозрениями богатых людей насчет храмовых сокровищ. Считаю, что все это дело из-за нового бога фараона. Но, сообразуясь лишь с твоей выгодой, я купил для тебя несколько доходных построек в городе: магазины и жилые дома, ибо они приносят значительный ежегодный доход. Нужна только твоя печать и подпись, чтобы завершить сделки. Верь мне, я купил их по дешевке, и если продавцы сделают мне потом подарки, это тебя не касается, а касается лишь меня и их собственной глупости. В этих сделках я ничего не украл у тебя. Но я не возражал бы, если бы ты предложил мне подарок или что-нибудь в этом роде за то, что я так удачно провел это дело.