Юлия Андреева - Ирод Великий

Шиповник – дикая роза. С определенного времени, я начал доверять этому растению. Считаю, что в этих сильных неприхотливый цветах скрыта душа моей несчастной Абаль.

Я схватился за оружие, но стража Ирода оказалась проворнее, незнакомец был тотчас же задержан и приведен к царю.

– Антипатр?! – воскликнул Ирод, сдвинув седые брови к переносице. – Не тебя ли я заклинал, ни под каким видом не приближаться к дому этой женщины?

В ответ Антипатр заблеял что-то невразумительное, шел, мол, задумался и сам не заметил куда попал. Думал, здесь живет кто-то из его дружков, а оказалось…

Словно сто талантов не сумма для этого повесы!

Впрочем, нищенский плащ надетый поверх дорогой одежды говорил сам за себя, обличая престолонаследника в бесстыдной лжи.

– Ступай. С тобой я разберусь дома, – нетерпеливый жест. Антипатр попятился, явно желая еще что-нибудь добавить. Но его уже не слушали.

– Давай быстрее зайдем в дом и узнаем, что оставил там этот хитрец? – озорно заглядывая мне в глаза, предложил Ирод.

Почему непременно «оставил»? как будто бы не мог просто зайти?.. впрочем, Ирод умел удивлять.

В доме нас уже заметили, но царь, отпихивая пытавшихся задержать его на пороге слуг и рабов, летел вперед собственной стражи. Ощущая охотничий азарт и подстегиваемый жгучим любопытством.

И действительно, встречающий нас в атриуме дома Ферора был еще более взъерошен и растерян, нежели обычно. Ворвавшись, мы успели заметить край расшитой накидки, которую любила носить жена тетрарха. Скорее всего, она всего лишь пыталась скрыться с глаз ненавидящего ее царя, но возможен и другой вариант развития событий. Как нечаянно догадался Ирод, Антипатр передал нечто своему дяде, а тот, услышав, о внезапном визите царя, сунул ценность жене.

Хотя, растерянный вид тетрарха мог всего лишь указывать на его смущение. Сказал же Ирод, чтобы Антипатр не переступал порог его дома, а теперь попробуй докажи, что вместе тайные делишки не обделывали.

– Если эта мразь утащила что-нибудь из украшений царицы, которое приволок сюда мой наследничек, мы легко найдем похищенную ценность и тогда я с чистой совести запорю стерву до смерти. – Толкнул меня к лестнице ведущей на второй этаж царь.

– А если не найдем? – Я с сомнением оглядел набитый старым хламом атриум. – Мы ведь даже не знаем, что именно искать. Неужели ты хочешь, чтобы брат имел повод поносить твое имя на рыночных площадях?

– Ты как обычно прав, Квинт. Но только, бог знает, какого труда мне стоит сдержаться.

Мы поговорили несколько минут с Феророй, как хозяин дома он был вынужден оказать нам гостеприимство, но было заметно, насколько несвоевременна эта встреча.

Служанки принесли ароматную воду для омовения. Ирод слегка окунул унизанные перстнями пальцы, потрепав по щечке неуклюже заигрывающую с ним девицу. Ферора мыл руки тщательно, долго оттирая пальцы, словно собирался не садиться за стол в своем доме, а врачевать чью-то рану.

Наконец мы расселись на удобных сигмах на которые для большего удобства были наброшены пухлые подушки с вышитыми на них гроздями винограда.

– Гляди, Ферора, а у тебя вся борода в каком-то порошке, – сощурился Ирод.

– По-рош-ке… ни какого по-рош-ка! Что ты?! Что ты?! Злые духи помутили тебе разум, – затараторил Ферора отчего-то сильно заикаясь, – истинно говорю тебе – злые духи. А это халва. Обычная халва. Вот, смотри, я ем ее, ем ее! Вот! И еще вот! – с этими словами, он принялся засовывать в рот бороду, обсасывая с нее сахар. – Это было необычное зрелище, но, пожалуй, еще больше меня изумили испуганные глаза тетрарха. Не к лицу мне – «Черному пауку» и «тайных дел мастеру» подбирать подобные сравнения, но в этот момент Ферора, как ни кто другой походил на пойманного, за подрезанием чужого кошелька, воришку «базарника».

– Да мне безразлично, хоть бородой, хоть задницей ешь свою халву! Я совсем о другом хотел поговорить. – Оттаял первым Ирод.

Честно говоря, я, убейте, не помню, о чем они в тот день спорили. Да это и не важно. Через неделю, или через месяц, но, как я уже писал, Ирод устал уговаривать не желавшего слушаться младшего брата, и, обозвав его ослом, и македонцем, что за неимением вкуса и чувства прекрасного может только овец трахать, Ирод выгнал и Ферору и его ненаглядную из дворца.

Ферора отправился в Перию, и одновременно с этим Антипатр повез завещание Ирода, в котором значился наследником он, и следующим претендентом юный Ирод [126] Ирод сын Ирода Великого и Мариамны II, внук первосвященника Симона. . Как выяснилось позже, это совпадение не являлось случайным, а было частью великолепно продуманного плана.

В то время Ирод кинул меня и Николая Дамасского на переговоры о возвращении долга министром арабского царства Силлаем, из-за чего я упустил слух о странной болезни Фероры, приключившуюся с ним сразу же после того, как мы с царем покинули его дом. Возможно, я бы и не вспомнил о несерьезном пищевом отравлении, которое опознал спешно вызванный к приболевшему тетрарху дворцовый лекарь, если бы не опасался, что кто-нибудь воспользуется совпавшим с моментом отравления визитом царя. На лице тетрарха, во всяком случае, после его полного излечения, остались безобразные следы от язв, что могло указывать на сильный яд.

Вообще, вот все говорят, что Ирод был тираном и кровожадным чудовищем. Мол, велел задушить свою жену царицу, казнил их совместных сыновей. Лично я не считаю его таким уж зверем. Что до жены, то Ирод не без основания подозревал ее в измене. А в Иудее неверных жен во все времена забивали на улицах камнями, так что можно сказать, легко отделалась. Что же до сыновей… то тут, и я, что уж греха таить постарался, и Саломея золотую ручку приложила, так что…

Я говорю о другом, вскоре после последнего скандала между братьями и отъезда Фероры в его тетрархию, Ирод впервые серьезно заболел. Его тело покрылось нарывами, которые то и дело лопались, заливая постель кровью и гноем, горло обложило до такой степени, что несчастный с трудом мог произносить слова. Все считали его живым покойником, Антипатру доложили в Рим о смертельной болезни отца. В эту пору, изнемогая от боли, Ирод посылал и посылал за братом, умоляя его явиться попрощаться с ним и получить последние распоряжения – воля умирающего – закон. Но Ферора был верен своей клятве, и отказался посетить страдающего брата.

– … Александр и Аристобул… сейчас… только что… Саломея, за что?!

Я подскочил к царскому ложу, опустившись на колени, потрогал лоб умирающего. Жар. Бред.

– …Александр. Я не избавился от этого отцеубийцы, меня предали, Квинт, предали…

– Кто предал тебя? – Я отыскал глазами кувшин и налил в чашку, по привычке, пригубив ее первым.