Григор Тер-Ованисян - Геворг Марзпетуни

Через несколько дней армянская армия вступила в Ардаган и стала продвигаться к северу. Приблизившись к абхазскому лагерю, она разбила свой лагерь на левом берегу Куры.

Уже состарившийся спарапет Геворг, увидев вражеский стан, словно помолодел и преисполнился сил, Дав воинам покой на несколько часов, он оседлал коня, поднял войско на ноги и стал приводить его в боевую готовность. Он опасался неожиданного нападения абхазцев.

Старый князь, думавший в последнее время только о смертном часе и об освобождении от своей клятвы, вдруг ожил, увидев лагерь исконного врага Армении… Дух мести заговорил в старике, и он поклялся или умереть, или окончательно разбить векового врага.

Он имел право дать такую клятву. В этот час он чувствовал, что годы не властвуют над ним, что он владеет мечом, как прежде, и пронзает копьем так же метко, как тридцать лет назад.

И действительно, верхом на горячем коне он, как юноша, носился по полю, отдавая приказания. Белоснежные волосы и борода придавали ему величественный вид, а голос был тверд, как десятки лет назад. Воины обожали своего старого полководца.

В первый же день спарапет и другие военачальники собрались к царю на совет.

Князь Марзпетуни, как самый опытный, посоветовал начать наступление в ту же ночь или на рассвете.

— Это очень важно, — говорил он, — ведь абхазцы надеются на то, что мы устали от перехода и постараемся избегнуть схватки. Они не сумеют оказать сильного сопротивления.

— Да, чтобы смутить неприятеля и одержать победу при небольших потерях, это самый лучший способ, — сказал царь. — Но как переправить нашу армию через Куру?

— Кура в этом месте неглубока, — ответил Марзпетуни, — пока это только речка, спускающаяся с Карсских гор. Конница может легко ее перейти вброд, а пехота должна помогать нам с берега.

— Кто поведет конницу? — спросил царь.

— Я и сепух Ваграм; царевич и Гор останутся на берегу и будут ждать твоих распоряжений, государь, — ответил спарапет.

Царь согласился на предложение князя и приказал на заре выступать.

Перед рассветом армянская армия была уже готова к наступлению.

Царевич и Гор расставили свои пешие отряды на берегу Куры на один аспарез дальше от лагеря, как раз напротив абхазцев, и ждали сигнала к нападению. Геворг Марзпетуни с конницей переправился на противоположный берег Куры. Чтобы не быть замеченным абхазцами, он отошел на несколько парасангов от лагеря и там переправился через реку.

Когда заалел восток, спарапет приказал войскам ускорить шаг.

В абхазском станс было спокойно. Царь и князья еще спали, а большая часть войска находилась в шатрах. Как только рассвело настолько, что можно было разглядеть противоположный берег реки, караульные абхазцы увидели, что армянские войска выстроены рядами против них. Они сейчас же дали знать своим начальникам. В лагере начался переполох. Абхазцы сами намечали наступление на этот день, но не в столь ранний час. Военачальники приказали сейчас же взяться за оружие. Абхазцы еще готовились, когда армянская конница, с грозными криками, как ураган обрушилась на них.

Абхазцы, растерявшись, выскочили из шатров и тщетно старались построиться. Многие из них были безоружны, а некоторые даже полуодеты. Армяне, не дав им опомниться, ринулись на них. Голоса военачальников ободрили смешавшихся воинов, и они наконец составили сплошной фронт. Скоро подоспели новые вооруженные отряды, которые, присоединившись к товарищам, стали храбро сопротивляться армянам. Но все же натиск армянской конницы был настолько силен, что абхазцы, хотя и бились геройски, не смогли остаться в черте лагеря. Армяне прогнали их с укрепленных позиций, и бой разгорелся в открытом поле.

В это время показался царь Бер, окруженный телохранителями, и стал подбадривать своих воинов. Абхазцы, которые уже начали отступать, воспрянули духом и оказали врагу яростное сопротивление.

Армяне за это время успели оттеснить их к берегу, ближе к своим лучникам, которые осыпали врага таким сильным градом стрел, что абхазцы смешались. Они не знали, сражаться ли им с конницей или защищаться от лучников, которые не давали им времени даже прикрыться щитами.

Несмотря на геройское сопротивление, абхазцы вскоре поняли, что они не в силах отогнать армян, которые били их с двух сторон. Оставив поле битвы, они бросились бежать. Ни окрики царя, ни угрозы военачальников не смогли вернуть воинов, которые в ужасе устремились прочь от врага.

Армяне с криками бросились за ними. Пехота перешла реку вброд и, выйдя на берег, тоже стала преследовать убегающих.

Отогнав врага на довольно большое расстояние, армяне собрали добычу и вернулись в свой лагерь.

В тот же день спарапет послал гонца в Сюник, чтоб известить князей Сисакян об одержанной победе и сообщить им, чтоб они не выводили своих войск из Сюника. Но гонец встретил сюнийские войска уже в пути, на границе Ардагана. Князья Саак и Бабкен, считавшие себя обязанными царю Абасу, хотели лично представиться ему и поздравить с победой. Поэтому они продолжали продвигаться к Ардагану.

Царский лагерь с приходом князей Сисакян принял еще более праздничный вид. Целых два дня продолжался праздник, воины жгли костры и предавались веселью, не предполагая, что абхазцы могут вернуться и неожиданно напасть на них.

На третье утро, в тот же самый час, когда на них напали армяне, абхазцы ударили по армянскому лагерю.

Царь Бер, разгневанный позорным поражением, вновь собрал армию, вооружил ее и повел против победителей. Перейдя ночью Куру, его войска подошли к армянскому стану в час утренней молитвы. Если бы они напали в полной тишине, то могло произойти большое кровопролитие. Но абхазский царь, желая устрашить противника, приказал трубить в трубы.

Эти неожиданные звуки заставили содрогнуться армян, не ожидавших нападения.

Начальники выбежали из шатров и, встав во главе сторожевых отрядов, устремились к валу, чтобы не допустить противника в лагерь. А спарапет, пришпорив коня, помчался вперед и стал строить войска в боевой порядок.

Абхазцы в это время оцепили армянский стан и с громкими криками устремились на него. Часть из них поднялась на вал и стала вытеснять оттуда стражей, а другая окружила шатры.

Армяне дрались не на жизнь, а на смерть. Абхазцы собирались обезоружить их и теснили к шатрам. Армяне же силились прорваться сквозь абхазские полки. Бой разгорался все сильней и сильней. Обе стороны бились яростно и не отступали.

Царь Абас, уверенный в опытности спарапета, с минуты на минуту ждал, что он прорвет линию противника и отгонит его в поле, но, видя, что силы абхазцев прибывают, а армяне оттеснены к шатрам, он быстро вооружился, вскочил на, коня и, обнажив сверкающий меч, помчался на врага.