Ольга Гладышева - Юрий II Всеволодович

Юрий Всеволодович послал с сильной ратью младшего брата Святослава. К нему присоединился сын Давида Муромского, тоже Святослав, со своими ополченцами. Объединенные полки русских не только очистили земли порубежья, но и спустились вниз по Волге на ладьях, высадились на берег против города Ошела. Около города был сделан острог, огороженный крепким дубовым тыном, за острогом находилось еще два укрепления, а между ними вал. Молодые князья соименники решили начать осаду. Святослав Всеволодович отрядил наперед своих людей с огнем и топорами, а за ними стрельцов и копейников. Одни подсекали тын, другие полагали оплоты. Сильный ветер дул прямо в лицо, так что они задыхались от дыма. Тогда второй Святослав, князь муромский, приступил с другой стороны и зажег город по ветру. Огонь бурной рекой потек с улицы на улицу. Осажденные стали сдаваться на милость победителей. Булгарский князь спасся с малой дружиной бегством, а русские ратники с богатой добычей и множеством пленных поднялись сначала к Городцу, а оттуда вернулись по домам.

Зимой во Владимир явились булгарские послы с дарами и просьбой о мире.

Юрий Всеволодович отверг дары и просьбу, сказав:

— Рать стоит до мира, ложь до правды. Нет у меня к вам, поганым, веры. Ждите летом в гости.

…И вот теперь встреча обещанная настала: ждут, решили русских на полдороге перехватить.

Булгары приближались верхом на конях, за собой вели запряженного верблюда — с дарами, надо думать. Впереди всех ехал тот самый посланник, который являлся зимой во Владимир.

— Я думал, кто, а тут все те же, — недовольно встретил его Юрий Всеволодович. — Аль ты не уразумел прошлый раз?

— Уразумел, уразумел, господин! Наш князь шлет тебе имбирь, перец, гвоздику, изюм, мак…

— Ма-ак? Эва! У нас мак три года не родил, а все голода не было.

— Не только мак. Еще посуда обливная, шелк персидский, — продолжал печально перечислять посланник.

— Э-э нет. Дешевому товару дешевая и плата. За несходную цену захотели вы мир купить.

— Мы Аллахом клянемся! — в отчаянии воскликнул посланник.

— Клятва ваша стоит и того дешевле. Если русский князь мне клянется, он целует мне крест, я ему верю, как себе. А твоя клятва — звук пустой.

Юрий Всеволодович тронул коня, давая знать, что разговор окончен.

Булгары так его и поняли. Развернулись и поскакали в сторону степи, забыв или нарочно оставив груженного дарами двугорбого верблюда. Многие дружинники впервые видели диковинное животное и с изумлением разглядывали его.

— Слюна-то сколь длинна, ровно возжа!

— Бока облезлые… и кочки, горбы ободранные.

— Глядит надменно, ха-ха-ха, будто наша знать! Много, видать, о себе понимает!

Решили забрать его с собой, привести в Городец на потеху жителям.

Но когда через неделю переправились через Волгу, увидели у стен Городца целый обоз верблюдов, запряженных в двуколые крытые возки. При них был тот же самый посланник со своими спутниками и еще несколько булгар в зеленых чалмах.

— Это попы ихние, — догадался Давид Юрьевич.

— У них разные попы-то, кажись? Муфтии, имамы…

— Муллы еще.

Русские негромко переговаривались, не зная, чего ожидать. Один из священнослужителей вышел вперед со сложенными для молитвы руками. Второй держал перед ним Коран — толстую книгу в кожаном переплете с золотыми застежками.

— Во имя Аллаха милостивого, милосердного! Наш народ просит русских заключить мир, какой прежде был, — сказал священнослужитель, положив руку на Коран, что означало мусульманскую клятву.

— Какой прежде был? — переспросил Юрий Всеволодович, помня, что прежние условия были с большой выгодой для русских князей. — Как при моем отце и деде?

— Да, да, как при Всеволоде Большое Гнездо, как при Андрее Боголюбском.

Юрий Всеволодович призвал дьяка, у которого в ларце были уже загодя заготовленные харатии с подвешенными на них восковыми печатями великого князя. Муфтий дал знак, и его прислужник подвесил на зеленых снурках печать булгарского князя. Харатии, скрепленные печатями, имели такую же силу, как и при рукоприкладстве сторон.

Так бескровно и победно закончился тот поход. Но кроме достижения мира и получения с булгар богатой дани, он имел и другие выгодные для русских княжеств последствия.

Кроме камских булгар, досаждала своими редкими и неожиданными набегами на окраины русских княжеств жившая в лесах за Окой мордва. Хотя стала она уже оседлым народом, занималась земледелием, имела свои города и крепости — тверди, однако нравы, обычаи, быт имела такие, какие у славян были три столетия назад. Но если вятичи, дреговичи и северяне той поры, повраждовав, все же находили общий язык, то мордовские племена мокша и эрзя жили столь обособленно и непримиримо, что и не роднились меж собой, и языки имели разные, прибегали в общении к услугам толмача. И внешне они отличались: эрзяне чаще белокуры и синеглазы, мокши смуглы, с тонкими чертами лица, а телесно сложены более могутно. Одно из немногого, что было общим для всей мордвы, — их пристрастие к белому цвету.

Воевавшие между собой мордовские князья искали заступничества у более сильных соседей, у тех же булгар, а чаще у русских.

Найдя покровителя на стороне, мордовские перебежчики давали клятву на верность и, произнеся роту, назывались ротниками.

Присяжным князем, ротником Юрия Всеволодовича был мокшанин Пуреш, а вел с ним смертельную схватку эрзянин Пургас, присягнувший князю булгарскому. Теперь, когда булгары потерпели сокрушительное поражение, Пургас ушел в дремучие, неприступные леса, а Пуреш, облаченный в белые одежды, на белом коне встречал русских князей на правом берегу Волги, близ впадения в нее Оки.

Владимирские и муромские князья и раньше, договариваясь о совместном походе, встречались при слиянии этих рек, однако же всегда лишь на своем, левом берегу Оки, откуда либо переправлялись через Оку, либо поднимались вверх против ее течения. И вот впервые ротник Пуреш торжественно принимал русских князей на Дятловых горах, которые лежали подковой по правобережью Оки и затем Волги. Венчал горы крутой обрывистый Откос, и если смотреть с него вниз впервые, то показаться может, что Волга в стремительном беге налетела на вставшие на ее пути горы и брызнула на две стороны, так что две реки образовалось. Это если впервые подняться на Откос, а человек, знавший эти места, как знал их Пуреш, отличал реки одну от другой по разному цвету воды и неодинаковой скорости течения, мог безошибочно указать даже в половодье стрелку — длинный песчаный мыс, образовавшийся на месте встречи Оки и Волги.

Юрий Всеволодович никаких таких подробностей не знал, зато с первого взгляда понял: это точно такое же, а может, и еще краше, место, на каком родной Киев стоит! Такая же гряда холмов, столь же широкая пойма на левом берегу, разве что Лысой горы нет, да и то, может, есть, если поискать…