Антон Хижняк - Даниил Галицкий

Теодосий сел рядом с Роксаной.

— Горе великое, Роксана! Что поделать? Нет Иванки… Тяжко тебе, я знаю… Для сына живи. Ростислав, поди сюда!

Мальчик, словно подбитый птенчик, спрятался в уголок. Теодосий подошел, взял его на руки, принес к Роксане. Он гладил его по головке, а Роксана рвала на себе волосы, рыдала.

— Ой! Куда же мне идти, кому сказать о моем горе? Иванко, мой Иванко, я не увижу тебя больше! Уже не скажешь мне: «Умница моя!» Куда мне голову преклонить?

Теодосий растерялся, он не знал, как облегчить горе Роксаны.

— Тяжело, — промолвил он печально, — но мы тебя не оставим…

Роксана посмотрела на него, ее тронули эти сердечные слова. Теодосий обрадовался: Роксана, кажется, стала спокойнее.

— Не оставим… А у тебя сын есть, — тихо добавил Теодосий.

Мальчик, увидев, что мать не плачет, потянулся к ней. Она обняла его и прижала к себе. Горе изменило Роксану: лицо осунулось, даже ростом она как будто стала меньше, а плечи стали острыми, как у девочки-подростка.

— Звери! — гневно восклицал Теодосий. — Мы еще им припомним Иванку! Поймаем Филиппа — не уйдет он от наших рук, вырвем ему волчьи зубы… Слушай меня, Роксана! Как я сказал, так и будет. В Святом Писании сказано — Не вспоминать о старом. А мы вспомним. Все бояре такие, как Филипп. И князь их руку держит.

В дом вошел Микула. Заметив его, Роксана снова зарыдала. Микула подошел к столу, и из груди его вырвался вопль:

— Друга… брата убили!.. — И склонился над Ростиславом.

В большой гриднице Мстислав принимал гостей. Два длинных стола стояли вдоль стен, а по обе стороны их скамьи. Стол хозяина был расположен возле стены, напротив двери.

Бояре разрядились в дорогие кафтаны. Свечи горели на столах и на стенах в бронзовых подсвечниках. На столах стояли жбаны и корчаги с медом, огромные чаши, золотые и серебряные, турьи рога, оправленные в золото; на огромных тарелках лежали жареное мясо, вареная и жареная рыба и толстыми кусками нарезанный хлеб. Всего припасли, всего добыли работящие руки смердов.

Ближе всех от княжьего стола сидели Мирослав Добрынин и тысяцкий Демьян, за ними, по старшинству, — Семен, Филипп, а дальше перемешались галицкие и волынские бояре, новгородские старшие дружинники, которые пришли с Мстиславом.

Филипп, пока гости располагались за столом, успел шепнуть Демьяну:

— Похоже, что Данило на Мстислава сердится. С чего бы это?

Демьян покачал головой и пожал плечами: «Не знаю».

Не шибко тут разговоришься, ежели вокруг столько сторонников Даниила. Филипп внимательно присматривался: Даниил явно чем-то обеспокоен, он и усмехается, и говорит с Мстиславом, но мысли его далеко. «Надобно сказать Даниилу про Дмитрия. Сказать, что Иванко, мол, перед смертью рассказывал о намерениях Дмитрия. Даниил поверит. Уберет Дмитрия — легче будет и Мстислава с ним поссорить, а тогда…» И Филипп уже видел новые оселища, подаренные королем Андреем. Филипп окинул взглядом бояр: «На кого из них можно положиться, кого можно запугать так, как Демьяна? Послушный стал Демьян…»

Мстислав разгладил бороду, провозгласил:

— Налейте меду в чаши, братья!

Пошли по рукам жбаны и корчаги. Мед пенился, приятно щекотал ноздри. Мстислав поднял золотую чашу.

— Вот мы и дома. Поднимите же чаши за то, что мы врага одолели, за то, что прогнали его с земли Русской, за то, что спокойствие воцарилось у нас, за то, что у всех нас мысль едина. К нам в Галич приехал Данило с храбрыми боярами и ныне приглашает нас в гости на Волынь… И мы поедем туда. Только бы было тихо, чтоб враги не лезли, а мы силы набирались.

Налили по второй чаше. Но вдруг трапеза была нарушена. В гридницу вбежала жена Мстислава Хорасана и закричала:

— Спасай моего отца, враги его землю топчут!

Мстислав смотрел на нее непонимающими глазами.

— Чего ты вопишь? Кто землю топчет? С каким это князем Котян не помирился?

Но от Хорасаны невозможно было больше ничего узнать, она бессвязно лепетала и продолжала безутешно рыдать.

— Отец сегодня будет… Гонца прислал… — промолвила Хорасана дрожащим голосом.

Мстислав улыбнулся.

— Видите, как она нам голову заморочила, я и забыл, что мне Микула сказал. — И позвал слугу, приказав ему привести половчина. — Чего вы испугались? — обратился он к боярам. — Пейте! Ничего не случилось. Видно, хан Котян с кем-то поссорился.

Половчин появился очень скоро — он ждал в сенях. Переступив порог, он упал на пол и пополз к Мстиславу.

— Встань! Нет времени! — крикнул Мстислав.

Половчин вскочил на ноги и, снова поклонившись, подбежал к Мстиславу.

— Рассказывай! — нетерпеливо повысил голос Мстислав, глядя на половчина.

Молодой половец был одет в бархатную епанчу, низкая соболья шапка сползла на лоб, у пояса висел короткий меч. Черные глаза бегали.

— Великий половецкий хан Котян послал меня к тебе, светлый князь. Как волк, скакал я днем и ночью, спешил за солнцем. Хан Котян скоро будет здесь. Он велел мне рассказать тебе о горе половецком. Когда снег падает на голову — ждем его, когда дождь идет теплый — знаем о нем. А тут упало горе неожиданное, словно ветер пригнал его. Неведомое войско надвинулось на землю половецкую. Стали мы против него, но оно сломило нашу силу. Великое множество врагов идет. Словно черная ночь надвигается. Уже все степи наши полонил враг.

Мстислав вскочил со скамьи.

— Что ты мелешь? Какой враг? Да говори же, не то прикажу плетьми язык развязать!

Колени гонца подогнулись, он умолк, будто уста залепили горячим воском.

— Говори, — крикнул Мстислав, — какой враг!

— Неведомые враги. Раньше их никто не видел… Говорят, что это татары, а еще зовут их тоурмены, и с ними семь народов неизвестных… В бою они смелые и храбрые, сила у них великая. Полонили они множество половцев, а многих убили.

Удивленными глазами смотрел Мстислав на посланца, потом посмотрел на Даниила, на Демьяна.

— Где же ваши воины? Что хан Котян делает? Воевать надобно было, а не вопить.

Под суровым взглядом страшного князя гонец съежился и не знал, куда девать руки, — то касался меча, то брался за пояс, то сжимал кулаки.

— Бои были, княже. Стояли мы с мечами, но не выдержали силы вражеской.

— Где же теперь половцы? Где хан Котян? Говори! Не тяни!

— Отошли к Днепру. Нет степей наших — татары там.

Посланец умолк. Он боязливо оглядывался. Не время ли убираться отсюда? Суровый князь может велеть, чтобы его избили нагайками… Мстислав махнул рукой, и гонец быстро вышел из гридницы. Наступила тишина, словно здесь и не было никого. Тяжело задумался Мстислав, опустив голову.

…Гонец привез страшное, неожиданное известие. Не ждали никого с Востока. Много раз ходили русские князья походами на половцев, усмиряли их, карали за наскоки на Русскую землю — и будто бы тихо было на Востоке. И вдруг появился новый, неведомый враг. Неспроста так задумался Мстислав, неспроста молчал Даниил, неспроста притихли все, подавленные злой вестью.