Борис Горин-Горяйнов - Федор Волков
- Название:Федор Волков
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Ярославское книжное издательство
- Год:1956
- Город:Ярославль
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Горин-Горяйнов - Федор Волков краткое содержание
Роман-хроника посвящен жизни и творчеству Федора Григорьевича Волкова (1729–1763), русского актера и театрального деятеля, создателя первого постоянного русского театра.
Федор Волков - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Какие они милые. Не правда ли, Катиш?
Сумароков сделал два шага вперед, вытянулся. Картавя, отчеканил:
— Честь имею представить нашей милостивой государыне прибывшую из Ярославля компанию охочих комедиантов!
Елизавета кивнула головой Сумарокову:
— Не надо никакой торжественности, Александр Петрович. Мы только без нужды смущаем сих добрых людей. Как вы чувствуете себя, господа, в столице?
— Весьма тронуты милостивым вниманием вашего величества, — ответил Федор Волков.
— Ах, это вы, вероятно, Волков?
— Федор Григорьев, сын Волков, ваше величество.
— Очень рада. Много слышала о вас.
— Весьма польщен, государыня.
— А эти добрые люди? Назовите их нам. Представьте. Будем ближе знакомы.
Волков назвал по именам своих товарищей. Те краснели и смущенно кланялись, смотря в землю.
— Расскажите нам, Федор Григорьевич, какие они исполняют роли. Кто у вас играет невинностей? Ну, понимаете, молодые женские роли? Сии на французском театре называются невинностями.
Федор Волков перечислил:
— Вот Алексей Попов, ваше величество… Григорий Волков, брат мой… Иван Дьяконов, то есть Нарыков… то есть Дмитревский, государыня, — слегка запутался Волков.
— Который же из них Дьяконов, Нарыков и который Дмитревский?
— Сие одно и то же, государыня… один человек, — отвечал Волков, указывая на Ваню Нарыкова, покрасневшего до корня волос.
— У вас все столь богаты в Ярославле, что имеют по нескольку фамилий? — засмеялась Елизавета.
— Прошу извинения, государыня… Не все, но некоторые. Обычай у нас такой. Меня, Волкова, также называют и Полушкиным, по отчиму… Также и Нарыков по-разному откликается.
— У нас проще, — улыбаясь сказала Елизавета. — Почитай, все откликаются на одну фамилию. И ничего, не путаем друг друга. Вот, к примеру, граф Разумовский. У него бедного, только одна фамилия. Граф Алексей, вам достаточно одной фамилии?
— За глаза, государыня. И та длинновата, укоротить бы можно.
— Ну, укорачивать не стоит. Владейте, чем бог наградил. Что касается сего милого молодого человека, ему также достаточно будет одного прозвища. Не так ли, Катиш?
— Полагаю, достаточно, государыня, — засмеялась Екатерина, — поелику и с одним в жизни бывает довольно хлопот.
— Пусть так оно и будет. Оставим его… Дмитревским, Катиш? Это благозвучно. Разумовский… Дмитревский…
— Да здравствует новый граф — Дмитревский! — рассмеялся Разумовский.
— На театре графство ни к чему, Алексис, — весело сказала Елизавета. — Сегодня он граф, завтра князь а там и славный какой император. Так гораздо занятнее. Больше разнообразия. Просыпается человек утром и думает: «Кем, бишь, дай бог памяти, мне быть сегодня? За кого чувствовать?» Уметь чувствовать за всех — это великое преимущество. Оно доступно только немногим счастливцам — комедиантам.
— Чувствовать за всех — да ведь это ж ужас! — с комической серьезностью ужаснулся Разумовский. — Мне иной раз и за себя-то бывает лень чувствовать, охотно бы передал это дело кому другому. А тут изволь за всех отдуваться. И за живых, и за мертвых, и за народившихся. Бригадиру Сумарокову в сердитую минуту придет на ум изобразить какого-нибудь Кия, Щека или Хорева, никогда не существовавшего и совершенно бесчувственного, а ты за него чувствуй! Слуга покорный! Нет, я в актеры не пойду, — хлопотно. Да и нужно ли актеру чувствовать? По-моему, это заблуждение, — спросите самих актеров. Те актеры, которых я знавал, кого бы они ни изображали, чувствовали только одно — колики в боках от долгого болтанья.
— У вас оных колик еще нет? — язвительно спросила Екатерина.
— Кажется, начинаются, — притворно вздохнул Разумовский.
— Граф Алексис — притворщик. Он — урожденный комедиант, — сказала императрица. — Он отлично умеет чувствовать, думать и даже говорить, а все прикидывается, будто ему лень пальцем шевельнуть.
— Да оно так и есть. Лень — великое преимущество, — сказал Разумовский.
Императрица залюбовалась совершенно смущенным Дмитревским.
— Боже, как он пылает, ваш граф Дмитревский. Как девочка. Да он и похож на девочку. Как-то не верится, что это мальчик, — столько в нем нежных красок. Ты мальчик или девочка, мой друг Дмитревский?
Ваня готов был сквозь землю провалиться от смущения.
— Ваше величество совсем его смутили, — сказала по-французски Екатерина, сама любуясь хорошеньким мальчиком.
— Его или ее? Это еще вопрос! — промолвила по-русски совсем развеселившаяся Елизавета. — Послушайте, Федор Григорьевич, вы мне не девочку переодетую подсунули?
— Помилуйте, государыня! — только и мог ответить Волков.
— Я шучу, друзья мои… Просто мне приятно видеть столь юные и открытые лица. Ах, если бы мы не изменялись с годами! Это был бы золотой век…
— То есть, век пеленок, — поправил Разумовский. — Все в пеленках, и ни одной взрослой няньки, чтобы сполоснуть их.
— Вы, Алексис, совсем не чувствуете поэзия.
— Зато отлично чувствую всякие запахи.
Императрица укоризненно покачала головой, взглянув на Разумовского, и продолжала обходить комедиантов, расспрашивая их о разных мелочах.
Великая княгиня заметно заинтересовалась Федором Волковым. Она оглядывала его с видимым удовольствием, стараясь улыбаться как можно доброжелательнее и нежнее. Это не укрылось от Олсуфьевой. На ее лице появилось откровенно-насмешливое выражение.
Екатерина случайно встретилась с ее взглядом.
— Вам смешно, Hélène? [62] Елена (француз.).
О чем вы думаете?
— О превратностях судьбы, ваше высочество.
— Ах, это вы вероятно, о вчерашнем? Говорят, вы находились в большой опасности?
— Вернее, в большой канаве, ваше высочество.
— И трагедия была предотвращена…
— Комедиантами, ваше высочество.
— Я слышала об этом. Вы дешево отделались.
— Двумя ссадинами на коленях, ваше высочество.
Императрица беседовала с Сумароковым.
— Я очень довольна, Александр Петрович. Поместите этих людей поприличнее, а там посмотрим, что из этого выйдет. Театр зачинать надо безотлагательно. Граф Алексей Григорьевич будет вашим шефом. Я его попрошу. За всем потребным обращайтесь к нему. Граф Алексис, подойдите сюда. Нам нужны ваша помощь и покровительство.
Со стороны лестницы вошел великий князь:
— Что за кунсткамера такая? — сказал он, без церемонии рассматривая комедиантов.
— Мой друг, возьмите на час терпения, — мягко заметила Елизавета. — У нас маленькая деловая беседа.
— А!.. — усмехнулся Петр. — А я полагал, вы посвящаете в мифологию этих молодцов.
Екатерина брезгливо посторонилась от мужа и отошла к императрице, продолжавшей давать свои наставления Сумарокову.
Петр, заложив руки за спину и широко расставляя ноги, прошелся вдоль комедиантской шеренги, мрачно косясь на них. Остановил свои тусклые глаза на красивом и мужественном лице Федора Волкова. Комедиант спокойно выдержал тяжелый взгляд великого князя. В свою очередь скользнул глазами по нескладной фигуре Петра.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: