Борис Тумасов - Мстислав

Потом присел на краешек постели.

- Дни-то стоят сухие да тёплые, ровно и зима не подходит. Поправляйся, на тура возьму с собой.

Добронрава улыбнулась. Хотела сказать Мстиславу, что уже седина виски ему посеребрила и морщины у глаз вон какую паутину заплели, да не успела. Евпраксия опередила:

- И, князь, дело ли княгини за туром бегать. У неё теперь иные заботы.

- Да, зрю я, что была ты, Добронрава, храбра, пока боярыня Евпраксия крылья над тобой не распустила, - пошутил Мстислав и, погладив Добронраве руку, удалился.

Добронрава поднялась, накинула сарафан и с помощью Евпраксии подошла к открытому оконцу. Солёный ветер пахнул в лицо, давно забытым счастьем наполнило Добронраве душу. Она сжала руку боярыне, вскрикнула радостно?

- Здорова я, уже здорова, Евпраксия!

Ей казалось, что Мстислав обязательно услышит это.

…За Кубань-рекою леса - дуб с каштаном да граб с ясенем. Редко сосна сиротой меж ними поднимается. Места здесь живностью богатые, ягодные, грибные. Откинешь жирный, размером с блюдо, лопух, а под ним целой семьёй боровики ютятся, либо на старом прогнившем пне опята мостятся.

Давно уже не устраивал такой охоты Мстислав, как нынче. Неделю в плавнях диких кабанов стреляли, потом в лес на сохатого перебрались.

Издалека доносится стук колотушек и возгласы загонщиков. Мстислав стоит у дерева, затаился. Рядом с ним Добронрава, отроком выглядит, держит колчан со стрелами. Послышался треск ломаемых веток. Наложив стрелу, Мстислав изготовился. Тяжело поводя боками, на поляну выскочил лось, остановился, понюхал воздух и, не учуяв опасности, запрокинул рогатую голову, замычал призывно. Мстислав натянул тетиву, но не успел пустить смертоносную стрелу, как из-за кустов выбежал теленок, ткнулся в бок матери. Добронрава шепнула:

- Лосиха!

Мстислав опустил лук, вышел из-за дерева, позвал Добронраву. Завидев людей, лосиха закрыла собой телёнка, медленно попятилась.

Почувствовав, что детёнышу не угрожает опасность, она не спеша пошла в чащу.

- Вишь, как дитя-то ей жалко. - Мстислав беззвучно рассмеялся, подморгнул Добронраве. - Свой бок подставила, а его защитила. - И, сняв стрелу с лука, сунул в колчан.

Верхом на коне подъехал тысяцкий Роман, спросил удивлённо:

- Почто не стрелял?

- Не успел, - хитро прищурился Мстислав. - Да не беда. Кличьте людей, время-то полдничать.

Отроки, стреножив коней, развернули на привядшей .траве тканый восточный ковёр, принялись доставать из сум еду. Командовал отроками Димитрий. Оглаживая бороду, он покрикивал:

- Братину [119] Братина - сосуд для вина или пива. посерёд ставьте, да хлеб допрежь резать не надобно, заветрится.

Разглядев стоявшего без дела отрока, накинулся:

- Рот-то чего открыл! Жги костёр, мясо-то не на твоём рыле печь!

Засуетились, забегали отроки, задымил костёр, разгорелся весёлым пламенем. Отроки притащили кабанью тушу, принялись рубить на куски, нанизывать на железные прутья. Мстислав подозвал Василька:

- Скачи в Тмутаракань, скажи воеводе Яну, что мы завтра к вечеру воротимся.

Василько отправился седлать коня. Димитрий окликнул его:

- В град прибудешь, непременно боярыню повидай, пусть баню велит истопить к прибытию. А то жди, пока девки зад поднимут.

Боярыня Евпраксия уснула с вечера. Разметалась на пышной перине, исподняя сорочка задралась, оголив белое тело.

В низкой опочивальне жарко, благовонно пахнет сухими травами и заморскими сурьмяными мазями. Спит Евпраксия и сон видит сладкий. Не муж Димитрий склонился над ней и бородой трясёт, а целует её огонь-молодец, к груди прижимает.

Пробудилась Евпраксия, вся в поту, кровь жилы того и гляди разорвёт. При свете ночника разглядела ключницу, верную дворовую. Та склонилась, воркует:

Очнись, матушка, гонец от боярина Димитрия внизу дожидается.

Евпраксия всполошилась, села, свесив босые ноги. Только спросила хрипло, без стыда:

- Пригож ли тот гонец?

Разгадав мысли боярыни, ключница ответила:

- Гридин князя, Василько. Поди, упомнишь его, матушка боярыня. И лицом-то он добр, и на язык воздержан. - И тут же шепнула доверительно: - Введу-ка я те, погляди.

Евпраксия кивнула согласно да так, не одеваясь, и принялась поджидать гонца…

Чудно сделана церквушка в Тмутаракани. Искусные умельцы с русских северных земель срубили её из брёвен без гвоздей. Шатровую колокольню, окна и двери замысловатой резьбой украсили. Хоть и мал храм Божий, а дивен. Петруня который год живёт в Тмутаракани, а не налюбуется. Как случится пройти мимо, непременно остановится, а то и вокруг обойдёт, посмотрит, головой покачает, промолвит сам себе:

- Велик тот мастер, кто этаким рукомеслом овладел.

Случалось, когда тиун Димитрий к делу Петруню не приставит, уходил он к морю, садился на валун и щепкой рисовал на песке города разные, какие хоть и не видел, но мысленно представлял, либо воинов в облачении.

Возмужал Петруня, усы начали пробиваться, и подбородок жёстким пухом порос. Да и пора: шестнадцатую весну проводил. Встретил его как-то старый Путята, развёл руками:

- Эхма! Увидел бы тя, хлопец, дед Чудин, не узнал… Да только жив ли он? Сколько лет прошло, как расстались, а будто вчера было. - И вздохнул.

Выдался раз у Петруни день свободный, Димитрий в Корчев уплыл. Надел рубаху новую и порты, натянул сапоги, подарок деда Путяты, и, стараясь не попасться на глаза боярыне Евпраксии, иначе сыщет работу, вышел со двора. Пропетляв по узким улицам, поравнялся с церковью. Сколько стоял, разглядывал, не заметил. Очнулся от голоса за спиной:

- Зрю я, неспроста любованье твоё.

Петруня обернулся и ахнул. Князь Мстислав! Ну как скажет: «Почто бродишь праздно?»

Но Мстислав этого не спросил. Он глядел на церковь и продолжал:

- Многие лета будут стоять творения, подобные этим, людей поражать. Но коли каменных дел умелец сотворит так же, хвала ему вдвойне.

Потом перевёл глаза на Петруню:

- Помню, говорили мне, что обучал тя, отрок, зодчий- грек своему ремеслу. А не пора ли и те своё старание приложить и каменный храм вот здесь рядом воздвигнуть [120] А не пора ли и те своё старание приложить и каменный храм вот здесь рядом воздвигнуть? - С. М. Соловьёв пишет, что церковь Богородицы в Тмутаракани была построена Мстиславом по обету, который он дал во время поединка с касожским князем Редедей. Когда силы его были на исходе, он сказал: «Пречистая Богородица, помоги мне; если я его одолею, то построю церковь в твоё имя» (см.: Соловьёв С. М. Соч.: В 18 т. Книга 1, История России с древнейших времён. Т. 1. С. 204.). ?

Взгляд у князя проницательный, так и лезет в душу Петруне, будто заветное его читает. Забилось у него сердце от радости, сказать хотел, что давно мыслит о том, но Мстислав поднял руку, проговорил: