Владимир Афиногенов - Нашествие хазар (в 2х книгах)

— Кому неповадно, воевода, об этом лучше моего брата спросить…

— За всяким не усмотришь, — наконец молвил слово верховный жрец. — Да теперь, думаю, не след Дира винить — назад оглядываться, вперёд нужно идтить… Ведь он же с нами пойдёт!

«Ишь, языческий божий угодник, кровавый служитель молоха, как всё повернул по-бесовски и ловко выгородил своего благодетеля», — зло подумал Кевкамен. Он разведал, кто истребил киевских христиан и его ученика Ярему да сжёг храмовую утварь. И ещё узнал, что Дир состоял в сговоре со старшей женой Аскольда Сфандрой…

Сейчас грек на собрании мог только молчать, здесь его место — десятое; ответит, когда спросят…

К нему как раз и обратился Аскольд:

— Кевкамен, ты был с нами на границе. Но только тебе как христианину пришла в голову мысль освободить из темницы узников, один из которых оказался хазарским гонцом. Он-то и помог раскрыть тайный замысел кагана и царя… Светозар знает об этом. Но пусть теперь знают все… Кевкамен нам очень помог! И во избежании всякого недоразумения отныне он будет на равных присутствовать на всех наших собраниях и на Высоком Совете тоже. Меня все поняли? — Архонт обвёл взглядом присутствующих, чуть дольше задержал его на лице верховного жреца.

«Ничего не скроешь! Зрит сквозь землю…» — отметил про себя служитель идолов. Но поторопился первым объявить:

— Поняли, княже… И твоё решение я лично приветствую.

— Поручаю тебе, жрец, сказать Диру об этом решении… А ты, Кевкамен, проясни, когда и как станем казнить семью иудея?

— Конечно же, Фарра не должен уйти от наказания. Но жену и детей?.. Виноваты ли они?.. Если да, то их надо, как сказал Светозар, тоже подвергнуть уничтожению… Но мне кажется, они ни при чём…

— Я согласен с греком, — поддержал Кевкамена Вышата.

— Ладно, будем ждать вестей с порубежья… — подытожил Аскольд. — А тебе, Светозар, нужно снова выехать туда.

— Еду, князь, и не мешкая.

Отпустив всех, Аскольд опять задержал Кевкамена:

— Погоди… Я видел, как ты волновался, когда верховный жрец сплетал слова в защиту брата.

— Именно, сплетал… Хитро. В свою пользу. Знает, какую выгоду можно поиметь от Дира.

— Брат и сам падок на всякие выгоды…

— Понимаю… Только ему, князю, многое позволено. Как и твоей жене, Аскольд… Страшно сказать, княже, но именно её люди побили христиан.

— От кого узнал?! — строго спросил архонт.

— От Предславы…

— От кормилицы?! — удивился князь.

— Ученика моего Яремы она родственница. А Сфандра очень сблизилась с Диром после смерти его жены.

— Замечал, да не придавал значения. Теперь понятно, почему он моего сына Всеслава, который был недавно в Киеве, не столь сильно, как ранее, привечал. Ведает, что Сфандра его не любит.

— А ты, князь?

— Он сын мой… К тому же — хороший воин. Рубежи с Чёрной Булгарией держит крепко, хотя и знает, что мать его оттуда…

— Дочери твои и старшей княгини киевской прекрасны, но ты сына не забывай…

— Кевкамен, скажи, христианство подразумевает на земле рай?.. Такой, чтоб любили тебя без оглядки и ты также любил… Слышал я, что иудеи верят ажно в два рая: нижний и верхний — земной и небесный… Что касается земного, то отроком когда был, в него бы поверил, а сейчас — нет!

— Видимо, только в рай на небесах нужно верить, княже… И жить так, чтобы попасть туда.

Отпустив грека, Аскольд прошёл к окну, сел на лавку и вдруг почувствовал страшную усталость. Заныло в груди, но не сердце заболело, а душа исходила тоскою, приближенной к натуральной боли.

«Господи, — обратился князь к христианскому Богу, — какие ещё испытания готовишь мне?.. Как-то всё зыбко, неопределённо… Старею что ли?.. Может, пора готовить в соправители сына?.. Ведь двадцать лет ему. Я в его годы… — Вспомнил, как с Диром пошли на Кавказ и напоролись на царкасов… И вместо славы, которой тогда очень хотелось, привёз в Киев Сфандру и сделал её старшей женой. — Любит ли она меня теперь? Кажется, да… Но не меньше и себя… Делает, даже вопреки мне, всё, как ей хочется. Хитра, разумна по-своему, обходительна… К ней во княжестве всё хорошо относятся. Такую просто так не сошлёшь и плетьми не зашибёшь… Если что, её родной брат приведёт сюда весь Кавказ… И она сие хорошо понимает, и Дир это тоже стал хорошо понимать… Не нужно их отпускать ни на миг из поля зрения… Скажу Кевкамену, пусть следит за ними…»

Вошла без стука молоденькая жена Забава, с голубенькими круглыми глазками, похожая на нарядную куколку, села на колени князя, завела руки за его жилистую шею и мило протянула:

— Любушко мой, мне скучно без тебя…

— Ай, котёночек, как ты вовремя ко мне на колени впрыгнул, — засмеялся Аскольд. — Пойдём со мной, милушка…

После страстных супружеских ласк Забава тут же заснула на ложе, смешно оттопырив пухлую нижнюю губку.

«Дите ещё… Всего-то пятнадцать годков… Дали её мне в жены кривичи, ища в Киеве для себя защиту. Дочь их старейшины, и вправду — Забава… Птичка моя! Но как удивила всех, когда взяла в руки лук, и начала учиться из него стрелять… Сказывали недавно, уже научилась… Безгрешная душа… Если приму новую веру, надобно будет иметь одну жену — её и оставлю», — раздумывал архонт, глядя на спящую девочку-женщину.

«А Сфандра?! Её-то куда денешь?..» — шепнул противный внутренний голос.

Аскольд, будто ничего не слыша, встал, подошёл к окну и распахнул его… На ухоженном лужку во внутреннем дворике играли его дочери…

Затем Аскольд увидел какое-то оживление в открытых воротах, будто кто приехал. Оделся, будить Забаву не стал, затворил створки окна, тихо, на цыпочках вышел. Рядом со старшим дружинником стояли трое — мужчина, женщина и мальчик, похожий на грека.

Пёс в доспехах внимательно посмотрел на появившегося на крыльце архонта и легонько гавкнул.

— Бу-у-ук! — оживляясь воскликнул Аскольд, узрев боевого пса. Узнал Клуда. — Доброслав, ты!

Клуд шагнул к князю и упал перед ним на колени; Настя и Радован опустились на колени тоже…

— Встаньте! Встаньте! — обратился к ним Аскольд, приобнял за плечи Клуда, поставил на ноги.

— Прости, великий князь, — сказал Доброслав, — что являюсь так редко пред твои очи…

— Стоит ли огорчаться?! Не всегда самые верные люди те, с которыми общаемся каждый день… А где же твой друг? Дубыней его, кажется, зовут…

— Звали, княже… Теперь он Козьма. Влюбился в одну женщину, Христову веру принял, женился.

— Ну и как он живёт? — с вниманием спросил Аскольд.

— Не удосужился лицезреть его, пребывающего во христианстве.

— Ну да ладно… А тебя в дружину возьму.

— Княже, только я явился не один!.. С женою и с сыном приёмным… Радованом его зовут, а это Настя… Древлянка она, оказалась в Крыму, вышла замуж за тиуна-грека… Да уж больно лют был собака, поселяне его и порешили. А у меня к Насте любовь случилась, как в первый раз увидел её…