Александр Антонов - Монарх от Бога

И похоже, что жажда вырвалась на свободу в тот день, когда Роман Лакапин без колебаний отправил свою дочь в путешествие с императором. Он счёл, что другого такого случая может не быть для его восхождения на вершину власти и, заручившись честным словом императора, что с его дочерью не случится ничего, затрагивающего её честь, - принялся готовить почву в Магнавре. Конечно, размышляла Елена, её путешествие в любом случае была на руку отцу. Ведь если бы Константин покусился на честь Елены и добился бы своего, он всё равно не сумел бы уйти от брачного союза: Роман Лакапин в силу своей армянской крови, для которой благородство превыше всего, заставил бы Константина заключить этот союз.

Но Лакапин отправил дочь и будущего зятя в путешествие и задумался: а всё ли он сделал для того, чтобы его мечта осуществилась и дочь стала императрицей? Надо полагать, что он, как умный человек, не посмел скинуть со счета Зою-августу, правительницу империи в малолетство Константина Багрянородного. Наверное, у Романа Лакапина нашлось время завести разговор с Зоей-августой о судьбах его дочери и её сына. Может быть, это была вечерняя трапеза, рисовала картину Елена, когда её отец и Зоя-августа остались в Золотой палате вдвоём. Может, предприимчивый Лакапин предложил Зое-августе выпить вина за здоровье детей и их благополучное путешествие. Он был жизнерадостен, весел, и это не понравилось Зое-августе: чему радоваться, отправив в морское путешествие отрока и отроковицу. И Зоя-августа, впервые разлучённая с сыном на столь длительное время, может быть, с досадой заметила:

- Великий доместик, не к лицу нам с тобой ликовать, когда дети наши ушли в столь опасное плавание.

- О, матушка-августа, да зачем же волноваться, если наши дети плывут на мощных дромонах и с ними тысяча воинов и сотни моряков? Да и море в эту пору благодатное, - горячо отозвался Лакапин.

Елена помнила, как Зоя-августа ласково пожелала им благополучного плавания, нашла сердечные слова, и потому могла согласиться с Лакапином, что их дети под сильной защитой. С другой стороны, Зоя-августа могла сказать, что нельзя так беспечно говорить о благополучии плавания: зло многолико, оно может проявиться по-всякому. И Елена пришла к мысли о том, что между её отцом и матерью Константина произошла серьёзная размолвка по какому-то другому поводу. Может быть, Зоя-августа была несдержанна, узнав о корысти, которую пытался получить из поездки дочери Лакапин. Скорее всего так и было, и Зоя-августа сказала Лакапину:

- Любящий отец, ты отправил свою дочь или с каким-то умыслом, который, надеюсь, скоро станет очевидным, или безрассудно. Ибо девочке в пятнадцать лет такое путешествие может оказаться не по силам. Поделись со мной чистосердечно.

И после этих слов Лакапин закипел. Или слово «безрассудно» сильно задело его, или то, что Зоя-августа уличила его в корысти. Да, он не будет отрицать, что корысть имела место. И как ей не быть, если он при благоприятных обстоятельствах становился тестем императора! А это многое значило. И почему бы ему не встать соправителем императора. Ведь был же при Константине соправитель Александр, и его увенчали титулом императора. Правда, Александру не повезло, потому что он был скуден умом, потому что выбрал себе премьер-министром узурпатора Константина Дуку.

Нет, он, Лакапин, никогда не посягнёт на жизнь и достоинство Константина Багрянородного, он всего лишь облегчит императору жизнь тем, что возьмёт на свои плечи все тяготы государственного управления империей. А вместе с полководцем Иоанном Куркуем обеспечит безопасность рубежей империи, не допустит посягательства на её независимость болгар или арабов. Всё это взвесив, оставаясь, как он себя разумел, честным человеком, Лакапин и ответил Зое-августе на её незаслуженное оскорбление. И ответ этот был прям и смел - таков уж был Лакапин в минуты душевного возмущения:

- Умысла в моём благословении на плавание и путешествие не было, но присутствовало желание сблизить Елену с твоим сыном. Они уже давно хорошие друзья, но я хочу, чтобы они ещё и полюбили друг друга. Вот тогда я с чистым сердцем благословлю свою дочь на супружество с твоим сыном. И ни у кого не сорвётся с языка слово «корысть», ибо оно будет оскорбительным для меня, и тот, кто произнесёт его - мужчина, воин, услышит мой вызов на поединок. А если я услышу от тебя, матушка-августа, слово «корысть», то, стиснув зубы, стерплю эту обиду. И помни, матушка Зоя-августа, что буду терпеть её во благо твоему сыну. Он до маститой старости останется при мне басилевсом, Багрянородным императором Византии. Я же встану при нём всего лишь соправителем.

- Спасибо за откровенность, Лакапин, - скупо улыбнувшись, ответила Зоя-августа, - но ты скромничаешь. Я знаю доподлинно, что быть тебе императором, ибо такие, как ты, не довольствуются малым. Поклянись же на распятии Иисуса Христа, что и впредь будешь верен своему благородству. Тогда ты услышишь моё последнее слово.

Елена представила себе, как всё происходило дальше. Её удивили слова и поступки двух дорогих её сердцу существ. Лакапин встал.

- Прошу тебя, матушка Зоя-августа, проследовать за мной в молельный покой.

- Я готова. - И Зоя-августа тоже встала из-за стола.

Молельный покой был возле трапезной. Туда заходили большинство сановников, когда они шли к трапезе. В молельном покое горели лампады, так как окон в нём не было. Они освещали множество икон, написанных искусными византийскими иконописцами. В середине покоя под шёлковым покрывалом стоял аналой, на нём лежали золотой крест, Евангелие и небольшая икона Иисуса Христа. Роман Лакапин подошёл к аналою, взял крест, а когда Зоя-августа встала напротив него, он поцеловал крест и, положив руку с крестом на Евангелие, сказал:

- Клянусь памятью отца и матери, что, служа империи, я ни в чём и никогда не ущемлю достоинства императора Константина Багрянородного. - Он поцеловал образ Христа и добавил: - Аминь!

Потом Лакапин положил крест, повернулся к образу Софии Премудрости и принялся творить молитву. Зоя-августа встала рядом с ним и тоже начала молиться. Затем они вновь подошли к аналою, и крест оказался в руках Зои-августы. Она подняла его и тихо заговорила:

- Я тоже целую крест, Роман Лакапин, за твоё благородство. Служи империи, как ты задумал. И вот моё последнее слово: после венчания и свадьбы наших детей я сложу с себя регентство.

- А что потом? - спросил Лакапин.

Зоя-августа скупо улыбнулась, хотя раньше никогда не скупилась на улыбки, и тремя словами подвела черту под своей судьбой:

- Уйду в монастырь.

- Зачем? Зачем?! - горячо и не помня себя воскликнул Роман. - Да мы с тобой.

- Нет, Роман, мы с тобой не уживёмся. Я всё время буду мешать тебе, и ты потеряешь сон. - Зоя-августа вновь улыбнулась, зная о Романе нечто сокровенное.