Александр Богданович - Галиция. 1914-1915 годы. Тайна Святого Юра

Полковник Алексеев также проявил свою компетентность:

– Надо признать, что Франц-Иосиф никогда не ценил этот край и не занимался серьезно его экономикой. Ему было просто невдомек, что между экономическим потенциалом земель его короны и военной мощью имеется прямая связь.

– Я думаю, господа, – снова взял слово шталмейстер, – тут уместно привести слова Сазонова [60], сказанные им в Думе: «Галиция – это последний цветок, которого не хватало в живом венке царя и который теперь выдан ему навсегда». Предлагаю тост: за то, что эта благодатная земля наконец обрела своего рачительного хозяина!

Все с радостным удовлетворением поддержали тост.

Следующий взял слово ревизор Департамента государственного казначейства господин Чамов, и слова его прозвучали несколько в минорном тоне:

– Я бы не стал так идеализировать картину, господа. При восьмидесяти процентах обездоленного крестьянства, ипотечной задолженности почти в миллиард крон и росте цен на землю до шестисот рублей за гектар российской казне придется серьезно напрячься, чтобы превратить эту нищую землю в процветающую российскую губернию.

– Совершенно верно, положение в сельском хозяйстве незавидное, – поддержал его начальник Уфимского управления земледелия Родзевич, – озимых чрезвычайно мало. Нет скота, негде купить лошадей… Основная проблема, конечно, в безземельном крестьянстве, ведь для сносного поддержания хозяйства нужно не менее пяти гектаров земли. Поэтому, ваше сиятельство, – он повернулся всем корпусом к Бобринскому, – я нахожу весьма мудрым ваше предложение осуществить принудительное отчуждение земли у крупных, в основном еврейских, землевладельцев по причине отсутствия фонда казенной земли. Безусловно, многие сочтут эти меры несправедливыми, но только таким способом мы можем уравнять в правах крупных и мелких землевладельцев в гминах.

– И я, ваша светлость, считаю такое решение наиболее уместным, – поспешил высказаться коллежский асессор Олферьев, – однако следует заметить, что без решения проблемы перенаселенности этого края, где миллион и двести тысяч крестьян не находят себе применения, дела не выйдет. Я уверен, что следует безотлагательно приступить к переселению крестьян в Сибирь. Как ни жестко звучит, эта мера полностью в интересах местного русского населения.

– Да, да. С населением здесь беда, – поддакнул агент Остроградский, – за полвека рост почти в два раза. Отсюда и эмиграция в Америку, которая достигла таких размеров, что Австрии пришлось принять строгие меры.

Бобринский слушал и понимающе кивал, затем, напустив на лицо учтивую улыбку, обратился к господину, все внимание которого до сих пор было приковано к холодной телятине и лососине под соусом провансаль:

– Господа, среди нас присутствует уважаемый Григорий Пантелеевич Мангашев, который в числе других наших крупных российских промышленников принимает деятельное участие в помощи раненым, беженцам и облегчении положения нижних чинов личным участием в организации и ведении дел. Не поделитесь ли вы, дорогой друг, с нами вашими впечатлениями о поездке по Галиции?

Григорий Мангашев, представитель одной из крупнейших российских нефтяных корпораций, только что вернулся из Дрогобыча, где знакомился с состоянием галицийских нефтяных промыслов. Перспектива первыми установить контроль над нефтяными полями, которые до войны давали более пяти процентов мирового объема, была слишком значимой, чтобы дожидаться окончания войны.

– С удовольствием, ваше сиятельство, – ответил он, вытирая салфеткой рот, – не скрою, для меня оказался крайней неожиданностью тот факт, что нам удалось захватить более трехсот скважин, да к тому же почти миллион тонн нефти в танках. Инженерные сооружения и коммуникации, на мой взгляд, в сносном рабочем состоянии, и думаю, как только наше командование сочтет возможным, – задержал он взгляд на Алексееве, – мы незамедлительно направим сюда инженеров и возобновим добычу; но для этого, безусловно, придется освободить рабочее население в Дрогобыче и Бориславе от воинской повинности.

Он молча обвел всех взглядом и, как бы подводя итог, заключил:

– Нефть, господа! Вот истинное богатство Галиции, которое сполна компенсирует все наши затраты и усилия в этой бывшей габсбургской провинции, а заодно, конечно, оздоровит сельское хозяйство.

– Спору нет, – отозвался управляющий конноза-водчеством, камергер князь Щербатов, – нефть – это весьма важно. Но все же это в перспективе. А сегодня здесь – война и разруха, и Галиция нуждается в простой помощи. Сюда срочно нужно завозить пшеницу, овес, ячмень, рожь, муку, соль, сало, наконец, кислую капусту от цинги…

– Никто не спорит, ваше сиятельство, – снисходительно отреагировал Мангашев, – однако смею заметить, что именно нефть сейчас может оказать решающее влияние на исход войны. Вы, безусловно, осведомлены, что нефтяные промыслы Галиции являются единственным внутренним источником горючего для нашего противника. Наши же основные промыслы в Баку и Грозном, хотя и надежно защищены, но расположены довольно далеко.

Война принимает затяжной характер, и успех будет на той стороне, где будет больше бронированных машин, аэропланов, кораблей с нефтяными двигателями, наконец, локомотивов и автомобилей. А все это, как известно, требует горючего. У нас сейчас на фронтах уже около тысячи автомобилей и более двухсот аэропланов. Только у одного аэроплана «Илья Муромец», а несколько таких аэропланов, если не ошибаюсь, базируются во Львове, заправочный бак на тысячу килограммов горючего.

Слова Мангашева произвели впечатление на присутствующих.

– Это верно, – кивал Остроградский, – потеря нефти для австрийцев весьма болезненна. Страна мерзнет.

А вы знаете, какова сейчас цена керосина в Вене? Уже больше шестидесяти крон, а в Будапеште – целых девяносто. Из-за этого закрываются конторы. Сейчас единственная их надежда – нефть Румынии, но соглашения с ней пока не достигнуто…

Масштабные планы в крае весьма воодушевили представителя Русско-Азиатского коммерческого банка Гуревича, который поспешил заявить собравшимся, что никакие экономические проекты невозможны без восстановления в Галиции кредитной системы. При этом он не забыл высказать глубокую признательность губернатору за предоставление банку здания на улице Короля Людвига [61]для открытия своего филиала.

– Ну что ж, господа, – привлек к себе внимание Бобринский, – некоторым из вас уже известно, что мы ожидаем прибытия из Петрограда комиссии Министерства внутренних дел, которая должна окончательно определить торгово-промышленные возможности Галиции. Я с удовлетворением сообщу ей ваши оценки и суждения, которые считаю чрезвычайно важными. А сейчас предлагаю поднять тост за исключительную доблесть и красоту подвига русской армии! За высочайший патриотизм русского народа!