Бернард Корнуэлл - Перебежчик

Через полчаса штаб генерала почтил своим присутствием и сам казначей.

— Надеюсь, вы не против, если мы прогуляемся по вашей дороге, — сказал Лонгстрит. — По моей передвигаться невозможно — там грязи по колено.

— Может быть, кофейку? — предложил Хьюджер.

— Для человека, которого ждет сражение, вы чертовски спокойны, Хьюджер, — заметил Лонгстрит, покосившись на поданную товарищу по званию тарелку с щедрой порцией ветчины и яичницы.

Хьюджер о надвигающемся сражении услышал впервые, но демонстрировать свою неосведомленность перед каким-то выскочкой-казначеем отнюдь не собирался.

— Какие у вас приказы на сегодня? — под этим вопросом он прятал тревогу. Неужели он пропустил что-то важное?

— Такие же, как и у вас, надо полагать. Марш-бросок на восток, пока не найдем янки. Как найдем — атаковать. Хлеб у вас свежий?

— Угощайтесь, — ответил Хьюджер, раздумывая, не слетел ли с катушек окончательно этот безумный мир. — Но я не могу наступать, пока вы у меня на дороге.

— Мы отойдем в сторонку, — великодушно ответил Лонгстрит. — Мои ребятки перейдут ручей и отдохнут, пока вы проходите мимо. Вас это устроит?

— Почему бы вам не отведать и ветчины с яичницей? — предложил Хьюджер. — Я не сильно голоден, — он встал и вызвал начальника штаба. Он был занят дивизией, которую нужно было привести в движение, и битвой, которую нужно было выиграть. Господи, подумал он, в старой армии подобными вещами занимались с большим умом. Гораздо большим.

В штабе армии генерал Джонстон в сотый раз щелкнул крышкой часов. Битва должна была быть в самом разгаре вот уже четвертый час, но до сих пор не прозвучало ни одного выстрела. Ветер вызывал рябь на поверхности луж, но разогнать сырость этого дня ему было не под силу.

Многие ружья сегодня дадут осечку, подумал Джонстон. В сухой день оружейный порох сгорал целиком и полностью, но влажная погода гарантировала проблемы с заряжением и грязные от нагара ружейные стволы.

— Да где же они, Господи? — воскликнул он.

Дивизия генерала Хилла была готова уже на рассвете. Его солдаты, укрывшись в лесу, чьи могучие деревья были расколоты пополам ночными молниями, сжимали в руках винтовки, ожидая сигнала к атаке. Передние ряды видели дозоры янки на дальней стороне мокрой поляны.

Дозорные пункты представляли собой импровизированные укрепления, возведенные из поваленных деревьев и веток. За ними северяне укрывались, кто как мог, в ненастную погоду. Некоторые развесили рубахи и кители на просушку.

Один из янки, даже не подозревая о готовых к атаке врагах, спрятавшихся в лесу на другом конце поляны, шагал вдоль опушки, прихватив с собой лопату. Увидев мятежников, он приветственно махнул им рукой, решив, что это всего лишь дозор южан, тот самый, у которого он только вчера выменял кофе на табак и северную газету на южную.

Генерал Хилл открыл крышку часов:

— Новости есть?

— Никак нет, сэр, — адъютанты генерала проскакали до таверны Уайта и Старой таверны, но безрезультатно.

— От Джонстона что-нибудь слышно?

— Тишина, сэр.

— Черт подери. Войну такими методами не выиграть, — Хилл швырнул часы в карман мундира. — Сигнал к атаке! — крикнул он артиллерийскому расчету, чьей задачей было подать сигнал — выстрелить с коротким промежутком три раза.

— Вы атакуете без прикрытия? — воскликнул адъютант, в ужасе от одной только мысли о дивизии, наступающей без всякой фланговой поддержки на половину армии северян.

— Это всего лишь чертовы янки. Посмотрим, как они умеют бегать. Сигнал к атаке!

Глухие, бездушные выстрелы разорвали полуденную тишину. Первый снаряд разнесся над далекими лесами, стряхивая капли влаги и хвойные иглы с деревьев. Второе ядро, подскочив на сыром лугу, впечаталось в ствол дерева. Третье, последнее, послужило началом сражения.

— Джонстон не станет атаковать, — уверил брата Джеймс Старбак.

— Откуда нам знать?

— Макклелан знавал его до войны. И весьма неплохо, так что знает, как работает его мозг, — объяснил Джеймс, не принимая во внимание тот факт, что Секретная служба Соединенных Штатов могла бы найти хоть чуть-чуть более надежный способ определить намерения врага, чем телепатический гений главнокомандующего.

Джеймс потянулся к тарелке с беконом. Он никогда не страдал от нехватки аппетита, и, несмотря на то, что было время ланча и повара обеспечили его щедрой порцией жареной курицы, Джеймс настоял, чтобы бекон, оставшийся после завтрака, так же был подан.

— Угощайся беконом, — предложил он брату.

— Я хорошо поел, — Старбак поочередно пролистывал газеты из огромной стопки, которые доставляли в расположение полевого штаба Секретной службы.

В стопке были такие издания, как «Луисвилл Джорнел», «Чарльстоунский Меркурий», «Кэйп Кодмэн», «Нью-Йорк Таймс», «Миссисипец», «Национальная эра», «Еженедельник Харперс», «Газета Цинциннати», «Республиканец Джексонвиля», «Североамериканская Филадельфия» и «Чикагский журнал».

— И кто только читает все эти газеты? — спросил Старбак.

— Я читаю. Когда время есть, но времени всегда не хватает. А еще нам не хватает штабистов, вот в чем беда. Ты только посмотри на это! — Джеймс, оторвавшись от чтения газеты, жестом указал на телеграфные сообщения, требовавшие дешифровки, но валявшиеся без дела в силу неэффективной работы клерков.

— Может, ты присоединишься, Нат? — предложил Джеймс. — Начальству ты по душе.

— В смысле, когда вернусь из Ричмонда?

— А почему нет? — Джеймсу идея понравилась. — Слушай, ты точно не хочешь бекон?

— Точно.

— Весь в отца, — заметил Джеймс, отрезая ломоть свежего хлеба и намазывая его солидным слоем масла. — А я всегда ел в охотку, как мама, — он перелистнул страницы газеты, но вновь оторвался от нее, когда вошел Пинкертон. — Как генерал? — спросил Джеймс.

— Болеет, — ответил Пинкертон, утягивая с тарелки Джеймса ломтик бекона. — Но жить будет. Медики завернули его во фланель и пичкают хинином.

Генерал Макклелан, слегший от лихорадки Чикахомини и уложенный в постель, попеременно то впадал в жар, то трясся от озноба.

Секретная служба Пинкертона облюбовала соседнее здание, ибо генерал предпочитал находиться рядом со своим лучшим источником информации.

— Но ум у генерала ясный, — добавил Пинкертон, — и он согласен с тем, что вам пора отправляться обратно, — ломоть бекона в его руке указал на Старбака.

— О Господи Боже, — пробормотал Джеймс, в ужасе косясь на младшего брата.

— Ты можешь отказаться, Нат, — заметил Пинкертон, — если считаешь, что это слишком опасно, — он проводил остатки бекона в последний путь и, усевшись у окна, поглядел на небо. — Слишком ветрено для воздушных шаров, чтоб его. Ни разу не видел такой бури, как вчера ночью. Выспаться удалось?