Александр Антонов - Монарх от Бога

- Назови их имена, стратиг! - крикнул Стримон.

- Назови! Назови! - раздались голоса тех, кто стоял рядом со Стримоном.

- Исполняю вашу просьбу, стратиоты. Это Феоктист Дука, который назвал себя Константином Дукой. Ещё подручный пират Фармурий. Они увлекли вас в авантюру. И последнее: когда будете покидать крепость, возьмите с собой столько продовольствия, сколько унесёте.

По лицу Иоанна Куркуя струился пот - таких усилий ему стоило сказать стратиотам то, что решало судьбу не меньше как две тысячи человек. Но он верил, что затраченные им усилия не пропадут даром.

События в крепости развивались стремительно. Иоанн Куркуй ещё стоял на вышке, в амбразуре, когда со стены прилетела стрела. Только чудо спасло жизнь Иоанну Куркую. Стрела вонзилась в доску близко от лица стратига. Её послал Фармурий по воле Феоктиста.

- Убей его, и я знаю, как нам спасти жизнь! - приказал Феоктист пирату.

Фармурий вырвал у стоящего рядом стратиота лук и стрелу, и Стримон не успел предотвратить выстрел. Но чудо случилось, и стрела миновала цель. К Фармурию в тот же миг подбежали несколько молодых стратиотов, скопом, но с большими усилиями завалили его и связали руки и ноги. Феоктист избежал этой участи, но близ него встали с обнажёнными мечами два стратиота. Один из них кольнул Феоктиста в бок и произнёс:

- Кончилось твоё время, фальшивый Константин Дука. Шагай на Амастрийскую площадь. - И засмеялся. Он знал, зачем на эту площадь приводят преступников.

Вскоре распахнулись ворота крепости, и Стримон, а с ним с десяток стратиотов вывели связанных между собой Феоктиста Дуку и Фармурия. Стримон сказал:

- Иоанн Куркуй, получи тех, кто чуть не убил тебя.

- А где мои сто воинов? Они живы? - спросил Куркуй, уже забыв, что ему угрожала смерть.

- Да, все живы. Своё оружие получают, - ответил Стримон. - Сейчас выйдут. Ну а мы в крепости побудем, возьмём то, что ты нам обещал, и потому уж не подгоняй нас.

- Так и будет. Но своих людей пришлю. Запишут тех, кто пожелает служить у меня.

В крепости началась мирная жизнь. И все были довольны: это восстание не унесло ни одной жизни. Иоанн Куркуй прислал в крепость скорописцев, и они записали всех, кто пожелал служить в императорской армии.

Феоктиста Дуку и Фармурия на другой день отправили под большим конвоем в Константинополь. Уехал с конвоем на побывку в столице и Иоанн Куркуй. Он понимал, что ему там должно быть свидетелем обвинения. И была его встреча с Константином Багрянородным. Выслушав все, что надо было ему знать, император остался доволен действиями стратига.

- Ты, преславный Иоанн, поступил мудро. Никто не защитит стратиотов, кроме нас. Они же граждане империи.

А спустя несколько дней после судебного разбирательства Феоктист Дука и Фармурий были приговорены к смертной казни. Приговор подписал сам император Константин Багрянородный.

Завершили свою преступную жизнь Феоктист и Фармурий на костре в центре Амастрийской площади Константинополя.

Как-то погожим сентябрьским вечером Константин Багрянородный с Еленой и сыном Романом вышли перед сном погулять в парк. День у взрослых был трудный. Елена занималась государственными делами, если можно их так назвать, потому что в этот день она принимала послов прованского короля Гуго. Он дерзнул «свататься» к Багрянородному, чтобы выдать свою дочь, королевну Берту, за сына Багрянородного и Елены, цесаревича Романа. Елене пришлось разбираться в том, что побудило странного короля Прованса Гуго сватать свою дочь за византийского цесаревича, наследника престола империи. Не слишком ли большая честь будет королю Гуго, если вдруг Багрянородный согласится на этот неравный брак! Гуго владел королевством на юге Франции, берега которого омывали воды Средиземного моря, но оно было в два-три раза меньше любой фемы Византии. Но послы чем-то очаровали императрицу Елену, а она в свою очередь очаровала своего супруга, пересказав всё то, что услышала от послов. Багрянородный вначале упрекнул Елену:

- Славная, ты готова взять в жены своему сыну даже дочь торговца.

По стечению обстоятельств позже цесаревич Роман-младший женился на дочери торговца. Но пока Елена с присущей ей непосредственностью так расписала прелести королевны Берты, что Багрянородный согласился продолжать сватовство. Теперь оставалось убедить сына жениться на некоей Берте, которая «блистала красотой и была умна, как Божья Матерь». С этой целью родители привели сына в парк, чтобы на лоне природы добиться от него согласия на брак. Любящие родители не хотели принуждать своего сына, хотя принуждение было в традициях императорских семей. Они надеялись, что юная королевна из Прованса, не познавшая светской жизни, подобно той, какую ведут византийские аристократки, больше подойдёт в жены их сыну. Он же, по мнению родителей, был сильно поражён пороками светского общества. «Это был красивый, стройный юноша, весьма популярный, но распущенный, проводивший большую часть времени на охоте и в разгульных пирушках», - писали в хрониках той поры.

Семья уселась в беседке на берегу пруда, в котором плавали белые и черные лебеди. Начал трудный разговор Багрянородный:

- Ты, цесаревич, уже в том возрасте, когда можно подумать о супружестве. Мы с твоей матушкой исполнили этот долг на три года раньше твоего возраста, и по родительской власти тебя надо бы оженить не спрашивая. Ты слишком много воли взял себе. Но мы тебя любим и даём право сделать выбор.

Роман-младший слушал вполуха. На его красивом, как у матери, лице гуляла лёгкая улыбка. Ему было всё равно, женят ли его по родительской воле или дадут самому сделать выбор, лишь бы невеста была красива. О любви, о чувствах он не думал. А когда услышал от матери, что невеста очень красива, ответил согласием:

- Раз невеста красива, то я в вашей воле, батюшка и матушка. Жените. Узнаю, что за королевство, тот далёкий Прованс.

Багрянородный и Елена переглянулись. Отец хлопнул по коленям:

- Ну и молодёжь пошла! Им только красивых подавай!

- Однако и ты, Божественный, был не промах! - засмеялась Елена и сказала сыну: - Да, французская королевна красива, а иначе они бы к нам со своим товаром не приплыли.

- Так ты им, мама, скажи, чтобы они побыстрее везли королевну.

- Завтра всё и выложу послам, - ответила Елена.

Она была огорчена этим разговором: думала, что сын будет сопротивляться, говорить о душевных порывах, но Роман с лёгкостью ветра пролетел над важной жизненной обязанностью. Он подсел поближе к Елене и попросил;

- Мама, расскажи все, что послы о невесте говорили.

Багрянородному не хотелось слушать эти рассказы.

Он встал и пошёл вдоль пруда. Ему нужно было подумать о более важном. В эти дни он расстался с Гонгилой. Надо было в конце концов отвоевать у арабских корсар остров Крит. По воле Багрянородного снарядили большую морскую экспедицию из двух эскадр, и одну из них Багрянородный поручил возглавить евнуху Гонгиле, который давно тянулся к морской службе. В эту пору в Византии было принято назначать военачальниками евнухов: считалось, что они способны водить войска и корабли и более стойки нравственным духом. Знал Багрянородный, что защитники Крита могут выставить против его экспедиции большие морские и сухопутные силы, которые с ходу не одолеешь. Но если в море византийцы надеялись победить с помощью «греческого огня», то на суше критяне были сильнее, и Багрянородный вынужден был, испытывая душевную боль, послать на остров двухтысячный отряд русских витязей во главе с Никанором. Надеялся император, что русский воевода сумеет решить исход сухопутной операции в пользу Византии.