Ефим Курганов - Забытые генералы 1812 года. Книга вторая. Генерал-шпион, или Жизнь графа Витта

Итак, бугцы оказались вдруг в смертельной ловушке. За что, за что им такая страшная «награда»? За исключительную преданность новому отечеству своему?!

Их родители и деды пришли в пределы нашей империи, в основном, из оттоманской Порты, то бишь из Турции, ибо никак не желали потерять личной своей свободы, но попали в итоге из огня да в полымя, ибо оказались уже в самом настоящем, самом неприкрытом рабстве.

Что касается Витта, то он просто сделал то, что ему велели. А велели ему сделать очень большую гнусность. И сие есть чистейшая правда. Но самое ужасное то, что в царствование Николая Павловича эта гнусность была многократно усилена.

Так что подавление восстания бугского казачества фактически было только началом, симптомом конца, предвестием нынешнего крымского позора.

Проблема-то вся в том, что верное, по договору, по кодексу дворянской чести, служение вассалов своему сюзерену отчего-то никак не устраивало и не устраивает российских монархов. Они непременно хотели и хотят не свободного, а именно рабского служения, что привело уже у нас, и не раз, к таким ужасающим последствиям.

Поразительно всё-таки! Вольное служение себе вызывает у наших монархов глубочайшее недоверие (они как бы не верят в него), и предпочтение отдаётся служению только подневольному. Вот он страшный, трагический парадокс!

Бугцы служили царю верой и правдой, бились за него истово. Так нет, этого оказалось недостаточно: надобно было их ещё сделать рабами.

И что же? Кто выиграл? Да никто, а вернее, все проиграли.

То, что содеял со славным бугским казачеством Александр Благословенный, а довершил брат его Николай, было не чем иным, как самым настоящим государственным вредительством.

Бугское казачество – это была своего рода охранная стража, к тому же безупречно функционировавшая. Зачем нужно было его расформировать, а прекраснейшее бугское хозяйство превращать в полунищее и недоходное, приносящее убытки?! Непостижимо!

И поразительно всё-таки, что император Александр Павлович пошёл в бугском деле не по пути своей сверхразумной бабки, тщательно пестовавшей его, а по кривой дорожке своего безумного родителя, многие действия и обыкновения коего он как будто прежде осуждал.

Светлейший князь М. С. Воронцов,

генерал-фельдмаршал.

г. Одесса

Октябрь 1856 года

(из секретной папки)

Когда в 1808–1809 годах Иван (Ян) Осипович Витт оказался вдруг в Вене, и сошёлся, а затем женился на Юзефе Валевской, то это привело к необычайно крутому витку в судьбе отставного полковника русской гвардии, и витку очень даже не простому.

С одной стороны, сойдясь с прелестною Юзефой, Витт прямиком попадал в окружение Наполеона, ибо новоиспечённая пассия его по мужу ведь приходилась роднёю Марии Валевской и даже дружила с нею, избранницею императора Франции.

Судя по всему, Юзефа и была выбрана Виттом как своего рода тропинка в окружение Наполеона. Скорее всего, Иван Осипович действовал по плану, самолично утверждённому царём Александром Павловичем.

Хочу напомнить, что Юзефа Валевская (1778–1875) была урождённою княжною Любомирской. Отец её – генерал-лейтенант российской службы Каспер Любомирский (умер в 1780 году).

Однако соединившись с Юзефой, Витт не только вышел на Валевских, а достиг ещё одной немаловажной цели.

Всё дело в том, что у Юзефы Валевской, помимо Марии, был в Вене ещё один близкий и важный человек.

Я имею в виду Розалию Ржевусскую, урождённую княжну Любомирскую. Она был дочкой княгини Любомирской, погибшей на эшафоте вместе с Марией Антуанеттой и приходилась Юзефе роднёй по своему отцу.

Юзефа нередко посещала Розалию (а сойдясь с Виттом, они являлись втроём: Юзефа, её муж граф Михал и Ян Витт; в польской среде последний проходил как Ян).

Розалия Ржевусская была хозяйкою одного из самых блистательных венских салонов, и он даже слыл едва ли не первым в Европе по уму, любезности и просвещённости его посетителей. Попасть в этот салон для тайного доверенного лица российского императора, каковым являлся граф Витт, было крайне важно.

Интересно при этом, что Розалия Ржевусская была вполне лояльна к Александру Павловичу, и даже выполняла кой-какие его дипломатические поручения. Впрочем, тогда об этом почти никто не догадывался. Более или менее узнали о прорусской ориентации Розалии лишь в 1815-м году во время Венского конгресса, когда российский император зачастил к ней. А в 1808–1809 годах Витт посещал знаменитый салон, не вызывая никаких подозрений.

В Вене Розалия Ржевусская имела прозвище «страшная тётушка», ибо была известна своими довольно-таки мрачными пророчествами, и очень резкими, хотя и остроумными умозаключениями.

И граф Витт и Юзефа просто обожали её слушать, а Иван Осипович даже неоднократно публично заявлял, что он просто без ума от «страшной тётушки».

В период Венского конгресса Витт (к тому времени он уже расстался с Юзефой) был постоянным и активнейшим посетителем салона Розалии Ржевусской; там он, кстати, регулярно встречался с Александром Павловичем, весьма благоволившем к «страшной тётушке». Нередко царь отзывал Витта и уводил его в библиотеку, для беседы.

У Розалии тогда жила её племянница (по мужу) – Текла Ржевусская – домашнее прозвище её было Лоли —, впоследствии ставшая известной и даже знаменитой (её воспели Пушкин и Мицкевич) как Каролина Собаньская.

Тогда это была тощая (ни исключительной стати, ни роскошных плеч не ощущалось и в помине) востроносая девица с диким горящим взглядом: ничего не предвещало в ней будущей красавицы и жесточайшей, немилосердной кокетки, губительницы мужских сердец.

У тётушки своей девица эта получала тогда высшее светское образование. И Розалия оставила ей множество своих назиданий; вот некоторые из них: «уши служат не только для того, чтобы выслушивать волшебные клятвы»; «уста женщины служат не только для поцелуев, а глаза не только для того, чтобы смотреть в лицо любимому»; «женская красота только тогда имеет цену, когда её увенчивают две драгоценности: искусство жить и ловкость».

Александр Павлович любил поболтать с Лоли и находил её бойкой умницей и неплохой музыкантшей.

А Витт сразу положил на неё глаз и поначалу даже пробовал вести не совсем скромные, двусмысленные беседы, но Текла быстренько проявила свой крутой нрав и выпустила коготки, и Иван Осипович стал более осторожен, хотя амурных атак не оставил. Но видимо, он всё же никак не мог предположить, что уже буквально через несколько лет это юное создание станет его наложницею и агентом, и агентом очень высокого класса.