Владимир Малик - Князь Игорь. Витязи червлёных щитов

— Коня мне!

Чутко дремлет в поле Игорево войско. Далеко залетело от дома. Сонная ночь зависла над ним тёмным шатром половецкой степи. Только изредка кто-нибудь хрипло пробормочет во сне или всхрапнёт встревоженно конь, касаясь в траве мягкими чувствительными губами чего-то гадкого, мерзкого — слизняка или холодной луговой лягушки.

На востоке едва-едва зарделся край неба. Кровавый рассвет предвещает начало дня. Из широкой долины Сюурлия потянуло туманной прохладой и терпким запахом аира.

Славута приподнял голову, открыл глаза. Прислушался… Что его разбудило? То ли комары, то ли где-то в норе встревожилось гнездо степных шмелей? То ли…

Он наклонился, припал ухом к земле. Замер. Нет, не комары это и не шмели… Гудит земля. Степь гудит от тысяч конских копыт! И доносится этот гул со всех сторон!

Куда и сон девался.

Славута кинулся к Игорю — тот спал неподалёку на мягкой половецкой кошме — затормошил сильно.

— Княже, вставай!

Игорь протёр глаза.

— Что? Уже пора?

— Половцы!

Игорь подскочил.

— Не может быть! Откуда?

— Идут — и от моря [102] [102] Морем называлось большое озеро, остатки которого сохранились и сейчас возле г. Славянска. , и от Дона, и со всех сторон. Сам послушай!

Игорь лёг на землю.

— Ну, что? — заторопил его Славута.

— Ты не ошибся, учитель… Верно, кони копытами бьют. Земля гудит, как перед грозой! Окружают нас поганые со всех сторон! Ну и кутерьма поднимется утром!..

Славута сокрушённо покачал головой.

— Если б только кутерьма…

— Ты думаешь будет хуже? Что же нам делать?

— Прежде всего будить людей, готовиться к бою, а потом всеми силами пробиваться к Донцу!.. Только теперь уже не до Сальницы — туда далеко, а к ближайшему берегу, напрямик. Здесь всего семь-восемь вёрст… И броды есть… Нам бы только добраться до реки — там леса, они нас спрячут, прикроют, да и половцам негде будет развернуться…

Игорь начал будить брата Всеволода и сына Владимира.

Прискакала сторожа, сообщила:

— В степи показались половецкие всадники.

Вскоре весь табор зашевелился, загудел. Одно слово — половцы! — мгновенно подняло всех на ноги, даже тех, кому сон милее всего на свете. Ещё толком никто ничего не знал — где половцы, сколько их, но тревога уже охватила людей, заставила молча, без промедления разобрать оружие, выстроиться в своих дружинах, стягах, полках. Полон с вежами поставили посреди, усилили охрану. Ждан подвёл Игорю Воронца.

Прошло немного времени. Небо посветлело, поднялось. Погасли звезды. Над степью занимался новый день — суббота, 11 мая 1185 года. Скользили с холма и таяли в долине клочья серого тумана.

И когда посветлело настолько, что стал проглядываться горизонт, все — и князья, и бояре, и дружинники, и пешие воины замолкли, онемели, потрясённые, как громом поражённые, не в силах вымолвить ни слова. Со всех сторон — куда ни глянь — к ним приближались густые, непроглядные как лес, половецкие орды! Тёмными тучами обложили они войско Игоря, подходя всё ближе и ближе. Развевались вдалеке половецкие стяги, болтались на длинных шестах пышные конские хвосты — бунчуки, в небо поднимались столбы рыжей степной пыли. И не знали русские князья, кому против кого выступать.

— Боже! — только и смог вымолвить Игорь бледнея.

А Всеволод в возбуждении выругался:

— Проклятье и гром на мою голову! Каким же я был недоумком вчера, когда не послушался тебя, брат!

У Святослава в лице ни кровинки, тонкие губы сжаты. Ведь это он во всем виноват! Он погнался за половцами дальше других, он позднее всех возвратился и, главное, настоял, чтобы ночевать в этом проклятом поле Половецком!.. Сейчас он готов положить голову под меч, только бы вернуть прошлый вечер и исправить свою ошибку!

Все долго молчали. И тишина эта нещадно давила и угнетала.

А земля гудела, стонала… И половцы всё ближе, ближе!

Немало лет прошумело над головой Славуты, не раз и не два глядел он смерти в глаза во многих боях — казалось бы пора и привыкнуть к опасностям, но и он, когда увидел эту зловещую тёмную тучу, что обступала войско Игоря, содрогнулся и почувствовал, как по сердцу повеяло зимней стужей.

Такого ему ещё не доводилось видеть! Быть грому великому! Идти дождю стрелами калёными с Дона великого!

Первым опомнился Игорь. Приструнив серебряными шпорами Воронца, поднялся на стременах, поднял руку и громко крикнул на всё поле:

— Братья и дружина! Судьба послала нам тяжкое испытание, а меня покарала за то, что я пренебрёг суровым знамением! Как видно теперь — собрали мы против себя всю землю Половецкую! Бой будет жестокий — не на жизнь, а на смерть. И не на кого нам надеяться — только на самих себя! Так встретим же смело ворога! Лучше костьми лечь, чем бесчестьем себя обесславить! Пусть лучше хищные птицы и звери дикие тела наши растерзают, чем осрамим мы землю Русскую!.. Станем, братья, в круг! В таком порядке: я впереди, слева от меня — Святослав, за ним — Владимир, потом Ольстин с ковуями и, наконец, по правую руку от меня — Всеволод! И станем, сдерживая ворога со всех сторон, пробиваться к Донцу! Тут недалеко! Только там, на Донце, в тёмном лесу, наше спасение! Там путь на Русскую землю!

Полки быстро выстроились в боевой порядок, давно испытанный для круговой обороны. Передний ряд закрылся стеною щитов, выставив в сторону врага частокол длинных копий. Внутренние ряды приготовили луки и стрелы. В середину поставили половецкие возы с ранеными, усилили охрану возле полона и стада.

Крепкий получился орешек — полк Игоря, опоясанный непробиваемой стеною червлёных щитов, ощетинившийся остриями копий и смертоносными стрелами, защищённый прочными латами, кольчугами и шлемами! Нелегко его раскусить — даже Кончаку со всеми его ордами!

Игорь со своей дружиной, закованной в доспехи, стал на стороне войска, обращённой к реке. Именно здесь и именно он должен был прорвать вражий заслон и вывести всех к Донцу.

Половцы остановились на расстоянии полёта стрелы, заполняя в своих рядах прогалины, окружали северян плотно со всех сторон. И русские князья, и воеводы пребывали в необычном удивлении: как сумел Кончак за одну ночь собрать всю силу половецкую?

Рядом с Игорем стали Славута, Ждан и Янь. Игорь взял Славуту за руку.

— Учитель, прошу тебя, выйди из ряда. Не по твоим летам это дело. Займись ранеными — их будет сегодня немало!

Славута хотел возразить, но Игорь нахмурил брови.

— Не нужно! Раненых будет невпроворот — кто поможет им лучше, чем ты? А если меня поранят или Всеволода, или Владимира?…

— Бог с тобой, Игорь! Что ты говоришь? Перед боем?

— Всё может быть: война; и ты это сам знаешь!

Старый боярин склонил голову, поцеловал князя в плечо.