Уильям Эйнсворт - Окорок единодушия

Доктор Плот при некоторых куплетах баллады значительно посматривал на управителя, как бы говоря: «это удивительно!» Ропер не понимал или показывал вид, что не понимает его взглядов; но оба слушателя были одинаково восхищены пением Розы.

— Странно, что я никогда не слышал этого предания, — сказал старик, похвалив певицу. — Известна ли она вам, мистер Ропер?

— Я слышал что-то подобное, сэр, — отвечал управитель.

— Мне рассказывал легенду муж, а я переложила ее в стихи, — сказала Роза.

— Если верить балладе, то сэр Реджинальд Физвальтер был и лучше и счастливее всех своих потомков, — заметил старик.

— Почему ж не предположить у него столь же счастливых потомков? — сказал управитель.

— Если сын сэра Вальтера жив, желаю ему от всей души такого счастия, — прибавила Роза.

— Сын! почему ж вы знаете, что дитя Физвальтера был мальчик, а не девочка? — сказал доктор, пристально смотря на Розу.

— Я этого вовсе не знаю; у меня просто сказалось: сын. Одинаково желаю счастия и дочери, если дитя было девочка, — смеясь, сказала Роза. — Но как идет время! Уж поздно, а Френка все еще нет. Что его задержало? — прибавила она с беспокойством.

— Сказать ли вам, что задержало его? — сказал доктор. В эту минуту послышались в саду шаги.

— Это он! — радостно вскричала Роза, бросаясь к двери.

Но собака Френка, лежавшая у камина, сердито зарычала, чуя приближение не хозяина, а постороннего человека.

— Кто ж это? — уныло сказала Роза, видя, что обманулась в ожидании.

— Это я, Джильберт де-Монфише, — отвечал голос из-за двери.

— Сэр Джильберт де-Монфише! — с изумлением повторила Роза, вопросительно взглядывая на своих собеседников, которые были удивлены не меньше ее.

Молодой баронет вошел; вслед за ним мужчина, такой громадной вышины и толщины, что едва пролез в двери.

Сэр Джильберт де-Монфише был очень хорош собою. На нем была дорогая соболья шуба; скинув ее, баронет остался в малиновом кафтане, с зеленым шитьем; на боку у него висела серебряная шпага, в руке был хлыст. Он учтиво извинился, что заехал, быть может, не вовремя и, казалось, был недоволен тем, что нашел у Розы гостей. Доктор и управитель переглянулись, как бы собираясь уйти; но Роза, взглядом, просила их остаться, и они остались. Доктор стал внимательно следить за баронетом.

Сэр Джильберт рекомендовал хозяйке своего друга, капитана Джоддока, и неуклюжий гигант с нелепыми ужимками поклонился Розе.

Капитан Джоддок, по своему гигантскому росту, мог бы показывать себя за деньги на ярмарках, и был с виду чрезвычайно грозен, но в сущности был добрый малый, и несмотря на свою наружную воинственность, любил мирные пирушки гораздо более кровавых битв. Красное, отекшее лицо свидетельствовало о его любимой страсти. И теперь он был навеселе, точно также, как сэр Джильберт.

— Неужели эта красотка в самом деле жена егеря? — беcцеремонно сказал гигант своим громовым голосом баронету. — Вы мне говорили, что она очень смазлива, но такой красавицы я еще не видывал. Если она действительно жена егеря, так он должен смотреть за нею попристальнее. Я сам, ч… возьми, не прочь поохотиться за такою дичью. Ха! ха! ха!

— Пожалуйста, не давай много воли языку, Джоддок, — сказал, смеясь, баронет: — или нас с тобою выгонят.

— Пусть я буду каналья, если уйду отсюда, — отвечал Джоддок, садясь на стул, затрещавший под его тяжестью. — Вы можете удалиться, если угодно, сэр Джильберт, но я не тронусь с места.

— Не сердитесь на моего приятеля, Роза: он шутник, но славный человек.

— А славному человеку очень приятно было б поживиться этим пирогом, потому что он порядком проголодался, — сказал Джоддок, указывая на ужин, приготовленный Розою для мужа.

— Капитан, неужели вы опять расположены начать свои подвиги? ведь вы отлично поели не больше, как часа два назад, — сказал баронет.

— Ничего, можно еще закусить. Извините меня, сударыня, я у вас как дома.

— Это и видно, — заметил управитель, забавляясь бесцеремонностью великана.

— Я везде, как дома, человек простой. Очень приятно с ваши познакомиться, господа, — прибавил капитан, принимаясь убирать пирог.

— Ваш друг очень странный человек, сэр Джильберт, — с неудовольствием сказала Роза, обращаясь к баронету. — Зачем вы привели его? зачем приехали и сами, сэр?

— Объясню вам, зачем приехал, только не при этих господах. Ропера я знаю; но кто такой этот старик?

— Доктор Плот.

— Что ж за лицо доктор Плот?

— Он был, кажется, лекарем у Физвальтеров, — отвечала Роза.

— Вот что! — сказал баронет, весь вспыхнув.

— Он пришел с Ропером, которому нужно видеть Френка по важному делу. Они ждут его.

— Нескоро ж дождутся, — сказал Монфише с значительной усмешкой.

— Что вы хотите сказать? — спросила она встревоженным голосом. Капитан Джоддок, съев пирог и выпив кружку эля, стоявшую на столе, благосклонно заметил:

— Ну, сударыня, вы отлично испекли пирог; эль у вас также недурен. Пожалуйста, налейте мне еще кружечку.

— Вы не отвечаете на мой вопрос о муже, сэр Джильберт, — сказала Роза, — где он, и что с ним?

— Скажу все, только дайте эля этому буяну, чтоб он не кричал.

Она пошла за элем, а Монфише обратился к своему приятелю:

— Помните, Джоддок, что вы не в харчевне: держите себя приличнее.

— Приличнее! Кажется, я человек благоприличный! Не угодно ли нюхнуть, господа? — примолвил он, протягивая табакерку Роперу и Плоту. Доктор, которому давно не нравилось нахальство Джоддока, с досадою оттолкнул табакерку, и великан готовился разразиться гневом, но взгляд Монфише остановил его, а вид новой кружки заставил совершенно забыть о неприятности. Принимая кружку у хозяйки, он хотел поцаловать ее руку, но Роза быстро отошла от него.

— Вот, вы говорите, Монфише, что я должен держать себя любезно, а моих любезностей не хотят принимать. Но что за дело! все-таки буду вежливым кавалером, — прибавил он, выпив стакан и облизываясь, — я даже готов спеть для вас песенку, сударыня. Мой голос многим нравится.

— Прошу вас, — сказала Роза баронету, — уведите его отсюда. Я уверена, что Френк будет очень недоволен его манерами. Потому, если вы хотите оказать мне большую услугу, пожалуйста удалитесь с вашим приятелем.

— О мнении Френка пока нечего хлопотать; но ужели мое присутствие неприятно вам?

— Если вы хотите прямого ответа, я должна сказать: неприятно. И я не позволила бы вам оставаться здесь, если б не было здесь этих джентльменов.

— Вам не нравится, что я у вас в гостях, а мне не нравится, что они у вас в гостях. Но не могу ж я уйти, не сказав, зачем приехал. Вот зачем: уверить вас, милая Роза, что когда вам будет нужен друг, вы можете рассчитывать на меня.