Юлия Андреева - Ирод Великий

Мы велели уложить гонца на удобную постель, дав ему выспаться сутки, и за это время сочинили благодарственное послание Ироду, послав вместе с ним расписанную дивными птицами шкатулку, которая недавно была приобретена в Петре по просьбе Саломеи друзьями Ирода Птолемеем и Гратом [111] Грат начальник царской пехоты, в дальнейшем, управлял стрелковым подразделением из Трахонеи и самой отборной частью себастийцев. , помогавшим Алекса II наладить вдруг пошатнувшуюся торговлю с горным городом. Что же до подозрительного меда, я подумал, было сохранить его для важных гостей, но потом, когда вдруг кто-то из детей возжелал полакомиться царским подарком, сердце мое сжалось от ужаса. И мы с Саломеей не сговариваясь одновременно точно два диких гепарда, защищающие свое потомство, бросились отнимать кувшин.

Боясь быть уличенными в неуважительном отношении к царю и его подаркам, тайно ночью мы вылили странный мед на клумбу под балконом Саломеи, на этом самом месте, значительно позже Ирод посадит финиковую пальму, названную в честь Николая Дамасского. По слухам, точно такое же дерево сам Николай преподнес Августу в Риме [112] Это дерево так и называлось «Николаевой пальмой». .

Ироду было сорок девять, мне сорок два, Саломеи тридцать один, когда моя любимая сочеталась законным браком с Алекса II, и мы смогли вздохнуть спокойно. Теперь я уже почти не отрывался от детей, продолжая наставлять их в традиции «тайных дел мастеров» и готовя к поездке в Рим. И то дело. Антипатру исполнилось четырнадцать – возраст, когда я, правда досрочно, попал на службу к Ироду, и прожди мы дольше, пожалуй, Старый Лис отказался бы брать парня на обучение. По мне, я бы отвез его еще в десятилетнем возрасте в Рим, Саломея же придерживалась извечного материнского заблуждения, согласно которому, дите следует держать подле материнского подола, пока у него не отрастет борода до самого пояса.

Впрочем, Люций Грасса взял моего Антипатра не за красивые глаза, и уж подавно, не за мои заслуги. Сын был зачислен после экзамена, который дался ему не сложнее ячменного зернышка, после той «школы» которую я устроил для него дома.

Об успехах или неуспехах моего первенца сказать больше нечего, так как все, чему обучает Старый Лис, находится в строжайшей тайне. Поэтому перехожу к событиям, коим я был непосредственный свидетель и участник.

Не стану описывать нашей жизни в неинтересных никому кроме нас подробностях, ибо они бесценны для нашей семьи, и меркнут на фоне событий в царстве, в империи, в мире.

Вокруг нас же действительно происходили дивные, а подчас и совершенно невероятные вещи. Например, Ирод, поставив в качестве очередного первосвященника своего тестя благородного Симона, отнюдь не собирался оставлять того вплоть до кончины последнего, а сместил спустя несколько лет, поставив одного из его братьев. Никто из прежних царей не выказывал такого неуважения особе первосвященника, и почитавшей его паствы. Но и это не самое интересное и странное. Потерявший место, Симон равно как и все члены его семьи продолжали получать все привилегии и почисти, так, будто бы он продолжал носить священные одежды!

Но и это не самое необыкновенное. Спустя буквально год, Ирод уволил и этого первосвященника, взяв на его место следующего. И снова странность – отстраненный от должности так же как и Симон не потерял ничего из тех привилегий, которые прежде давались только первосвященнику.

С тех пор Ирод по собственному усмотрению смещал и ставил первосвященников, так, словно они были его солдатами или государственными служащими. Это было удивительно, и вызывало народное недовольство. Но тут же на защиту новой политики Ирода встали смещенные первосвященники и их многочисленные семьи, которых Ирод силой своего ума и щедрости сделал чем-то вроде новой иудейской элиты. И которые, по понятным причинам, не желали теперь терять своего выгодного положения. А, следовательно, поддерживали нововведения царя.

Я все реже видел Ирода, а он не спешил вызывать меня к себе, довольствуясь обществом Николая Дамасского. Тем не менее, он пригласил меня перед объявлением своего решения о строительстве Кейсарии Приморской, дабы я мог самолично узреть чертежи будущего города-крепости, и самое главное, посмотреть на крошечные игрушечные домики, башенки, бассейны и лесенки, которые были расставлены в одном из залов дворца. Я решил, что все это спроворил придворный мастер, обычно изготавливающий царским детям игрушечное оружие, шахматы или иные безделки, и очень удивился, выяснив, что все это дело рук самого царя. К слову, насколько я осведомлен, своим детям, он ни разу не вырезал никаких игрушек.

Благодаря этим предметам, – он показал в сторону расставленных на узорчатом полу крошечных строений, мы можем увидеть всю Кейсарию, как если бы смотрели на нее с высокой горы, – пояснил он, лихорадочно кусая губы. – Благодаря этим домикам, мы можем заметить разницу в размере предметов, и получить некоторое представление о том, как все будет.

Я кивнул, удивляясь мелким деталям строений. Было совершенно ясно, что Ирод прорезал именно то количество окон, вырезал именно столько ступеней, сколько их должно было быть в реальных зданиях. Это было необыкновенно и одновременно с тем… мурашки по коже. Вдруг подумалось, что евреи не случайно запрещают изображение живых существ. Потому что, если бы Ирод вырезал не только дома и лавки, не только крепостную стену, храм и театр, а еще и живущих там людей, и потом вдруг случайно наступил на них!..

– Одно я не предусмотрел, на самом деле почва должна быть более рельефной… – он обвел глазами воздвигнутые на полу строения, громогласно потребовав глины и песка.

Поняв, что Ирод собирается сделать, я невольно вздохнул, приготовившись ждать, когда он начнет воздвигать горы.

– А, ладно… – Ирод почесал затылок, отерев об одежду руки, – воды мне, живо!

Расторопный раб опрометью выскочил из зала, и тут же вернулся с тазиком, в котором стоял кувшин. Оба предмета явно были подготовлены заранее, и ждали своего часа.

– В общем, ладно. Хотел доходчиво все показать, да сам же и опростоволосился. – Царь изловчился и извлек из крошечного города круглую башню и повертев ее в руках, направился в сторону купален. Заинтригованный я следовал за ним. – Вот что я думал, у нас в Иудее нет ни одного путного порта, хуже того, ни одной безопасной, пригодной для швартовки крупных судов гавани. А это значит, что всякий раз, когда нам нужно принять богатого купца на большом корабле, или самим отправиться, ну, скажем, в Египет, приходится бить челом соседям. Отсюда расходы: плата за пользование портом, доставка товаров наземным путем, охрана разумеется. Куда без охраны. В результате, мы же и в накладе.