Александр Антонов - Монарх от Бога

Феоктист и Фармурий поднялись на крепостную стену и, посмотрев на то, как императорские воины обкладывают крепость, дрогнули. Не было ни в Феоктисте, ни в Фармурии воинской твёрдости. Они, способные к коварным действиям исподтишка, ещё чувствовали себя героями, однако, увидев тысячи хорошо вооружённых воинов, со страхом подумали, что им не продержаться и дня перед такой грозной силой, какая подступила к крепости.

- Фармурий, ждал ли ты такой напасти? - вырвалось у Феоктиста.

- Нет, мой господин, не ждал. И нам с тобой несдобровать.

- Что же делать?

- Об одном надо подумать: как живыми выбраться отсюда. В море всё для меня было просто, а тут лишь погибель.

- Ладно, давай без паники. Нам следует узнать, чего хотят эти тысячи воинов.

- Они ходят одного: завтра их пошлют на приступ и они будут ломиться на стены, чтобы одолеть нас. Вот и все. А тот, кто чего-то добивается, отсюда далеко, и нам его не достать.

Ратная сила, которую Феоктист видел за стенами крепости, угнетала его всё больше. Он чувствовал свою беспомощность и обречённость. Ему даже не дано погибнуть в бою как воину. Как он может противостоять хотя бы одному императорскому мечнику? Он и в правой-то руке не умел держать меч, а сейчас у него только левая, способная держать лишь деньги. Феоктист так глубоко задумался, что даже забыл о стоящем рядом Фармурии. Он отошёл от него и сел на груду камней, приготовленных для отражения врага. «Нужны ли они? И зачем я пошёл на поводу у братьев Лакапинов? Они рвались к императорской короне со злодейскими умыслами. Да, мне сулили место логофета дрома, но я не сумел понять тщетность всего задуманного, и потому сегодня нет виноватых в том, что я обрёк себя на участь неудачника». И Феоктист схватил себя левой рукой за волосы и стал рвать их.

- Мой господин, теперь ты ударился в панику. Рано посыпать голову пеплом. Мы ещё поборемся. У нас с тобой в руках великая сила - хлеб всей армии Куркуя. Крикни же ему со стены, что, если не уведёт войско, мы уничтожим весь хлеб, все запасы продовольствия! Пусть он трепещет от страха!

- Купец я, купец, а не воин! - стуча кулаком себя в грудь, воскликнул Феоктист. - Не могу я предать хлеб огню! - Но, посидев некоторое время молча, он согласился с Фармурием. - Ты прав. К дьяволу всякое нытье! Если Куркуй не пойдёт на уступки, всё сожжём.

В это время восставшие стратиоты продолжали готовиться к отражению приступа. Они таскали по лестницам камни и все, что могло поразить врага, разобрали даже несколько деревянных построек, затащили бревна наверх. Но стоило восставшим выглянуть за стену, как у самых смелых закрадывался в душу страх и росло чувство обречённости. Они понимали, что на них надвигается неодолимая сила, которую может сломить только более мощная сила. Но стратиоты такой силой не обладали.

К концу первого дня осады паника, ещё молчаливая и бездеятельная, расползлась по всей крепости Платея Петра, и в любой миг взрыв накопившегося отчаяния мог выплеснуться. Случилось это на третий день стояния войска Иоанна Куркуя под крепостью.

К этому времени императорское войско соорудило вокруг Платеи Петра несколько вышек вровень со стеной крепости. Они были поставлены на полозья, и воины могли их передвигать. Передние и бобковые стенки вышек были обшиты досками с прорезанными в них амбразурами, через которые Иоанн Куркуй намеревался обстрелять восставших «греческим огнём». Знал он, что при первом же огневом шквале защитников смоет со стены как волной, и тогда его воинам останется лишь подняться на стены и подавить восставших своим превосходством.

Но все эти приготовления по замыслу Иоанна Куркуя имели второстепенное значение. Главным своим оружием в подобном положении Иоанн Куркуй считал слово. Он размышлял просто. Все, захватившие крепость, были вовлечены в восстание волей случая. Не встреть они на своём пути авантюриста Дуку, жили бы себе мирно, добывая хлеб насущный в поте лица или милостыней. Но Феоктист Дука поманил их в райские кущи, пообещал им сытую, вольготную жизнь, и они устремились за ним. Ослеплённые блеском обещаний, они шли за Феоктистом, как слепые, и среди них не нашлось ни одной светлой головы, которая остановила бы безрассудных от безнадёжной схватки с силами империи. Да, Иоанн Куркуй предполагал, что в порыве отчаяния обречённые могут нанести ощутимый урон азиатской армии, уничтожив огромные запасы продовольствия, и по этой причине Иоанн Куркуй спешил донести до обречённых своё слово.

Оно прозвучало в самый нужный миг. Когда стратиоты увидели приготовления воинов Куркуя, они бросили таскать на стены бревна и камни, собрались на площади и потребовали, чтобы Феоктист вышел к ним. Он появился на площади в сопровождении вооружённого Фармурия.

- Зачем кричите? - возвысив голос, спросил Феоктист. - Я среди вас. Почему покинули стены? Идите за мной, и будем отбиваться от врага. Давайте, давайте, все на стены!

К Феоктисту подошёл пожилой, но ещё крепкий стратиот Стримон.

- И ты ещё веришь, что мы выстоим перед императорским войском? - спросил он. - А видел ли ты «греческий огонь», которым нас будут жечь с вышек?

- Не пугай! От «греческого огня» можно укрыться, - ответил Феоктист. - И мы выстоим. Ты, Стримон, убедишься в том, если поведёшь на стены тех, кто за твоей спиной.

- Мы не победим врага голыми руками. Ты заманил нас в ловушку. А нам следовало бы взять здесь добро, уйти в леса и жить там спокойно. - Стримон повернулся к толпе и крикнул: - Эй вы, чего стоите?! Идите за мной на стену, и вы увидите выход из ловушки!

И Стримон повёл стратиотов на стену. С ними шли и Феоктист с Фармурием. Поднявшись на стену, Стримон встал против самой большой вышки и закричал:

- Эй, воины! Зовите вашего стратига! Говорить будем!

Прошло не так уж много времени, как на вышке в амбразуре появился Иоанн Куркуй. Он был без шлема, без доспехов: пошли стрелу - и поразишь в грудь. Но он верил, что стратиоты этого не сделают.

- Я здесь! Я ждал вашего зова. Мне ведомо, чего вы ищете. Вам нужна сытая и мирная жизнь. Не так ли?

- Ты угадал наши желания, - ответил Стримон.

- Слушайте же, что я скажу. Я пришёл с большой силой не ради жажды вашей крови. Все вы молоды, и вам надо жить. И вы будете жить. У вас появятся жены, дети. Вы станете достойными сынами отечества.

- Это только красивые обещания! Уведи своё войско, и мы поверим и будем мирно жить в крепости! - крикнул Стримон.

- Знай, своё обещание я должен подкрепить делом, и я приступаю к этому делу. Говорю вам: сегодня же вы все станете свободны. Я это говорю вам, стратиоты! И всех вас я зову в своё войско - служить отечеству. Это великая честь - быть воином императорской армии. Мы вместе будем защищать нашу землю от врагов. К сожалению, есть и среди вас истинные наши и ваши враги. Я назову их имена, и вы отдадите их в руки правосудия, если не хотите судить своим судом. Как вы поступите, разбирайтесь сами. И сколько вам нужно для этого времени, я не ограничиваю.