Галина Петреченко - Князь Олег

Рядом с троном императоров теснились телохранители в белых туниках с золотыми ожерельями на шеях, а поодаль, в пышных одеяниях, сидели представители византийского синклита [64] Синклит — совет чиновников высшего ранга Византийской империи. .

«Ну вот, оказывается, все в сборе! А я волновал себе душу!» — подумал Олег и занял отведенное ему место за большим столом из черного дерева.

Некоторое время в зале была тишина. Никто ничего не говорил, но шорох одежды высоких особ, усаживающихся за круглый черный стол переговоров, напоминал осенний шелест опавшей листвы. Олег не спеша положил свой меч на стол переговоров.

Император Лев встал и на славянском языке произнес короткую речь:

— Мы, императоры Византии, император Лев, император Александр и наследник Константин, совместно с главой византийской Христианской церкви патриархом Евфимием и синклитом обсудили условия мира, которые милостиво предложены были могучим князем Киевской Руси, великим Олегом, и его послами, и решили согласиться на оные.

Олег склонил голову, внимательно слушая медленно и важно произносящего каждое слово императора Льва, стараясь ничего не пропустить.

— Мы согласны, — продолжал далее император Лев, глядя уставшими карими глазами на могучего богатыря-русича, заставившего всего за неделю изменить мнение о себе не только членов синклита, но и обоих братьев-императоров, — чтобы из государственной казны были выданы великому князю Олегу по двенадцать гривен серебром на каждого человека, прибывшего с ним к нашей столице, и сверх того уклады на города: Киев, Чернигов, Переяславль, Полтеск или Полоцк, Ростов, Любеч и другие, где властвуют князья и воеводы Олеговы.

Олег молча кивал после каждого слова, срывающегося с уст старшего брата-императора, и ждал, что византийцы не выдержат и где-нибудь да схитрят.

А император Лев продолжал:

— Послы, которых отправит великий киевский князь Олег к нам в столицу, в град Константинополь, будут у нас довольствоваться из казны императорской!.. Русским гостям или торговым людям, которые приедут в Грецию, император будет давать на шесть месяцев хлеба, вина, мяса, рыбы и плодов: они будут иметь доступ в народные бани, получать на возвратный путь съестные припасы, якори, снасти и все необходимое.

Император говорил четко и спокойно, стараясь не возвеличивать победителей, но и не унижать себя.

— Русичи, которые прибудут в Константинополь не для торговли, не могут требовать месячного содержания! — продолжил далее император Лев, скользнув холодным взглядом по лицам русичей. — Да запретит великий киевский князь своим послам творить обиду жителям в греческих поселениях, — продолжил он свои условия, дабы не прослыть в глазах потомков уж совсем поверженным и униженным, и, набрав воздуха в легкие, провозгласил: — Жить русичи могут только у церкви, что стоит между городскими стенами и Босфором. Места там достаточно. Там рядом портик, да и гавань уютная прямо возле портика.

Олег кивал императору Льву, подтверждая свое согласие с условиями византийцев, и ждал продолжения.

— Русичи, прибывшие в Константинополь для торга, должны уведомлять о своем прибытии городские власти, которые выдадут месячное содержание киевским, черниговским, переяславским и другим гражданам Киевской Руси, посланным для торговли в нашу столицу. Но более пятидесяти торговцев из Киевской Руси Константинополь сразу принять и содержать не может, — уведомил напоследок император Лев и проверил себя, все ли сказал. Нет, оказывается, не все. — Русичи, прибывшие в Константинополь для торга, входить будут только в одни городские ворота и непременно в сопровождении императорской стражи. Торговать могут в Константинополе свободно, не платя никакой пошлины! — завершил с глубоким вздохом свою речь император Лев и вопросительно глянул на бородатого богатыря — князя русичей.

Олег тоже вздохнул. Да, учтены выгоды обеих сторон. Права соблюдены и победителей, и побежденных. Чего же еще надо?

— Я готов поклясться на Евангелии, что сей договор, заключенный ныне, пятого сентября девятьсот шестого года, будет исполняться императорами Византии вечно! — торжественно заверил всех присутствующих император Лев и посмотрел на патриарха Евфимия, облаченного в митру и белую праздничную одежду первосвященника. Рядом с патриархом стоял монах-схимник в черной кукуле и мантии, который, держа в руках священную книгу христиан, шагнул вместе с нею навстречу императору.

Царь Лев подождал, когда к нему поднесут Евангелие, и положил на него правую руку.

Клятва звучала немного скорбно, но в тоне, приемлемом для завершения церемониала, посвященного заключению мирного договора с одним из самых отчаянных захватчиков Византии.

Олег взял меч, взметнул его сначала к солнцу, а затем приложил ко лбу и гордо заверил:

— Клянусь своими богами, клянусь духом Перуна и духом бога Велеса, питающего плоть воинов-русичей и воинов-славян, что не изменю условиям данного мирного договора, заключенного ныне между мною, великим киевским князем Олегом, и императорами Византии Львом и Александром!

Дружинники, сопровождавшие великого киевского князя, встали и, взметнув мечи к солнцу, а затем приложив их ко лбу, троекратно подтвердили мощным хором;

— Да будет тако!

Пять лет из одного края Киевской Руси в другой переливаются легенды и сказания о походе на Царьград великого князя Олега-русича, которого народ славянский называл вещим [65] Вещий — кудесник, волшебник, колдун. .

Уж он и лютый, ох как много народа поубивал-потопил, из коих много было и словенов балканских, и греков христолюбивых! Уж он и хитрый-прехитрый: вон как византийских царей обманул, двоих императоров, да синклит и патриарха, никого не пощадил, перехитрил и столько привез золота, серебра, парчовых и шелковых тканей, что из шелка пурпурного приказал паруса сшить для своих русьских ладей, а славяне, мол, и кропяными обойдутся! Это когда же славяне паруса из крапивушки деяли? Что же это мы, не умеем лен прясть да полотняных парусов не можем сотворить? Нет, и все тут! Пусть киевляне сами увидят, кто с каким богатством из похода возвращается и кто чего стоит!.. Ну, погоревали славяне, нацепили кропяные паруса и поплыли к Киеву рассказать, каков он великий киевский князь, этот русич Олег.

А тут ветер, как возьми, как разыграйся, все крапивушкины паруса растрепал, разорвал да по морю разметал! Увидел хитрый князь Олег-русич, что славянские струги к берегу просятся, приказал им сменить паруса на холстины. Так и прибыли в Киев: русичи с шелковыми алыми парусами, а славяне с парусами холстяными. Вот и ходи после этого на клич княжий, воевать, кровь проливать! — глаголили славяне одну сказку за другой, иногда горюя просто так, ради словца красного, а иногда стараясь заразить чью-нибудь душу злобной ненавистью к русичам.