Александр Золототрубов - Зарево над Волгой

«У русских нет столько танков, сколько их имеет Паулюс, — думал Гитлер. — Порой русские с винтовками идут в атаку на наши танки и поджигают их бутылками с зажигательной смесью. Нет, это не люди, а фанатики!..» Вчера у фюрера была беседа с фельдмаршалом Кейтелем, начальником штаба Верховного главнокомандования вермахта — ОКВ. Естественно, речь зашла прежде всего о Сталинграде, где вермахт за время летних боев понес ощутимые потери.

— Вильгельм, как мой ближайший советник скажи, почему до сих пор генерал Паулюс, которого мы обожаем как умного стратега и мыслящего тактика, никак не может взять Сталинград? — спросил фюрер фельдмаршала. Он сцепил пальцы обеих рук и неподвижно стоял перед Кейтелем, сверля его острым взглядом серых глаз. — Может, мы переоценили способности Фридриха? И зря наградили за окружение русских войск маршала Тимошина под Харьковом…

— Мой фюрер, — прервал его Кейтель, — не Тимошин: такого маршала у русских нет, есть маршал Тимошенко, приближенный Сталина.

— Какая разница, кто он? — вскинулся Гитлер, теребя тонкими пальцами свои колючие усы. — Главное в том, что его разбили под Харьковом. И сделал это генерал Паулюс. Я наградил его рыцарским крестом, лично поздравил телеграммой, а он нас подводит! Уже почти два месяца его армия топчется у стен города. Это позор, Вильгельм, и, кажется, у меня лопнет терпение ждать, когда над Сталинградом затрепещет наш флаг со свастикой. — Гитлер тяжелыми шагами прошелся по кабинету. — Почему ты молчишь, Вильгельм?

Кейтель снял монокль и стал протирать стекло платком.

— Я размышляю, мой фюрер, — произнес он тихо, словно не хотел, чтобы его слышали другие, кроме фюрера. — Сам удивлен, отчего вдруг скромничает Паулюс, давно пора ему разделаться с красным городом. По моим данным, его обороняют лишь две армии русских — 62-я генерала Чуйкова и 64-я генерала Шумилова.

— Кто эти генералы? — громче обычного крикнул Гитлер. — Паулюс разбил войска самого маршала Тимошенко, а с малоизвестными двумя генералами Фридрих никак не может справиться! Они сдерживают порыв лучшей армии вермахта! А ведь в июне на совещании в Полтаве, где мы отрабатывали общий план летнего наступления на германо-советском фронте, фельдмаршал фон Бок заявил, что 6-я армия Паулюса по достижении Дона выполняет чисто оборонительную задачу, но она должна быть готова на возможно широкое продвижение на восток. Фридрих принял это как должное и слова не обронил. А что теперь? Я не понимаю, что мешает ему взять город!

Кейтель заговорил о том, что генерал Паулюс намерен был с ходу взять русский город, но ему это не удалось. Мощное сопротивление русских в боях западнее Дона сорвало его планы, остановило продвижение 6-й армии. И этого было достаточно, чтобы русские успели свежими силами укрепить свою оборону.

— На этом совещании, мой фюрер, — вновь заговорил Кейтель, — вы заявили, что Красная армия русских почти разбита, она уже не может представлять для нас серьезную угрозу и оказать войскам вермахта достойное сопротивление. Но уж если вы, мой фюрер, так оценили обстановку в районе Сталинграда, то мог ли Паулюс возражать вам и поступать иначе?

Гитлер усмехнулся в усы:

— Вильгельм, так это же правда. Или у тебя другое мнение?

Кейтель снова надел монокль.

— Тогда вы сказали истину, мой фюрер, но прошло некоторое время, и русским удалось подбросить к городу новые силы, а Паулюс почему-то этого не обнаружил. Разведка, наверное, прозевала.

Гитлер едва не выругался, лицо его исказила недовольная гримаса.

— Не обнаружил… — сердито протянул он. — А чем занималась его армейская разведка? — Он прошелся вдоль стены, на которой висела карта Сталинградской области. На ней были четко видны все промышленные объекты, а Сталинградский тракторный завод обведен черным кружочком. Это означало, что его надлежало полностью уничтожить. — Покажи, Вильгельм, где сейчас находятся главные силы Паулюса.

Взяв со стола тонкую палочку, Кейтель подошел к карте. Острием он ткнул в черный крестик, обозначающий Мамаев курган.

— Паулюс захватил эту высоту, которая находится неподалеку от вокзала, — пояснил Кейтель. Высокого роста, он чуть согнулся в плечах, словно на них давила тяжесть фронтовых дел.

— И что же теперь? — спросил его Гитлер. — Говори, ты же мой главный советник!

Насмешка, прозвучавшая в голосе фюрера, не смутила Кейтеля. Будь он на месте Паулюса, сказал фельдмаршал, то взял бы курс прямо к Волге и разбил все причалы, чтобы русские не смогли присылать в Сталинград подкрепления: ведь они питают свои две армии, на место погибших в сражениях приходят новые люди.

— Я уверен, мой фюрер, что Паулюс так и поступит, — подчеркнул Кейтель, — иного пути у него нет. Теперь Мамаев курган, эту стратегическую высоту, он никому не отдаст, приди туда хоть сам генерал армии Жуков. За время передышки Фридрих хорошо подготовится и нанесет мощный удар, для русских, вероятно, он станет последним. Ему очень нужна Волга с ее причалами, чтобы ни один корабль русских не подошел к правому берегу.

Гитлер долго молчал, размышляя у карты. Потом подошел к столу, взял черный карандаш и нанес грубый крест на кружочек, обозначавший Сталинград.

— Возможно, ты и прав, Вильгельм, — грустно произнес он, глядя на фельдмаршала. — Бои Паулюс ведет медленно, черепашьими шагами, и меня это злит. Ведь мы на сегодня так и не выиграли битву на Кавказе, хотя продвинулись наши войска в том направлении далеко. Однако наши отборные войска застряли на Тереке и перевалах Кавказского хребта. Так что пока Баку и Черноморское побережье нам не видать как своих ушей, и поверь, Вильгельм, мое самолюбие уязвлено.

— Мой фюрер, там такие горы и ущелья, что наши танки беспомощны, они лишены самого малого маневра, — попытался успокоить фюрера Кейтель. — В основном туда нам следовало посылать горные войска, которых там очень мало.

Гитлер, привычно задрав подбородок и вытянув вперед нос, словно что-то вынюхивал, глядел на карту, потом вдруг обернулся к фельдмаршалу и спросил, есть ли у него надежная связь со штабом 6-й армии.

— Да, такая связь у меня есть, мой фюрер, — подтвердил Кейтель. — Вам нужен генерал Паулюс? Могу вызвать его на связь, если прикажете.

Гитлер какое-то время молчал, раздумывая, надо ли ему сейчас говорить с Паулюсом, не лучше ли позже вызвать его в свою Ставку и поговорить с глазу на глаз. Да, пожалуй, он так и поступит.

— Нет, Вильгельм, — резко бросил он. — В начале сентября я полечу в Винницу, в свою штаб-квартиру, поближе к Сталинграду, и вызову к себе фон Вейхса и генерала Паулюса. Первый доложит мне о своей армейской группировке «Б», а второй охарактеризует положение войск 6-й армии под Сталинградом. И ты полетишь со мной.