Гор Видал - Империя

— Приезжает Элис. — Больше не было необходимости спрашивать, о какой Элис идет речь. Конечно, собирается приехать Элис Рузвельт. Пресса не могла ей нарадоваться, называла ее принцессой Элис. Она доставляла всем удовольствие, она шокировала, она пудрила нос на людях — настоящая дама такого себе не позволяет, даже укрывшись от всех; поговаривали даже, что она тайком курит сигареты. Ясно, что римский декаданс в последнее время захватил Белый дом, и президент даже пошутил в разговоре с Хэем, что и его самого обвинила в этом некая канадская дама, прочитавшая, что он выпил бокал шампанского на свадьбе Элен Хэй, тем самым погубив свою бессмертную душу.

— Твой отец подал в отставку.

— Я думаю, что она остановится в Каменном доме. Но ведь мы могли бы принять ее у себя…

— Это все, что ты можешь сказать на закате моей долгой карьеры? — Хэй понял, что его притворная меланхолия слишком похожа на настоящую, чтобы выглядеть убедительной.

— О, никуда ты не уйдешь. Ну право же, не уйдешь. Не говори глупостей, папа. Тебе же нечем будет заняться. Да и президент тебя не отпустит. Разве не так? — Элен повернулась к матери и та кивнула в ответ с невозмутимостью Сивиллы.

Хэй был огорчен, он действительно хотел выйти в отставку, но все было против него. Только смерть освободит его от занимаемой должности; правда, она не за горами.

— Вы обе не знаете чувства жалости, — сказал он.

— И еще ты должен вырвать для нас у Колумбии этот канал, — сказала Элен, поправляя прическу перед зеркалом. Она почти догнала мать комплекцией и в одежде предпочитала тот же яркий стиль. — Почему они ставят нам палки в колеса?

— Они тянут время, потому что в будущем году истекает срок французской концессии на канал, которая передана нам, и они хотят, чтобы мы снова за нее заплатили.

— Жулики, — сказала Элен, накручивая локон на палец.

— Мягко сказано. Нам, видимо, придется… вмешаться. Люди, которые живут на перешейке, ненавидят колумбийское правительство.

— Мы должны предоставить им свободу, — с чувством сказала Элен. Это самое меньшее, что мы можем сделать, самое меньшее.

— Вы с президентом одного мнения, — сказал Хэй. — Четыре раза за последние два года панамцы восставали против Колумбии…

— В следующий раз мы придем им на помощь, и тогда они смогут войти в союз, как… как Техас.

— Ну, конечно, не как Техас, — не вполне вразумительно сказала Клара.

— С нас хватает одного Техаса, — разумно заметила Элен. — Но если Панама захочет к нам присоединиться, мы не сможем им отказать.

— Или же мы заявим, — сказал Хэй, — что собираемся построить канал в Никарагуа. Одна только эта угроза заставит Колумбию пошевелиться. — Это была политика Хэя, и Рузвельт пока с ней соглашался. — Я подам в отставку, — повторил Хэй, выходя из комнаты. Женщины никак на это не откликнулись. Волосы Элен в беспорядке упали ей на спину, а Клара была полностью поглощена письмами.

В мраморном вестибюле Хэй вручил лакею письмо для отправки президенту в Ойстер-Бей, а лакей передал Хэю только что прибывшую от Золушки из Вашингтона сумку с почтой.

Увидев спускающегося по лестнице Пейна, Хэй отдал сумку лакею.

— Сегодня я прогульщик. Отнесите это в мою комнату.

— Приглашаю вас прокатиться, сэр. — На своего маленького тестя Пейн смотрел сверху вниз. — Только что прибыл мой «Папа из Толидо».

— Что-что?

— «Папа из Толидо», мой новый автомобиль…

— Звучит как название картины в музее Прадо.

— Пригласим дам? — Пейн бросил взгляд в сторону кабинета.

— Нет, — сказал Хэй. — Я больше с ними не разговариваю. Я подал в отставку, а они не хотят ее принимать.

— Давайте заедем к старой миссис Делакроу. Там сейчас Каролина и Блэз.

Слышал ли Пейн, что он ему сказал? Хэй размышлял об этом, идя за молодым человеком к подъездным воротам, возле которых стояло замысловатое, поблескивающее лаком чудо техники.

Лакей помог Хэю усесться на переднее сиденье рядом с Пейном, который проявил не больше интереса к отставке Хэя, чем женщины его семьи. Наверное, я уже умер, подумал Хэй, и все просто из вежливости не говорят мне об этом. Наверное, все это я вижу во сне. В последнее время сны Хэя стали все больше походить на реальность — и это было противно, а жизнь наяву все больше казалась сном и была не менее отвратительна. Конечно, ему просто приснилось, что юный Теодор стал президентом, и что он только что посетил его в Сигамор-хилл, и Тедди обсуждал с ним вероятность или даже желательность войны с Россией. Такие вещи происходят только во сне. В реальной жизни действуют настоящие президенты, вроде Линкольна и Маккинли, и настоящие государственные секретари, вроде Сьюарда, а не он, Джонни Хэй из Варшавы, штат Иллинойс, в маскарадном костюме, едва повзрослевший, с пробивающимися усиками, погоняющий жалкую повозку по раскисшей грязи главной улицы Спрингфилда, а не в элегантной машине, стремительно мчащейся на резиновых шинах, так что кажется, будто паришь в воздухе, и авеню Бельвю проносится мимо с ее дворцами, более уместными в раю — или хотя бы в Венеции — но не на грешной земле.

Когда «Папа из Толидо» доставил государственного секретаря к особняку Делакроу, люди его узнали, приветствовали поднятием шляп, а он вежливым кивком головы отвечал прохожим, которые почтительно отнеслись к нему — или к его должности? Если человек уже умер, то откуда ему это знать: ведь все как во сне, когда спящий сознает, что все, что он видит, происходит во сне. Вопрос этот показался ему очень важным, надо будет спросить Генри Адамса, который наверняка знает и это.

В гостиной его встретила Каролина с пачкой газет в руках.

— Вы застали меня за моим рукоделием, — сказала она.

— Оно и мое тоже, — сказал Хэй. — Только я дал зарок не прикасаться к нему до сентября.

— Если бы я могла. — Каролина поздоровалась с Пейном как родственница, которой она могла стать, и Хэй подумал, как сложилась бы семейная жизнь ее и Дела. Он был убежден, что Дел не захотел бы, чтобы она издавала газету, и он был столь же убежден, что Каролина не бросила бы это занятие. Он давно понял, что у этой молодой женщины очень сильная воля, и если было какое-то качество, которого он сам бы не желал в своей жене, то это именно сила воли Каролининого толка, очень похожая на мужскую, в отличие от Клары, которая умела быть твердой, но чисто по-женски, по-матерински.

— Миссис Делакроу принимает дам из Луизианы, а Блэз играет в теннис с мистером Дэем.

— Рифмуется с Хэем, кто же такой мистер Дэй?

— Джеймс Бэрден Дэй. Он тоже из Эпгаров. Член палаты представителей.

— Почему же он не дома, не обхаживает своих избирателей, как все народные трибуны? — Хэй с вожделением смотрел на кресло, но гул женских голосов неподалеку заставил его остаться в вертикальном положении; он не мог себе позволить лишний раз сесть и встать.