Алексей Разин - Изяслав

Гудит подольское торжище. Сюда привезли и вынесли свои товары кузнецы и гончары, серебряники, лучники, седельники, опонники [86] Опонник - ткач или делатель попон. , кожемяки, усмошвецы [87] Усмошвец - чеботарь, сапожник. и многие другие ремесленники, которыми славно Подолие. Тут можно купить и рукомойники в виде чудищ и дев, и блюда красной меди, и мутовки для взбивания масла, и каменные пряслица, и разные украшения: стеклянные браслеты, бронзовые зеркала, нашейные серебряные гривны, подвески ушные - лунницы, обереги, предохраняющие от любого несчастья и злодейства, серьги киевские с тремя камнями, колты, увитые серебряной проволокой. Эти украшения зачаровывали узорными извивами золотых паутинок, тонкой резьбой, а больше всего - сверканием эмали. Во всех землях славится киевская эмаль и чернь. Словно вросла она в предмет, ею же изукрашенный. А уж её блеска - то искристо-задорного, то солнечно-светлого, то будто наитончайшей пеленой подернутого, мягкого и ласкового, не затмят века. Будь то гордовитая угорка, или ляшка, или жена франкского ярла-графа, или сама царьградская императрица - ни одна не откажется раскрыть мошну да уплатить полновесной монетой за покрытый эмалью браслет, на котором поставил своё имя-печать киевский златокузнец Максим. А затем станут хвастать перед подругами тем браслетом да тем именем, ибо всюду известно, что мало найдётся на свете мастеров, равностоящих в эмалевом деле Максиму.

На торжище съехались и смерды из близлежащих сел, продают пшеницу-полбу, жито, овёс, просо, чечевицу, горох, лен, воск, мак, а покупают заступы - деревянные лопаты с железными оковами, корчаги, наральники для плуга, косы, ножницы для стрижки овец и множество других вещей, необходимых в хозяйстве.

Вот боярский сын тряхнул отцовыми деньгами да купил приглянувшийся ему кожаный кафтан, усеянный серебряными бляшками. А вот тяжко вздыхает чужеземный купец, да делать нечего - вынимает из напоясного мешочка золотые динары и медленно, словно всё ещё раздумывая, держит их в своей хваткой руке. А другой рукой не отпускает, мнёт пальцами пушистый соболий мех, отливающий на солнце рыжим подцветом.

Купец морщит лоб: платить или не платить? Поводит по сторонам сквозь узкие щёлки хитрыми глазами. Вот заметил такого же дальнего гостя, как сам, - ой, как бы не перехватил товар! - со стоном сунул русичу динары и развернул пошире соболью шкурку, и сверкнул улыбкой навстречу подходящему сопернику. А тот будто бы и не видит, следует дальше, туда, где белеют меха горностаев.

И молодой воин Изяслав тоже вышел на подольское торжище. Словно присматривается к товарам, но нигде не останавливается, гуляет - только в одну сторону метит, да всё искоса поглядывает на кожемякский удел. Рассказал ли уже его бывшим товарищам брат Лука о том, что скоро станет Изяслав-отрок зятем самого боярина Пестослава? Поспешит ли кто-нибудь из бывших поплечников поздравить или хотя бы почтительно поздороваться?

Вдруг увидел отрок того, о ком подумал, - боярина Пестослава, будущего тестя своего. Торгует боярин у заезжего купца седло, ощупывает бахромчатый подседельник, гладит высокую луку. Изяслав обрадовался, стал пробиваться к боярину. Вот отошёл Пестослав от купца - не сторговались, видно, а отрок к нему с поклоном:

- День добрый!

Пестослав глянул на него и насупился:

- Ходи здоров.

Изяслав так и согнулся, будто от удара. Непосильная ноша навалилась на плечи. Чуял ведь недоброе - сон плохой приснился. А всё же и сейчас поверить до конца в своё невезение не решается, спрашивает робко:

- Как поживает Светозара Пестославна?

- Хорошо поживает, к свадьбе готовится, - всё так же хмуро отвечает боярин и внезапно улыбается весело. И отрок тут же улыбается в ответ, снова надежда вспыхивает: а может, напраслина почудилась?..

Весело боярин говорит:

- Да, замуж собирается дщерь! Да не за тебя, а за достойника - сына боярского!

У Изяслава в глазах потемнело. Как же это? Значит, не помогло заступничество Турволода. Значит, опять обманула подлая надежда! Вот почему Светозара вчера не вышла к нему, больной сказалась...

Множество людей ходит вокруг, толкает его, и он движется в толпе безвольно, словно щенка в водовороте. Куда толкнут, туда и подвинется. И снова оказался он у кожемякского ряда. Невольно вспомнилось, как раньше выходил на торжище с ватагой захребетников, как приценивались и перешучивались, мечтали о том, что в руки не давалось, - а мечта-то давалась, - и на сердце было радостно. Теперь он здесь сам по себе - ни боярин, ни простая чадь, ни купец, ни захребетник, княжьим именем лишь меченный, а своего лишённый по собственному недомыслию, княжьей лаской возвеличенный, да не обласканный. Нельзя всю жизнь быть отроком, а в бояре как выйти? Как за мечтой угнаться? Как сделать, чтобы надежда не обманывала, чтоб судьба не насмешничала?

Кто же он на самом деле? Куда ему идти, с кем быть?

Внезапно среди людей на торжище началось смятение. Откуда-то доносился невнятный гомон, нарастал. И прежде чем Изяслав-отрок расслышал, о чём кричат люди, он увидел высоко поднятую вить - знак войны...

Покачивается в седле великий князь Изяслав Ярославич, думает невесёлую думу... Вот и пришлось ему ввязаться в распрю, пойти против своих, русичей. Плохо это. А что делать? Отступник осуществил свою угрозу, Брячиславич выступил против Ярославича. "Видит Бог, я всеми силами пытался избежать распри, - убеждал себя князь. - Никогда не делал я того, что могло бы разжечь её. Прощал ограбления караванов, разбой, даже покушения на свой живот. Но, видно, ближняя собака скорее кусает. Всеслав никак не угомонится. Киевский стол ему спать не даёт. Нет, этого злодею не видать! Всеслав посмел протянуть хищную руку к Киеву, посмел замахнуться на власть старшего - пусть же он погибнет!"

Изяслав снова и снова вспоминает оскорбления, стрелу головника на охоте. Не толкни тогда отрок - и мог бы погибнуть. Злоба наполняет грудь князя. Пусть сгинет Брячиславич, начавший самое страшное злодейство для земли Русской - распрю.

"Не за себя мщу, а за родную землю, - думает князь. - Самая страшная месть справедлива, самая лютая казнь для Всеслава и его ближних - по заслугам. Ибо хотели землю нашу ослабить. Нет, не удастся злодейство твоё, Брячиславич!"

Рядом - конь в конь - едут трое Ярославичей, трое братьев-князей. Нет преграды, которую бы они не смогли одолеть, пока действуют воедино.

Позвякивают серебряные украшения, подвешенные к сбруе, горят смарагды [88] Смарагд - изумруд. и бирюза на рукоятях мечей, тускло переливаются меха и шелка на княжьих шубах.

А спереди и сзади, сколько охватит око, блестят боевые секиры и окованные дубины, колышется море высоких меховых шапок-клобуков, месят снег тысячи сапог. Когда проходят дружины, вместо пушистого белого снега остаётся синеватый, скользкий, твёрдый шлях.