Юлия Андреева - Ирод Великий

– И куда это вы воры в столь ранний час прете? И что моего в этих гробах несете? Стоять?!

В толпе произошло движение, гробы закачались, один накренился и раскрылся бы, не догадайся кто-то еще во дворце закрепить крышку надежным запором.

Ирод шагнул вперед, властно утвердив длань на первом гробе.

– А ну, покажьте, ради чего мы на голой земле спали? Эй, Квинт! Зорко смотри. А то, как бы моя теща опосля не говорила, что я из ее добра присвоил. Смотри и примечай, а еще лучше записывай. Чернильница-то, забыл спросить, при тебе?

– Как не быть? – Я потрогал пояс. По сигналу Ирода его воины обступили дворцовых слуг, аккуратно забрав у них ценные гробы и поставив их на землю у ног повелителя.

Щелкнул замок, и я не успел произнести заклинание, отгоняющее нечистую силу, как крышка отъехала в сторону и лежащая в нем покойница резко села.

– Доброе утро, зятек! – Выпалила Александра, злобно сверкая на царя глазами, и тут же словно сдулась точно пустой бурдюк, враз утратив весь свой показной кураж и уткнувшись от стыда в дорогие накидки, прикрывая лицо.

В другом гробу так же живой, здоровый, но весьма смущенный возлежал юный и прекрасный, как бог Аполлон первосвященник Аристобул.

Час от часу не легче!

Теща немедленно была извлечена из облюбованного ею гроба, стараясь не смотреть в глаза Ирода, семнадцатилетний Аристобул выбрался сам, презрительно оттолкнув желающих оказать ему помощь воинов.

Ситуация складывалась, мягко говоря, не приятная для обеих сторон. И если формально Ирод был прав, и Александре оставалось только униженно просить прощение, было понятно, что хасмонейка не простит царю ни его великодушия, ни строгости. Отныне и на века мать Мариамны делалась самым ненавистным врагом Ирода.

На следующий день состоялось формальное примирение тещи и зятя, при этом Александра извинилась перед царем, стараясь не поднимать на него глаз, и то и дело, порываясь встать на колени, чего Ирод ей позволить ни как не мог. Уверен, что он дорого отдал бы за то, чтобы не было вообще ни каких извинений, и все позабыли о произошедшем, но… вечно эти но!

Формально, Александра была не права. И удери она из Иудеи, в самом скором будущем, Антоний послал бы за Иродом, требуя царя явиться на суд, дабы подтвердить или опровергнуть претензии рода Хасмонеев, и ответить за нанесенные последним обиды. Но как убедить Александру прекратить нападки на зятя, смирившись с происходящим?

Как поступить с вздорной бабой, которую даже наказать должным образом нельзя. Тут же явится разгневанная Клеопатра, а за ней раб ее ложа Антоний.

Но, пожалуй, даже больше чем старая Хасмонейка раздражал юный Аристобул. Находясь в полном подчинении у матери, семнадцатилетний стервец был недоволен назначением на должность первосвященника, так как рассчитывал еще и на иудейский трон. К слову, народ никогда не любил Антипатра, и ненавидел Ирода. Дай ему возможность выбрать между Хасмонеем Аристобулом и идумеем Иродом, и на стороне моего господина осталась бы только его идумейская свита.

Желая задобрить змееныша, Ирод попытался было сойтись с ним, приглашая то на охоту, то, устраивая пир в честь юноши и его друзей, но все было напрасно. Аристобул упорно не замечал оказанных ему знаков внимания, являясь на пиры и праздники в компании своих сверстников, каждый из которых заранее был готов презирать безродных идумеев и положить жизнь, за отстаивание прав законного царя. Нахальные и самолюбивые юнцы бродили по всему дворцу, возлежали в лучших ваннах, щупали танцовщиц и выдували все вино. Но ни отсутствие уважения и манер, не самонадеянность и показная спесь приводили в досаду Ирода, а упорное нежелание первосвященника и его окружения участвовать в проектах царя, которых с каждым днем становилось все больше и больше.

Так, прекрасно разбираясь в строительстве, Ирод часами сидел за чертежами новой крепости или дворца, разрабатывал бани и купальни, придумывал рисунки на стены божьих храмов и залов дворцов.

Нужно было обновлять, а где-то и прокладывать водопровод, чинить дороги, муштровать войско и постоянно следить за стенами. На все эти дела Ирод ставил своих людей, но большинство проектов требовало не фанатичной преданности царю, а знаний в определенных областях. Требовались художники, каменщики, те, кто подвозил материал, и те, кто должен был закупать его в дальних краях. Нужно было приглядывать за рабочими и проверять глубину вырытых каналов, собирать налоги, да и много чего другого. Друзья Аристобула не собирались вникать в дела царя, распространяя о нем гнусные сплетни и не пытаясь, палец о палец ударить, ради процветания своего царства.

Меж тем наступил праздник кущей, устраиваемый как день памяти о скитавшихся сорок лет в пустыне предках. Это красивый и весьма необычный, с точки зрения римлянин, праздник, люди надевают праздничные одежды, ходят в храм, строят из красивых ветвей пальмы, ивы, или маслины шалаши, в которых затем живут целую неделю. « Пойдите на гору и несите ветви маслины садовой, и ветви маслины дикой, и ветви миртовыя, и ветви пальмовыя, и ветви других широколиственных дерев, чтобы сделать кущи по написанному ».

Это один из самых приятных и красочных праздников в Иудейской земле. Ни кто, по сути, не работает, так как урожай уже снят, а до сезона дождей еще как минимум одна седмица, а то и две. Ах, как же хорошо бывает справлять праздник Кущей, или как его еще называют Сукк от, с 15 тишрея [90] Тишрей – месяц начала года в еврейском календаре (приходится примерно на сентябрь-октябрь). на целых семь дней, покинуть свои каменные дома, и зажить простой и бесхитростной жизнью кочевников. Правда, на счет кочевников – это я конечно хватил.

Ирод, например, велел ставить шатры вокруг своих дворцов, в тенистых садах, где можно лакомиться сливами прямо с деревьев, играть в разные игры, слушать пение придворных чаровниц, принимать ароматные ванны прямо на воздухе и наблюдать или участвовать в танцах.

Вокруг увитых яркими лентами и флагами шатров, слуги расстелили длинные полотнища, которые были тут же заставлены разнообразными яствами. Совершив омовение и одевшись, сообразно торжественному событию, в голубую тунику и синий расшитый ефод Ирод был прекрасен. Рядом с ним веселая и беззаботная суетилась царица Мариамна, которая должна была наблюдать за священной церемонией с балкона хасмонейского дворца в окружении подруг, рядом со своей строгой матерью и приехавшими из Идумеи Саломеей и Кипрой.

Еще утром Ирод лично выдал Аристобулу священные одежды, в которые тот должен был облачиться перед праздником, и теперь ждал подвоха. Не знаю, считал ли он, что миляха Аристобул попытается снова сбежать в Египет, но теперь без своей скандальной матушки, или попробует умыкнуть священное облачение. И то и другое предположение кажутся одинаково лишенными основания, куда может деться главное действующее лицо праздника? Высокий, стройный юноша со светлыми волосами в одеждах первосвященника? Да некуда ему деваться, не невидимкой же пройдет чрез толпы зрителей. Тем не менее, Ирод приставил к нему караул, будьте нате. Да и лично постановил, глаз с парня не спускать, и если что…