Александр Звягинцев - На веки вечные

На экране появляются фотографии Олафа разных лет, в том числе и сделанные во время Нюрнбергского процесса.

– Во время Нюрнбергского процесса Тодт действовал в роли помощника одного из адвокатов, вел двойную игру. Тесно контактировал с американскими спецслужбами и в то же время помогал своим бывшим сослуживцам скрываться от ответственности. В частности, есть основания считать, что он причастен к самоубийству Германа Геринга, которое помогло тому избежать петли…

Денис Григорьевич Ребров, сидевший на первом ряду, задумчиво смотрел на Олафа Тодта времен Нюрнбергского процесса.

– После Нюрнбергского процесса Олаф Тодт стал сотрудником западногерманской разведки. Одновременно, согласно сведениям израильского Фонда Симона Визен-таля, оказывал содействие руководимым Отто Скорцени тайным организациям «Братство», «ОДЕССА», «Паук». Благодаря этим организациям сотням бывших эсэсовцев удалось бежать и уйти от ответственности.

В дверь зала заседаний протиснулся молодой советский офицер в штатском, подошел к Реброву.

– Товарищ генерал, вас к телефону. Лично вас. Очень срочно.

Ребров кивнул. У входа в зал дежурный немецкий офицер протянул ему трубку.

– Генерал Ребров. Слушаю.

– Денис Николаевич, это генерал Свистун говорит. Тут нам позвонили с контрольно-пропускного пункта рядом с берлинским автобаном… Говорят, у них объявился мужчина, который заявляет, что он советский разведчик. Может, подошлете кого, пусть взглянет…

– Имя он не назвал?

– Нет. Просит о встрече с представителями нашей разведки.

– Хорошо. Я сейчас сам подъеду…

У контрольно-пропускного пункта на границе с Западным Берлином Реброва встречал немецкий офицер-пограничник.

– Я – генерал КГБ Ребров, – представился Ребров, выйдя из машины. – Где мужчина, о котором вы сообщали?

– Он завтракает. Прошу…

Ребров распахнул указанную ему дверь. В небольшой комнате за столом сидел заросший щетиной человек и с аппетитом пил кофе с бутербродами. Этого человека Ребров узнал сразу. Его трудно было не узнать. За прошедшие тринадцать лет он почти не изменился.

– Господи, Крафт, это вы! – радостно воскликнул Денис. – Ну, наконец-то! А мы уже совсем потеряли вас!..

– Денис? Ребров! А вы здесь как? – вскочил Крафт. – Вот уж не рассчитывал! Неужели прибыли специально для моей торжественной встречи?

– Да нет, это случай! Я в Берлине по делам, сегодня вечером должен был улетать… Это судьба!

– Хоть в этом мне повезло, – засмеялся Крафт.

– Мы забираем его, – обернулся Ребров к офицеру-пограничнику.

Тот молча козырнул…

В машине Ребров засыпал Крафта вопросами.

– Что с вами было? Куда вы пропали? Мы уже не знали, что думать!

– Где-то месяца три назад я вдруг понял, что мне сели на хвост, причем очень плотно. Пасли каждый мой шаг. И хотя никаких доказательств у них не было, стало ясно, что дела мои плохи. Они все равно меня возьмут… Рано или поздно. Я рванул в Европу, но меня и тут вычислили.

– Неужели не было возможности дать нам знать?

– Увы… В общем, я понял, что надо уходить совсем, и проще всего сделать это в Берлине. Я оторвался от хвоста и по британскому паспорту вылетел в Западный Берлин. А потом прибрел, как блудный сын, на контрольно-пропускной пункт…

– Господи, вы не представляете мое изумление, когда уже после процесса, находясь в Москве, я узнал, что нахальный американский бизнесмен Крафт, с которым я столкнулся в Нюрнберге, и наш агент Гектор – один и тот же человек! В Нюрнберге я был уверен, что вы на самом деле работаете на американскую разведку и пытаетесь выведать у меня какую-то информацию. Когда генерал Филин, уходя в отставку, сдавал мне дела и сообщил об этом, я своим ушам не поверил… Он очень смеялся тогда, глядя на мою вытянувшуюся физиономию.

– Кстати, как он?

– Сергей Иванович умер – у него было больное сердце…

Первый Московский международный кинофестиваль, проходивший в том же году, был событием незаурядным. Толпы людей осаждали кинотеатры, где шли фестивальные фильмы. По всей Москве были развешаны плакаты с кадрами из фильма «Судьба человека» – Сергей Бондарчук в роли пленника нацистского концлагеря.

Ребров и Крафт, неторопливо бредшие по шумной московской улице, остановились около одного из таких плакатов.

– Вы вспоминаете Нюрнберг? – спросил Крафт.

– Довольно часто. Особенно Пегги, – засмеялся Ребров. – Разве можно забыть такое?!

– Пегги уже нет, Денис.

Ребров, пораженный, остановился.

– Невозможно поверить. Пегги… А что случилось?

– Год назад она вдруг узнала, что в Боливии есть целый городок в горах, где обосновались, бежавшие из Германии нацисты. Она решила, что ее долг, долг человека, который видел Нюрнберг своими глазами, поехать и написать, что там происходит. Я видел ее перед отъездом, предупреждал, что это небезопасно. Но вы же помните Пегги – ее невозможно было остановить. Она все-таки поехала туда и… не вернулась.

– Ее убили?

– Неизвестно. Она просто не вернулась.

Несколько шагов они прошли в молчании.

– А княжну Куракину вы помните? – каким-то загадочным тоном вдруг спросил Крафт. – Ту самую, к которой Вы меня ревновали? Ладно-ладно, не смущайтесь! Между прочим, я тогда, в Нюрнберге, не понял, что она имела в виду, когда передала через Пегги вам всего два слова – чистый понедельник.

– Она имела в виду рассказ Бунина… Там героиня в конце жертвует своей любовью и уходит в монастырь.

– Вот оно что, – протянул Крафт.

Через несколько шагов он остановился, повернулся к Реброву и мягко, но настойчиво сказал:

– Жизнь не рассказ, Денис.

– В каком смысле?

– В прямом. Жизнь не короткий рассказ с однозначным концом, а длинный-длинный роман, где победа может обернуться поражением, а катастрофа – торжеством.

– К чему вы это?

– К тому, что я видел княжну в Париже, когда скитался по Европе.

– Когда?

– Полгода назад. Она преподает в Сорбонне историю русской культуры.

– Значит, она…

– Нет, она не ушла в монастырь. Была послушницей, готовилась к постригу, но поняла, что не готова к этому выбору. Кстати, она до сих пор княжна, потому что так и не вышла замуж. А знаете, почему я вам все это рассказываю?

– Агент Гектор привык поставлять в Центр секретные сведения, – неловко попытался отшутиться Ребров.

– Ну, пусть так… Так вот, агент Гектор сообщает: сегодня в Москву прибыла делегация французских кинематографистов. Среди переводчиков Ирина Юрьевна Куракина…

Пресс-конференция блистательных французских звезд проходила весело и шумно.

Княжна Куракина и еще одна переводчица – француженка порой даже не поспевали с переводом за стремительным обменом вопросами и ответами.