Александр Антонов - Государыня

Но шло время, а повеления папы римского Александра VI всё не было. Дошли до Вильно слухи, что он безнадёжно болен.

Той порой Литва поднималась на порог новой войны. По воле панов рады и великого князя канцлер вёл успешные переговоры с Ливонским орденом о совместном походе на Псков. Вместе с магистром ордена фон Плеттенбергом уже был составлен план летнего похода. В Литве вновь собиралось войско и воинам была обещана в предстоящей войне богатая добыча. Но разбойное нападение на мирный торговый город Псков на сей раз не состоялось. Великое Литовское княжество вступало в пору больших перемен.

Волею судьбы или по злому умыслу — толком никому не ведомо — после скоротечной болезни скончался старший брат Александра, польский король Ян Ольбрахт. Это произошло в середине июля. Умер он в краковском дворце польских королей Вавеле. Весть о кончине Яна Ольбрахта достигла Вильно спустя две недели. Гонцам пришлось проскакать более восьмисот вёрст. Прибыли они в город ранним утром, и в Нижний замок их не хотели пускать. Лишь после того как гонец сказал дворецкому Ивану Сапеге, что в Кракове умер король, посланцев пустили к великому князю. Александр принял их лежа в постели. Ему было дурно, болела голова. Вялый, сонный, он слабым голосом спросил:

— Ну, что там случилось?

Старший гонец доложил государю чётко:

— Великий князь литовский Александр Казимирович, велено вам сказать от имени польского сейма и передать грамоту о безвременной кончине вашего старшего брата, короля Яна Казимировича, последовавшей 14 июня во дворце Вавель.

Однако всё сказанное гонцом не дошло до Александра: зудила мысль, почему он вчера так сильно напился? Он понял, что произошло в Кракове, только после того, как это повторил дворецкий:

— Милостивый государь, старший брат Янушка скончался в Вавеле, тебя о том и извещают гонцы.

В глазах Александра рассеялся туман, и он спросил:

— Но почему умер Янушка? Он был такой крепыш.

— О том нам неведомо, государь, — ответил гонец.

Дворецкий Сапега догадался, как привести великого

князя в чувство. Он отлучился из спальни и вскоре вернулся с кубком вина.

— Прими, государь, полегчает. Горе‑то какое, его так не переживёшь. Я помню, Ян Казимирович подковы гнул.

Выпив вино, Александр долго и молча смотрел на гонца. А когда наступило время просветления в голове, он тихо заплакал.

— Господи, Янушка, зачем ты покинул нас? Я ведь любил тебя, хотя ты ко мне был несправедлив. Да ладно уж, я всё тебе прощаю. — Тут Александр вспомнил про Елену и спросил дворецкого: — А что, государыня знает о кончине моего брата?

— Так все знают, государь, — ответил Иван Сапега.

Несмотря на раннее утро, в замке уже никто не спал.

Весть о смерти короля Польши разлетелась по всем покоям дворца и дошла до великой княгини. Она встала, оделась и поспешила в покои Александра. В сей час она забыла всё тягостное, что было между нею и супругом. Она сочла своим долгом быть рядом с ним, вместе пережить утрату, и ей удалось утешить и поддержать Александра в горе. Елена помогла ему справиться с утратой, обрести равновесие. Она говорила ему:

— Судьбы наши, мой государь, в руках Всевышнего. Ему было угодно взять твоего брата на небеса. Тебе же надо держаться и встретить с мужеством перемены судьбы.

— Спасибо, государыня, ты говоришь правду: перемены грядут и надо держаться стойко.

Горе примирило Александра и Елену. Он вновь забыл о хмельном. На похороны брата он, однако, не сумел съездить. Короля Польши предали земле по случаю жаркой погоды, как и положено, на третий день после кончины. Но Александр готовился к поездке в Краков. Он знал, что скоро его позовут в Вавель. Ольбрахт, как и Александр, был бездетен, и в польском сейме уже решали вопрос, кому быть королём и не лучше ли объединить две державы под одной короной.

В эти напряжённые дни ожидания Александр и Елена как‑то вовсе забыли о происках епископа Войтеха, о его челобитной папе римскому. Но той челобитной уже был дан ход. Папа Александр VI отнёсся к посланию Войтеха ревностно, и хотя здоровье его убывало, он написал грамоту и прислал её виленскому епископу. Он выразил в послании своё высочайшее благословение действиям Войтеха. Ещё папа вознёс хвалу Войтеху и митрополиту Иосифу за их радение об утверждении унии между католической и православной верами на землях Смоленщины.

Вслед за посланием епископу Войтеху пришла грамота от папы римского и великому князю Александру. Эту грамоту Александр получил спустя двадцать дней после смерти брата. Александр читал послание папы с благоговением, как благочестивый католик. Папа восхвалял рвение Александра в обращении русских православных в католическую веру. Понтифик Вселенской церкви писал: «По словам посла твоего, ты дал клятву своему тестю никогда не принуждать Елену к Римской вере и, даже если бы она сама захотела, не дозволять того. И ты уже пять лет честно исполняешь обещание, сам не принуждаешь жену. Другие, светские и духовные, сколько ни убеждают её, она остаётся непреклонна. Поэтому ты спрашиваешь совета, что тебе делать? Мы хотим и обязываем тебя, чтобы ты, несмотря на данные обещания и клятвы, от которых тебя освобождаем, позаботился ещё раз побудить свою жену к принятию римской веры ».

Читая это послание, Александр почувствовал, как его бросило в жар, на лице выступила испарина, застлало слезами. Он испугался этого послания, потому как знал: у него нет силы сломить упорство жены. Он был убеждён, что, если надо, она взойдёт на костёр, но не предаст веру. Как часто, когда епископ принуждал её поступиться верой отцов и принять католичество, её прекрасные бархатные тёмно–карие глаза становились похожими на два кремня, которые невозможно разбить молотом. «Господи, убежать, что ли, на Русь и там принять православие, там любить вольно и преданно!» — думал Александр торопливо и тут же пугался своих дум, потому как смертельно боялся сурового Войтеха и властных панов рады, гранитной глыбой давивших его волю. «Да они же меня на краю света достанут! Я ненавижу их!» — кричал в душе Александр.

Одолев душевную дрожь и выпив для укрепления духа вина, он продолжал читать ядовитое послание понтифика Римской церкви, в прошлом гордого графа из Валенсии Родриго де Борха: «Ежели Елена опять не согласится, то мы поручаем виленскому епископу, чтобы он убеждал её и в случае нужды принуждал мерами церковного исправления». Александр не знал этих «мер», он подумал, что её могут подвергнуть телесному наказанию, будут истязать, и, продолжая проливать пот и слёзы, читал: «Другими законными средствами, а если и затем останется непреклонною, то отлучил бы её от сожительства с тобою и совершенно удалил от тебя».