Александр Золототрубов - Зарево над Волгой

По данным фронтовой и воздушной разведок, гитлеровское руководство бросило на это направление 9 пехотных, 1 танковую и 1 моторизованную дивизии, а также многочисленные средства усиления из состава 1-й танковой и 8-й армии группы армий «Юг» фельдмаршала Манштейна. Эта довольно сильная группировка немцев, по словам маршала Жукова, основательно мешала дальнейшему продвижению наших войск. Ставка, естественно, приняла решение разгромить эту группировку. 24 января войска 2-го Украинского фронта начали наступление на Звенигородку. На другой день свой удар обрушили на врага войска 1-го Украинского фронта под командованием генерала армии Ватутина. Всю неделю шли ожесточенные бои. Немцы упорно оборонялись, и все же наши войска продвигались вперед.

— Придется вводить в сражение дополнительные силы, — грустно произнес генерал армии Конев, глядя на маршала Буденного. — Что скажешь, Семен Михайлович? — На лице командующего появилась лукавая улыбка.

— Другого выхода у тебя, Иван Степанович, нет!

Конев тут же отдал приказ наступать командующему 5-й танковой армией, командиру 18-го танкового корпуса и кавалерийскому корпусу генерала Селиванова. Это случилось на седьмой день боев, 30 января. Наконец гитлеровцы дрогнули и стали отступать.

На другой день погода улучшилась, утих ветер, перестал сыпать снег. На КП 2-го Украинского фронта позвонили по ВЧ из Ставки с просьбой пригласить к аппарату маршала Буденного.

Семен Михайлович взял трубку:

— Слушаю вас. Кто это?

— Не узнали, Семен Михайлович? Это я, Поскребышев. Вам надо срочно прибыть в Москву. Это приказ верховного.

— Понял, Александр Николаевич. Может, скажешь, зачем я нужен верховному?

— Он сам вам скажет…

Буденный вылетел на самолете. Провожая его, генерал армии Конев попросил передать Сталину, что боевую задачу фронт выполнит.

— Не волнуйся, Иван Степанович, с этого я и начну свой доклад верховному, — заверил коллегу маршал.

Но случилось так, что из-за нелетной погоды Буденный прибыл в Москву ночью, по телефону доложил Верховному главнокомандующему о своем прибытии. Сталин распорядился, чтобы он ехал домой отдыхать, а утром явился к нему в Кремль.

Утром, когда маршал Буденный прибыл в Ставку, Сталин уже был на месте и просматривал какие-то бумаги. Увидев маршала, он вышел из-за стола, поздоровался с ним и спросил, каковы дела на фронте у Конева.

— Генерал армии Конев просил передать вам, что свою боевую задачу его 2-й Украинский фронт выполнит, — сказал Буденный. — Полагаю, что и кавалеристы корпуса генерала Селиванова, где я работал в последние январские дни, внесут свою лепту в разгром гитлеровцев.

— Само собой, Семен Михайлович, не могут же они подвести своего командующего кавалерией, — усмехнулся лукаво в усы Сталин. — А почему вы стоите у порога? Проходите к столу, садитесь.

В дверях появился Молотов.

— Ты занят, Иосиф? — спросил он.

— Хочу Буденному поручить то дело, о котором мы с тобой вчера дискутировали. Присаживайся, Вячеслав.

Молотов, проходя к столу мимо маршала, тепло пожал ему руку, здороваясь. Сталин между тем набил свою трубку табаком и закурил, потом вскинул усталые глаза на Буденного:

— Вам надлежит выполнить одно важное поручение…

Сталин вышел из-за стола и, попыхивая трубкой, неторопливо прошелся. У окна он остановился. Во дворе гуляла январская метель, отчего вокруг потемнело. В небе чернели тучи. Они так низко висели над землей, что казалось, вот-вот коснутся крыши зданий на Красной площади.

— А что, Семен Михайлович, на фронте у Конева тоже такая погода? — спросил Сталин.

— Если не хуже, Иосиф Виссарионович. Неделю шел снег, затем неожиданно брызнул дождь, а на следующий день ударил мороз…

Сталин какое-то время постоял у окна, потом подошел к маршалу.

— Так вот о поручении, — вновь заговорил он. — Скажите, Семен Михайлович, где начала свой победный путь 1-я Конная армия? Под Царицыном?..

— Так точно, товарищ Сталин. Сначала это был конный корпус, а позже он был преобразован в 1-ю Конную армию, — ответил Буденный.

— Так вот завтра исполняется годовщина со дня разгрома немецко-фашистских захватчиков в Сталинграде, — продолжал верховный. — Мы решили придать этой годовщине политическую окраску. Не догадываетесь, Семен Михайлович?

— Ехать туда на торжества? — спросил маршал.

Молотов засмеялся, а Сталин улыбнулся в усы:

— Не угадали, товарищ Буденный. Торжества будут здесь, в Москве. Словом, вам надлежит вручить делегации граждан Сталинграда почетный меч — дар короля Георга VI. Делегация уже находится в Москве…

— Вы имеет в виду почетный меч, который вам передал Черчилль на Тегеранской конференции? — осведомился Буденный.

— Он самый…

(29 ноября 1943 года перед началом пленарного заседания конференции состоялась церемония вручения меча. Почетный караул состоял из офицеров Красной армии и Британских вооруженных сил. Советский дипломат Валентин Бережков, участвовавший в работе Тегеранской конференции, вспоминал, что Сталин был в светло-сером кителе с маршальскими погонами, Черчилль также явился в военной форме, Рузвельт, как обычно, был в штатском. Оркестр исполнил советский и английский государственные гимны. Наступила торжественная тишина. Черчилль взял обеими руками меч и, держа его на весу, сказал, обращаясь к Сталину:

— Его величество король Георг VI повелел вручить вам для передачи городу Сталинграду этот почетный меч, сделанный по эскизу, выбранному и одобренному его величеством. Этот почетный меч изготовлен английскими мастерами, предки которых на протяжении многих поколений занимались изготовлением мечей. На клинке выгравирована надпись: «Подарок короля Георга VI людям со стальными сердцами — гражданам Сталинграда в знак уважения к ним английского народа».

Сделав несколько шагов вперед, Черчилль передал меч Сталину, позади которого стоял советский почетный караул с автоматами наперевес. Приняв меч, Сталин вынул клинок из ножен. Лезвие сверкнуло холодным блеском. Сталин поднес его к губам и поцеловал. Потом, держа меч в руках, тихо произнес:

— От имени граждан Сталинграда я хочу выразить свою глубокую признательность за подарок короля Георга VI. Граждане Сталинграда высоко оценят этот подарок, и я прошу вас, господин премьер-министр, передать их благодарность его величеству королю…

«Наступила пауза, — вспоминал Бережков. — Сталин медленно прошел вокруг стола и, подойдя к Рузвельту, показал ему меч. Черчилль поддерживал ножны, а Рузвельт внимательно оглядел огромный клинок. Прочтя вслух сделанную на клинке надпись, президент сказал:

— Действительно, у граждан Сталинграда стальные сердца.