Мика Валтари - Наследник фараона

Мерит взяла мою руку и, улыбаясь, продолжала:

— В Фивах много говорят о предсказаниях. Как только двое сойдутся, тут же рассказывают друг другу об услышанных ими пророчествах и дурных предзнаменованиях. Тебе известно, что на полях чахнут злаки, бедняки мрут от голода, а подати давят и на богатых, и на бедных. Предрекают, что будет еще хуже, и я трепещу, думая обо всех бедах, которыми угрожают нам эти пророчества.

Я отнял у нее мою руку, а заодно и мое сердце. «Крокодилий хвост» давно выветрился из моей головы, и теперь она болела. Я упал духом, и ее тупое упрямство нисколько не ободрило меня.

Так что мы вернулись в таверну не в духе, и я знал, что слова Эхнатона были правдивы: «Атон разлучит ребенка с матерью и мужчину с сестрой его сердца, доколе его царство не утвердится на земле».

Но я совсем не хотел разлучаться с Мерит из-за Атона, поэтому пребывал в чрезвычайно дурном настроении, пока не увидел вечером Капта.

Никто не смог бы долго предаваться унынию при виде Капта, который появился в таверне огромный и увесистый, как беременная свинья, столь тучный, что только боком ему удалось протиснуться в дверь. Лицо его, круглое, как луна, блестело от пота и дорогих мазей; на нем был прекрасный голубой парик, а его пустой глаз был прикрыт золотым диском. Он больше не носил сирийское одеяние, а был облачен по египетской моде в самую лучшую одежду, какую только могли сшить фиванские портные, на его запястьях и толстых лодыжках позвякивали золотые браслеты.

Увидев меня, он вскрикнул и в изумлении воздел руки, затем простер их перед собой, низко склонившись передо мной, что при его брюхе было не так просто.

— Благословен день, когда мой господин вернулся домой!

Чувства одолевали его, и он плакал, бросаясь на колени, чтобы обнять мои ноги, и издавая такие вопли, что я узнал моего старого Капта, несмотря на царское полотно и золотые браслеты, дорогие мази и голубой парик. Я поднял его за руки и обнял, и мне казалось, что у меня в объятиях тучный бык, от которого пахнет свежим хлебом, так сильно пропитался он запахом хлебной биржи.

Он тоже учтиво понюхал мои плечи, утер слезу и засмеялся.

— Эго для меня такой радостный день, что я хочу бесплатно поднести каждому завсегдатаю моего заведения по кубку «крокодильего хвоста». Если кто-то пожелает второй, пусть платит за него сам.

Он повел меня во внутренние покои дома и усадил на мягкие циновки. Он позволил Мерит сесть рядом со мной, а тем временем слуга и рабы принесли мне лучшее, что было в доме. Его вина были не хуже вин фараона, а его жареный гусь был фиванским гусем, которому нет равных во всем Египте, ибо его кормят тухлой рыбой и она придает мясу самый изысканный, самый тонкий аромат.

Когда мы кончили есть и пить, он сказал:

— Синухе, мой господин и хозяин, полагаю, что ты внимательно проверил все отчеты и счета, подготовленные для тебя писцами по моему приказу и отправленные тебе в Ахетатон за все эти годы. Может быть, ты позволишь мне включить этот обед в счет наших расходов, а также и «крокодильи хвосты», которыми по случаю моей большой радости я одарил посетителей? Все это будет к твоей выгоде, ибо стоит больших трудов обмануть налоговое ведомство фараона ради твоей пользы.

Я ответил ему:

— Это все для меня, как Мумбо Юмбо; я не понял ни слова. Поступай так, как лучше, ибо ты знаешь, что я вполне на тебя полагаюсь. Я прочитал твои отчеты и счета, но должен признаться, что понял из них очень мало, поскольку они содержат чрезмерное количество цифр, и у меня разболелась голова задолго до того, как я добрался до итогов.

Капта радостно засмеялся, и смех донесся из его утробы, как из-под мягких подушек. Мерит тоже рассмеялась, ибо она вместе со мной пила вино и теперь откинулась, заложив руки за голову, так что я мог заметить, как все еще прекрасна округлость ее груди под платьем.

Капта сказал:

— О, Синухе, мой господин и хозяин, я рад видеть, что ты сохранил свой беспечный нрав и разбираешься в повседневной жизни не больше, чем свинья в жемчугах, хотя я далек от намерения сравнивать тебя со свиньей. Лучше я от твоего имени воздам благодарение и хвалу всем богам Египта, поскольку они вполне могли бы дать тебе в услужение какого-нибудь вора или бездельника, тогда как я сделал тебя богатым.

Я указал, что ему надо благодарить за это не богов, а скорее мой здравый смысл, поскольку я сам купил его на невольничьем рынке, причем и дешево, так как он потерял один глаз во время драки в таверне. Вспомнив обо всем этом, я растрогался и сказал:

— Поистине никогда не забуду, как впервые увидел тебя — привязанного за лодыжки к невольничьему столбу и кричащего бесстыдные слова проходящим женщинам или просящего пива у мужчин. Все же я поступил мудро, купив тебя, хотя тогда не был в этом уверен.

Лицо Капта потемнело и сильно сморщилось, когда он ответил:

— Я не люблю, когда мне напоминают о таких старых и скучных делах, не отвечающих моему достоинству.

Он стал восторженно восхвалять скарабея, говоря:

— Как мудро было с твоей стороны оставить мне скарабея, чтобы заниматься твоими делами, ибо ты никогда и мечтать не мог о таком богатстве, какое он тебе принес, несмотря на сборщиков податей, которые кишели вокруг меня как мухи. Мне пришлось нанять двух сирийских конторщиков, чтобы вести особые книги для их же пользы, ибо никто, даже сам Сет, ничего не мог бы понять в сирийском счетоводстве. А говоря о Сете, я вспомнил нашего старого друга Хоремхеба, которому, как ты знаешь, я дал взаймы от твоего имени. Сейчас я буду говорить не о нем, но только о твоем имуществе, как бы мало ты ни разбирался в таких делах. Благодаря мне ты теперь богаче многих знатных египтян. Богатство означает обладание не золотом, но домами, складами, кораблями, причалами, скотом, землей, фруктовыми садами и рабами. Ты владеешь всем этим, хотя, быть может, ты об этом не подозреваешь, поскольку я был вынужден внести много пунктов в список слуг и писцов, чтобы избежать обложения налогом. Налоги фараона тяжелы для богатых, которые должны платить больше, чем бедные, так что если бедный отдает одну пятую своего зерна, то богатый обязан отдать треть или. даже половину. Такое беззаконие — самое безбожное из всего, что натворил фараон. Именно это и разорило страну, да еще и утрата Сирии. Но удивительнее всего то, что, когда национальное богатство убывает, бедные становятся еще беднее, а богатые — богаче. Даже и фараону этого не изменить.

Отхлебнув еще вина, Капта начал хвастать своими зерновыми сделками:

— У нашего скарабея, господин, есть такая странность, что в первый же день, как мы вернулись из путешествия, он привел меня в винную лавку, которой заправляют торговцы зерном. Я тут же начал закупать зерно от твоего имени и в первый же год получил прибыль с Ам — я имею в виду такие большие участки земли, лежащие под паром и незасеянные. Зерно — замечательный товар, поскольку его можно купить и продать еще до того, как оно посеяно, а также потому, что его цена растет из года в год как по волшебству, так что покупатель всегда останется с прибылью. По этой причине я не намерен продавать зерно, а буду и дальше покупать его и хранить в моих закромах, пока за меру зерна не начнут брать золотом, как оно и будет, если сохранятся нынешние порядки.