Александр Филимонов - По воле твоей. Всеволод Большое Гнездо
- Название:По воле твоей. Всеволод Большое Гнездо
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АРМАДА
- Год:1996
- ISBN:5-7632-0216-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Филимонов - По воле твоей. Всеволод Большое Гнездо краткое содержание
О жизни и деятельности великого князя владимирского Всеволода Юрьевича Большое Гнездо рассказывает роман писателя-историка Александра Филимонова
По воле твоей. Всеволод Большое Гнездо - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Ну, ладно.
— Только ты Юряте не говори, что я тебя смердом назвал. А то он мне грозился всю задницу отбить.
— Не скажу, не бойся. А вот если еще раз обзовешься, так пожалуюсь.
— Эх, — озадаченно сказал Бориска. — Забыл. Чего-то ведь я завлекательное придумал, а вот с тобой заговорился — и забыл. А! Вспомнил! Побежали смотреть — мне Мишка говорил, что сегодня колокол будут поднимать!
— Это надо дома сказаться. А скажешься — не пустят. Ну да ладно. Погоди, я шапку надену.
— А спросят — куда идешь? Без шапки уже не холодно. Замерзнешь — я тебе свою дам.
— Ладно. Пошли. Твоя шапка-то мне не налезет.
С княжеского двора, где стоял их дом, можно было выйти только через ворота. Никаких лазов и щелей не было. В ворота следовало выходить чинно, здороваясь со стражей. На этот раз случилась заминка. Знакомый стражник, дядька Ласко, остановил их:
— Здорово живете, удальцы! Куда это собрались?
— Нас отпустила мамка, — честно глядя в глаза стражнику, сказал Бориска.
— А Юрята не велел вас со двора выпускать.
— А мы колокол хотели посмотреть, дяденька, — сказал Добрыня.
— A-а. Это дело хорошее. Это бы я и сам пошел поглядеть, да не могу, — смягчился Ласко. — А ну, погодите-ка.
Он куда-то убежал и вскоре вернулся с мужиком, ведущим лошадь, запряженную в телегу. Телега была нагружена мотками толстой веревки.
— Вот, мальцы, полезайте. Он как раз туда едет. И обратно вас привезет. Чуешь? — обратился Ласко к мужику. — Пусть поглядят, а с телеги чтоб ни ногой. За боярских детей мне головой ответишь.
Мужик ничего не говорил, кивал, неодобрительно поглядывая на мальчиков.
— Вы его не бойтесь, ребятки, — засмеялся Ласко. — Он не говорит, у него поганые язык отрезали.
Ехать было недалеко. Уже от ворот виднелся храм Успения — белоснежный, золотом огромного купола сиявший под весенним солнцем. Он стоял на высоком крутом берегу Клязьмы, еще не освободившейся ото льда. Рядом, вся загороженная лесами и спускающимися сверху веревками, высилась башня звонницы.
Мужик вдруг свернул телегу в проулок, и собор сразу пропал. Поехали по узкому проходу, мимо тесно стоявших домов. Во всем проулке никого не было. Мальчикам стало жутко. Возница уже несколько раз воровато оглядывался на них и дергал вожжи.
— Добрыня! Куда это он нас? — тихо спросил Бориска в самое ухо.
— Не знаю.
Добрыня, услышав от стражника, что этому мужику поганые отрезали язык, почему-то испугался. Мужик казался страшным — хуже половца. Вот теперь везет их куда-то и молчит. Да ведь он не может говорить.
— Ты, Добрыня, не бойся, — дрожа, шептал Бориска. — Если что — ему дядька Ласко задаст! А мы сейчас возьмем да и убежим.
Добрыню сковал такой страх, что он подумал с тоской: и убежать-то не сможет. Ноги не послушаются.
И вдруг переулок кончился, они выехали на открытое место. Собор оказался совсем близко и как на ладони Площадь заполнена была шумом, скрипом, говором и движением. Мужик, улыбаясь, оглянулся на мальчиков.
— Ы, ы, ы, — сказал он, показывая на то, что творилось вокруг собора.
И тут Добрыня понял, что мужик нарочно вез их окольным путем, чтобы вся картина открылась мальчикам неожиданно.
Они увидели колокол, покоившийся на толстых желтых брусьях, уложенных на земле, хотя пузатое тело колокола заслоняли люди, копошившиеся вокруг него с веревками в руках. Множество длинных веревок тянулось с высоты к большим колесам, насаженным на столбы, вкопанные в землю. Вокруг колес, воротов, взявшись за торчавшие по бокам палки, стояли мужики.
Подъехали ближе. К телеге подбежал мужик в зеленом кафтане с плеткой в руке.
— Тебя сколько ждать? — закричал он на немого, замахиваясь плеткой.
Возница показал рукой на Добрыню с Бориской, прижавшихся друг к другу и исподлобья глядевших на зеленого дядьку. Дядька оглядел обоих мальчиков — одеты хорошо. Опустил плеть, стал засовывать за пояс кафтана.
— Чьи будете, мальцы? — спросил он. — Вроде знакомые.
— А мы Юрятины, княжеского меченоши, — нагловато ответил Бориска.
— Вон что… — протянул зеленый. — Поглядеть, что ли, приехали? Это дело хорошее. Слышь-ка, Ждан, — обратился он к немому. — Ты уж не торопись. Обошлись без тебя. Ты этих… отроков-то вон туда подвези. — Он показал рукой. — Ну, прощайте, отроки.
Торопливо повернулся и ушел.
— М-мм-м, — громко промычал Ждан, передразнивая зеленого, глядя ему вслед. Потом глянул на Бориску с Добрыней и весело подмигнул. Мальчики засмеялись. Бориска надменно произнес:
— Отвези отроков вон туда…
Ждан смеялся весело, но странным гулким смехом, как в бочку. Добрыня раньше никогда не слышал, как смеются люди без языка. Они, безъязыкие, наверное, вообще мало смеются. Подъехали, куда указал зеленый. Отсюда и вправду все виделось лучше.
В небольшом отдалении от общей толпы людей стояли священники, одетые в золотые и серебряные ризы. Среди них, возвышаясь, сидел на коне князь Всеволод и рядом — княгиня Марья. Оба держались торжественно и прямо, были не похожи на себя.
На площади понемногу стих шум. Теперь стало видно, что все, сколько ни было там, возле храма, людей, смотрят в сторону князя Всеволода, будто ждут от него чего-то.
Когда шум стих и стало слышно только галок и грачей, кружившихся над площадью, князь поднял руку, подержал ее над собой и махнул. Пронзительно заскрипели вороты, люди, обступавшие их, двинулись по кругу, натянулись сотни веревок. Колокол, отливавший красноватым, нехотя качнулся, словно вздохнул, и стал отрываться от земли — медленно и тяжело. Все выше, выше, пока наконец не ушел под толстые брусья, венчавшие звонницу. Там, наверху, задвигались, застучали молотками по дереву. Потом сверху стали падать веревки и падали, падали, пока не упали все. Площадь молчала.
Ударил колокол.
И с первым ударом, с первым певучим звоном тысячи людей обнажили головы и перекрестились. Запели священники, подняв хоругви, двинулись вокруг храма. Крестился, сняв шапку, сам князь, крестилась княгиня. Неотрывно глядевший туда, откуда лились волны бархатистого звона, крестился Ждан.
Добрыня тоже перекрестился, ощутив, как это с ним уже бывало, непонятное родственное чувство ко всем, кто сейчас был на площади вокруг храма. Даже к князю, даже к тому зеленому дядьке, что огрел бы его плеткой, если бы не боялся Юряты, княжеского меченоши. Хотелось плакать.
— Добрыня, ты чего? Все уж кончилось, — Бориска тронул его за плечо.
Проморгавшись, Добрыня взглянул: и правда, все заканчивалось. Опять площадь, как раньше, была заполнена народом— суетящимся, шумящим. Княжеская свита садилась на коней. Сам князь Всеволод, склонившись с седла, что-то говорил красиво одетому человеку, в котором даже издалека можно было узнать княжеского кравчего Захара. Праздник ушел.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: