Георгий Егоров - Солона ты, земля!

— Слово имеет председатель Томского губернского комитета большевиков, — объявил он, — Петр Клавдиевич Голиков, бывший командующий фронтом Центросибири.

Голиков поднялся из-за стола, привычным движением расправил гимнастерку под ремнем. Начал:

— Основной движущей силой настоящего момента является мощное расширение базы международной социалистической революции. — Г оликов погладил ладонью бритую голову, окинул взглядом делегатов съезда. Все смотрели на него выжидательно, широко открытыми глазами. — Под влиянием этой силы в среде империалистической коалиции идет интенсивная подготовка к созданию сильной международной организации — Лиги Наций, которая должна, по расчетам буржуазии, в своих руках сосредоточить нити экономики всего земного шара, чтобы всей своей мощью раздавить нарастающую мировую социалистическую революцию. — Он говорил без бумажки, глядя в лица своим слушателям, тут же проверяя, доходят до них его слова или нет. — Но мы должны противопоставить этому свое сплочение и единство в борьбе за освобождение трудящегося человека.

Слушали его напряженно. Данилов замечал, что кое до кого не полностью доходил смысл отдельных слов. Но тем не менее интерес к докладу не снижался от этого. Стоявший у притолоки парень в холщовой рубахе, подпоясанной красным поясом с кистями, слушал отвесивши челюсть. У зиминского посланца Моисеева на лбу выступил пот.

Голиков говорил о растущей солидарности международного пролетариата, о руководящей роли Третьего коммунистического интернационала.

— Пролетариат Сибири, — продолжал Голиков, — вполне изживший социал-патриотические иллюзии, потерявший окончательно веру в демократизм, в Учредительное собрание, парламентаризм, стал активной силой в борьбе за возврат пролетарской диктатуры.

Он говорил, что по вопросам тактики ведения борьбы Третья сибирская подпольная конференция считает одной из главных задач вооруженное восстание рабочих, крестьянских и солдатских масс, что партийные комитеты и подпольные большевистские организации должны сейчас немедленно установить связь со всеми действующими стихийно в данной местности партизанскими отрядами и готовить общее вооруженное восстание.

Доклад длился больше часа. Данилов был напряжен. Может быть, только сейчас, на съезде, слушая Голикова, он по-настоящему понял свое место во всеобщей борьбе пролетариата Сибири. На Зиминскую из Чистюньской волости, Корниловскую, созданную Громовым, и Усть-Мосихинскую организации съезд делал основную ставку в вооруженном восстании трех наиболее крупных уездов — Барнаульского, Каменского и Славгородского.

Данилов, сам того еще не ведая, становился в центр событий.

Выступления делегатов от местных организаций и партизанских отрядов заняли весь остаток дня. Особенно запомнилась речь зиминского представителя Моисеева. Взлохмаченный, с массивной нижней челюстью, с проворными, как у мыши, глазами, он жег горячей пулеметной скороговоркой:

— Сейчас перевес в мыслях у мужика пошел в нашу сторону. И мы обязаны всеми силами добиваться, чтобы перевес был окончательный. Надо использовать все факты. Забрали у мужика теленка, выпороли кого-то в селе — сделай, чтобы вся волость знала, чтобы мужики злые были.

Он сердито шнырял глазами по лицам делегатов, словно недовольный тем, что они молчат.

— Мелкие отрядики, которые сейчас прячутся по кустам, я считаю вредными.

— Это почему же? — не вытерпел Громов, сидевший в президиуме.

— Потому что, сидя в кустах, Советскую власть не завоюешь. Понял?

Громов улыбнулся:

Нет, не понял.

Посланец зиминцев повернулся к столу.

— Вот: пришел отряд в село, встретили его хлебом-солью. А на утро — белые. Выпороли. В другой раз этого мужика дубиной не заставишь выходить с хлебом-солью.

Скажут, толку от вас мало, пришли — ушли, в кошки-мышки играете, а нам потом отдуваться…

Начались споры. Выступали по второму, по третьему разу. Мнения раздвоились. Руководитель подпольной организации поселка Коротояк Славгородского уезда Толстых, с длинными стрельчатыми усами и бородкой, выступал неторопливо, с крестьянской обстоятельностью и резонностью:

— Не будет отрядов, не будет и восстания. Без отрядов никакой агитации не разведешь. Кто ты есть один? Так, никто. А отряд — это уже сила. Мужик всегда верит в силу.

Делегат от какого-то села тоже из-под Славгорода, сильно напирая на «р», говорил:

— У нас в Баранской волости уже второй месяц действует партизанский отряд. Им командует какой-то фронтовик Коляда.

— Коляда? — переспросил вдруг Захар Трунтов. — Это лихой парень. В газетах писали, как он из тюрьмы сбежал.

— Парень, может, и лихой, а ладу что-то дать не умеет. Я, признаться, в этом отряде не был, но по селам слух идет, что народ не примыкает к нему. Правильно тут товарищ говорил: хлебом-солью уже не встречают.

Потом выступали братья Константиновы. Рассказывали о лихих налетах мамонтовского отряда, о том, что мужики охотно помогают партизанам.

— Если отряд не боится карателей, бьет их, его всегда будут встречать хлебом-солью, — говорил старший.

Младший с места дополнил:

— Правильно. А если в кошки-мышки играть, то и в село не пустят.

Старичок с масленым пробором из угла по-петушиному выкрикнул:

— Хорошо, коль сила есть, так будешь бить. А ежели нечем?

Чем дольше Данилов слушал, тем больше чувствовал, что он обязательно должен выступить. И наконец не вытерпел, протиснулся к столу. Начал тихо, чуть хрипловато от волнения:

— Мелкие отряды и общее вооруженное выступление — два этапа одного и того же движения, — сказал он. — Это одно другое не исключает, а наоборот, дополняет. Я так понимаю. Без мелких отрядов народ не поднимется на всеобщее восстание. А когда из села в село пойдет слава о смелых налетах мелких отрядов, когда крестьяне будут видеть, что даже мелкие отряды громят местные власти и милицию, тогда они куда охотнее пойдут на восстание. У них будет больше веры в победу. — Он заметил, как с интересом повернулись к нему лица. — А во-вторых, мелкие отряды являются школой ведения партизанской войны. На этих отрядах мы сейчас научимся воевать, выявятся талантливые командиры, которые нам потом будут очень нужны. — Аркадий посмотрел на Коржаева и Голикова. Те согласно кивали головами. — Вот товарищ только что говорил о Федоре Коляде, что, дескать, ничего у него не получается, не идет за ним народ, — продолжал Данилов. — А кто его знает, может, этот самый Коляда на своем карликовом отряде сейчас проходит школу, может, со временем из него будет замечательный командир. Я так считаю. Мелкие отряды — это наша генеральная репетиция.