Борис Горин-Горяйнов - Федор Волков
- Название:Федор Волков
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Ярославское книжное издательство
- Год:1956
- Город:Ярославль
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Горин-Горяйнов - Федор Волков краткое содержание
Роман-хроника посвящен жизни и творчеству Федора Григорьевича Волкова (1729–1763), русского актера и театрального деятеля, создателя первого постоянного русского театра.
Федор Волков - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Волков про себя дивился выдержке и самообладанию этой женщины, в глубоком чувстве которой к нему он более не сомневался. Тем непонятнее казалось ему ее спокойствие и тем боле виноватым чувствовал он себя перед нею.
Только однажды, после довольно продолжительного молчания, которому не предшествовали никакие объяснения, Елена Павловна спокойно произнесла:
— Ты за последнее время как-то переменился. Становишься похожим на «не-тронь-меня». Боишься малейшего давления на твою волю, на твою душу, на свободу располагать собой, что ли… Заметь себе: я не собираюсь посягать ни на что. Не требую ни откровенностей, ни обязательств. Пусть все идет, как суждено ему идти. Ты будешь заходить ко мне без приглашений и без отчетов. Когда захочешь сам. Во всякое время дня и ночи.
И добавила:
— Признайся, ты мне подобного права не рискнул бы дать?..
— При моем образе жизни это вряд ли было бы удобно, — сказал Федор.
— Вот именно. Я это и имела в виду…
Волков чувствовал, что его жизнь как-то нелепо раздвоилась. Временами ему казалось, будто он плывет между двумя берегами, до которых одинаково далеко. И нет надежды пристать хотя бы к одному из них. Постепенно привык смотреть на свое положение полупрезрительно, полуиронически.
Троепольских навещал довольно часто. Случалось бывать и в отсутствие Александра Николаевича. Иногда не заставал Татьяну Михайловну. Просто, без всякой натянутости, подолгу болтал с Троепольским или с Грипочкой. Приносил девочке лакомства, книжки с картинками, позаимствованные от Рамбура, недорогие подарки.
Грипочке было разрешено называть Волкова дядей Федей, и она к нему искренно привязалась. При встречах и на прощанье неизменно целовала его в губы, говорила, что он приятный и мягкий, как ее любимая кукла.
Волков доставал Троепольским билеты в придворный театр. Водил Грипочку за кулисы, перезнакомил ее со всеми ярославцами, как «землячку». Девочка быстро освоилась и сдружилась со всеми. В особенности полюбилась она сестрам Ананьиным. Они часто уводили ее к себе в общежитие на целый день.
Татьяну Михайловну бывшие ярославские комедианты встретили, как своего старого любимого товарища. Считали ее совсем своей, принадлежащей к их семье. Все получили приглашение бывать у Троепольских запросто, когда кому удобно. Особенно не злоупотребляли приглашением, но все же иногда наведывались. Чаще других Ананьины.
Все в один голос удивлялись — что могут делать русские комедианты в немецкой «банде»? Уговаривали Татьяну Михайловну перейти к ним вместе с мужем. Та отшучивалась своей неспособностью. Все перебывали в Немецком театре. Большинству он показался хоть и веселым, но довольно странным.
Ананьины при всяком удобном случае приставали к Татьяне Михайловне, чтобы она переходила к ним. Троепольская как-то попросила их не поднимать больше этого вопроса: здесь имеются такие препятствия, которые едва ли легко удастся устранить. Больше ни в какие объяснения не вступала и каждый раз резко меняла разговор, когда кто-либо заводил речь на эту тему.
Волков умышленно не сказал Сумарокову о своей «находке». Однако тот узнал об этом стороной. Явившись как-то к Волкову утром, закричал еще с порога:
— Ты что это, любезный друг, секретничаешь? Нечестно, Федя. Искали, искали хваленую актерку, а ты даришь ее немцам! Преступление, друже, противу искусства русского! И главный преступник — ты. Немцам радеешь. Опять эти немцы! Вот они где у меня сидят. Подавай мне сейчас свою актерку! Не медля, тащи к нам. Я указ представлю.
— Александр Петрович, — взволнованно сказал Федор, — сие ложно: никто оную особу немцам не дарил. Она давно у них. Ее добрая воля. В сем случае действуйте без меня. Уговаривайте, стращайте, приказывайте, тащите на цепи. Я уже отчаялся и махнул рукой. Посему и не доложил вам.
— Чепуха, друже! Какие там маханья руками? Выгоды для нее очевидные.
— Не в одних выгодах дело. Бывают причины сильнее всяких выгод.
— Паки чепуха! Что сильнее хорошей выгоды? Только выгода наилучшая. Так мы ей такую выгоду сотворим. Улестим! Я о противном и думать забыл.
— Улещайте. Только без меня. Я начисто отстраняюсь. Освободите.
Сумароков пытливо посмотрел на Волкова. Посопел. Положил ему руки на плечи.
— Слушай, друг Федя. Открой начистоту. В чем чертовщина?
— Вы — чуткий и зело умный человек, Александр Петрович. Поймите, сие для меня пытка унизительная… И пощадите.
— Выходит, ты сам оного не желаешь? Тогда и толковать нечего, — вздохнул Сумароков.
— Помилуйте, Александр Петрович! Да я бы… да я бы счастьем почел… Только оставьте меня в сторонке… Ну, вы должны же меня понять…
— Понимаю… понимаю… — бормотал Сумароков. — А что понимаю? Понимаю, что ни черта не понимаю, прах меня возьми с моей бестолковостью! Оболванился. Затем, что сам штучками подобными никогда не занимался.
— Не штучки тут, Александр Петрович!.. Дело так оборотилось, что потерять я могу личность свою… Уважение к себе утратить всякое… Бездельною особою на театре вашем стать… Коли без моего участия уладится — дело особое. Поймите меня, любимый мой Александр Петрович!
Сумароков сокрушенно покачал головой.
— Ох, уж эти мне…
И не договорил, кто «эти». Федор молча шагал по комнате. Сумароков вслух соображал:
— Дело обернуть потребно к пользе нашей… А как? Они, изволите видеть, «личность» свою оберегают. А мне — докука поверх ушей. Тьфу, прямо хоть сам влюбляйся да сиропы рассиропливай!.. А есть мне время? И смолоду плевал на сиропы эти самые. Тьфу, нескладица!
Сумароков подошел к зеркальцу, висевшему на стене. Долго и внимательно исследовал себя, косясь в зеркало одним глазом. Покачал головой, усмехнулся:
— Хорош купидон! Лучше не надо! Слушай, Федя, стакан вина найдется? Не держишь? Плохой же ты, брат, комедиант. Уж лучше бы этими делами занимался. Растревожил ты меня!
— Без вины виноват, — натянуто улыбнулся Волков.
— И без вина виноват. Делать нечего. Надо поправлять… Актриса оная нам нужна дозарезу. Да ты вхож к ним? Ведь она замужем, слыхать?
— Вхож, и замужем.
— Ну, коли вхож, не все еще потеряно. Познакомить меня можешь?
— С превеликим удовольствием, Александр Петрович. Несказанно рад буду. И они также. Уверен.
— Ладно, знакомь. Буду сам комплименты размазывать, да бараньи глазки строить. Только уж смотри, в случае чего — пеняй на себя!
Сумароков рассмеялся, обнял Федора и потрепал его по спине. Потом вздохнул и серьезно добавил:
— Не велик ты актер в жизни, радость моя. А на театре — гений.
В тот же день Волков, зайдя к Троепольским, попросил разрешения привести к ним Сумарокова для знакомства.
Александр Николаевич искренно обрадовался, Татьяна Михайловна также ничего не имела против.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: