Александр Филимонов - По воле твоей. Всеволод Большое Гнездо

Он не хотел никому подчиняться. Он больше не хотел зависимости от владимирского князя. Но поскольку Всеволод Юрьевич был сильнее, то воинский разум Рюрика не смог подсказать своему хозяину иного способа избавиться от унизительного подчинения, как стать сильнее самому. Как это сделать, да побыстрее? Опять нашлось чисто военное решение: нужно объединиться с кем-то, обзавестись еще одним союзником, и тогда перевес великого князя будет не столь значительным. Оставалось только решить, кому предложить такой союз.

Самым подходящим Рюрику показался зять, Роман Мстиславич Волынский. После своего неудачного галицкого княжения он успел, сидя во Владимире Волынском, который вновь достался ему благодаря хлопотам Рюрика, перевести дух и собраться с силами. У Романа имелась к этому времени большая дружина, и он был полон честолюбивых замыслов. Он с готовностью принял предложение тестя, взамен потребовав для себя уделов в подчиненной Рюрику Киевской волости. Ради такого союза Рюрик не поскупился: целых пять городов на Днепре и в окрестностях Киева отдал Роману — Торческ, Канев, Триполь, Корсунь и Богуслав, одним этим жестом сделав зятя одним из богатейших владетелей среди русских князей.

Пожалуй, Рюрику не хватало государственной мудрости еще в большей степени, чем он сам полагал. А ведь он имел достаточно времени как следует узнать великого князя. Неукротимый нрав зятя ему тоже был хорошо известен: Романа легко было стронуть с места и трудно потом остановить. Но Рюрик был доволен собой, ему казалось, что, найдя в Романе надежного союзника, он заставит теперь великого князя Владимирского смотреть на себя уже не как на подданного, но как на равного, если не сказать больше.

А великий князь, полагая, что о Киеве, куда он посадил Рюрика, пока можно не думать, занимался своими делами. Дела были в основном приятные: княгиня Марья подарила Всеволоду Юрьевичу еще одного наследника, которого назвали Владимиром-Димитрием, великий князь готовился женить старшего сына Константина, высватав ему дочь Мстислава Романовича, князя смоленского. Много времени отнимало строительство нового храма — прекраснейшего из всех храмов Русской земли. В Рязани умер Игорь Глебович, и великому князю приходилось следить, чтобы братья покойного вновь не начали междоусобицу, точа зубы на его удел. Словом, Всеволод Юрьевич пребывал в своем любимом состоянии спокойной уверенности и известие о самовольстве Рюрика воспринял как удар в спину.

Первым движением великого князя было собрать полки, вышибить Рюрика из Киева и посадить там кого-нибудь другого. Нашелся бы верный человек, который стал бы служить Всеволоду Юрьевичу, не помышляя о самостоятельности. Но идти на Киев значило развязать войну, возможно — длительную, и великий князь, подумав, счел причину для такой войны недостаточной.

Он знал, что из себя представляет Роман Волынский, и опять правильно рассчитал неизбежный ход развития событий. Рюрику просто надо было напомнить, что он оказался между молотом и наковальней, восстановив против себя великого князя и разбудив алчность зятя. Для начала следовало объявить Рюрику, что покровитель его разгневан. В Киев отправилось представительное посольство, во главе которого Всеволод поставил боярина Добрыню Юрятича. Собственно, Добрыня мог поехать и один, и даже в таком случае посольство получилось бы весьма внушительным.

Добрыня прибыл в Киев и на правах посла великого князя был немедленно допущен к Рюрику. Внешность молодого боярина произвела на Рюрика большое впечатление — перед ним стоял воин, во много раз превосходивший его в силе, да и в храбрости, наверное, не уступавший — судя по тому, как бесстрашно глядел он в глаза великому князю. В этом тоже был расчет Всеволода Юрьевича: Рюрик должен был увидеть перед собой как бы олицетворение силы великого князя и задуматься, стоит ли идти против этой силы.

— Великий князь Всеволод Юрьевич велел сказать тебе, князь Рюрик Ростиславич, что он тобой недоволен, — спокойно, будто разговаривал с ровней, начал Добрыня.

Рюрик нахмурился, сверкнул глазами на посла, но не смутил его. Да и что толку было гневаться на посла, ведь он только передает, что ему велено передать. Хотя и держится так, словно и от себя это говорит.

— Великий князь Всеволод Юрьевич — старший в Мономаховом роде, — продолжал Добрыня. — Кому ты обязан Киевом, князь Рюрик? Но ты забыл о старшинстве великого князя, раздаешь города младшим князьям, не спрашивая на то разрешения. Когда так, то великий князь велел передать, что не оспаривает твоей власти. Делись ею с кем захочешь. Тебя же, князь Рюрик, великий князь лишает своей дружбы, и пусть твои друзья защитят тебя, если смогут.

Поскольку все было сказано, Добрыня не стал ждать ответа и в тот же день отбыл, как и предписывал ему великий князь. Рюрику, не отличавшемуся быстротой ума, когда дело касалось важных решений, нужно было дать время на размышления.

Он и начал размышлять. Но ни до чего не мог додуматься, кроме как клясть себя за необдуманный поступок, который мог теперь лишить его Киева. Если великий князь двинет войско, то, конечно, Роман не станет защищать тестя, как не стал бы защищать вообще никого, кроме себя и только себя. Как могло прийти в голову именно его, Романа, избрать союзником? Не в силах ничего решить, Рюрик призвал на совет старого митрополита Никифора.

— Подчинись великому князю как старшему, исполни его волю, — сказал митрополит. — Кровопролитие хуже всего. Зятю же, Роману, посули серебра взамен этих городов. Если же Роман станет тебя обвинять в обмане, я возьму этот грех на себя. Так и Роману скажу.

Совет был искренний, но он мало что давал Рюрику. Ему хотелось найти такой выход, чтобы примирились оба — и великий князь, и Роман. То, что митрополит собрался брать на себя грех Рюрика, могло помочь еще меньше: Романа бы это не удовлетворило, а лишь вызвало гнев.

Рюрик попытался помириться со Всеволодом и послал ему сказать, что обманывать зятя, раз уж обещал, ему не хотелось бы, и покровительства великого князя лишаться было невыгодно — так, может, великий князь, как плату за нанесенное оскорбление, возьмет себе какой-нибудь удел — на выбор — в Киевской земле и все завершится миром?

И опять Рюрику пришлось клясть себя за опрометчивость, потому что вместо какого-то удела великий князь требовал теперь себе в собственность именно те пять городов, обещанные Роману.

Рюрик принялся изворачиваться. Он послал великому князю грамоты, подтверждающие право на владение всеми пятью городами, а зятю, Роману, предложил отступного взамен на то, что Роман повременит и не будет пока требовать обещанное. Роман взял серебро, удивляясь, зачем это тестю понадобилось ему платить сверх обещанного? Ну хорошо, он повременит, но ведь все равно города будут принадлежать ему! Рюрик надеялся, что все как-нибудь образуется, кого-нибудь со временем удастся уговорить, скорее всего — зятя, подарив ему, уже по согласию с великим князем, другие города.