Александр Тавровский - Герр Вольф

Йодль раскрыл лежащую перед ним папку с приказами.

– Вот все ваши приказы, мой фюрер! Убедитесь сами: ни один из них не нарушен Листом!

– Ложь, ложь, ложь! Впредь я прикажу стенографистам фиксировать все мои приказы и распоряжения, чтобы такие педанты, как вы, Йодль, не могли при случае воспользоваться неосведомленностью окружающих! Ну ладно! И что же вы в таком случае изволите нам предложить?

– Я предлагаю приостановить наступление на Кавказе как бесперспективное, не выдвигать вперед горнострелковый корпус, а наоборот, отвести его назад и сосредоточить все силы на Майкопском направлении.

– Какая наглость! – лицо Гитлера пошло пятнами. – Да на каком основании вы делаете эти глупейшие выводы, Йодль?! На каком основании вы предлагаете нам сдаться?! В июле и августе вермахт взял в плен 625 тысяч русских, уничтожил семь тысяч танков и более четырехсот самолетов! Вы что, ослепли?! Враг кругом разбит, а мы побеждаем!

– Мой фюрер! – Йодль резко отщелкнул каблуками и встал по стойке смирно, он всегда отличался отменной офицерской выправкой и даже гораздо позже, перед самым повешеньем, не позволял себе ни на минуту расслабиться. – Вы ошибаетесь! Наши… легкие победы весной, наше стремительное продвижение на юг на сотни километров – лишь блистательная иллюзия победы! Теперь уже очевидно, что масштабные цели операции «Блау» до конца года достигнуты не будут. Сопротивление русских нарастает с каждым днем, мы бросаем в бой лучших своих солдат, и они гибнут в бессмысленных сражениях. Разве не вы приказали бомбить нефтепромыслы в Грозном и Астрахани, захват которых был главной целью нашего наступления? Вот ваш приказ! Мы своими руками уничтожили свою же потенциальную добычу! Разве не вы приказали 6-й армии стереть с лица земли Сталинград, который по плану «Блау» был лишь одним из этапов победоносной летней кампании? Армии Паулюса и Гота застряли среди городских развалин, и, я думаю, надолго! Вместо того чтобы по древней немецкой традиции сконцентрироваться на единой цели и четко следовать плану «Блау», мы раздробили войска вермахта на два равновеликих направления, одолеть которые нам уже не под силу! Наши транспортные возможности сейчас столь ограничены, что временами продвижение вперед останавливается на несколько дней, а горючее мы вынуждены доставлять к танкам на верблюдах!..

– Прекратите! Йодль, вы позволяете себе действовать, как партизан, заброшенный в ставку группой армий Листа! Вы поддались его безумным уговорам и тупо пересказываете мне его порочную точку зрения! Я не нуждаюсь в ваших услугах для перевода на немецкий язык бредней Листа! Я послал вас в его штаб, чтобы вы передали ему мой приказ о безоговорочном наступлении на Грозный и Баку! Вы должны были всего-навсего передать мой приказ! В этом и заключалась вся ваша функция!

– Мой фюрер! – от возмущения Йодль даже привстал на носки и, как тогда при споре о Нарвике, грохнул кулаком по столу. – Смею вам напомнить, что я кадровый офицер германской армии, а не передатчик ваших приказов, выполнить которые невозможно! Я не ваш адъютант и не вестовой! Если вы обо мне такого мнения, разжалуйте меня в рядовые!

– Как вы смеете, Йодль, повышать голос на своего фюрера?! Как смеете указывать мне, что я должен с вами делать?! Не беспокойтесь, если понадобится, я быстро найду вам замену!

– Мой фюрер, я очень надеюсь, что мой преемник будет из армейских генералов! Тогда он отважится, как я, хотя бы изредка говорить вам правду! Но у вас уже никогда не будет среди военных таких искренних национал-социалистов, как я и Шефф!

– Это заговор, Йодль! Вы меня шантажируете? Я не позволю вам манипулировать мной! Вы все против меня сговорились: сперва Гальдер, Бок, Клюге, Лист, а теперь к ним присоединились вы! Вы все капитулянты и предатели! Вы хотите украсть у меня победу, которая сейчас находится на расстоянии вытянутой руки! Но даже если это не так, даже если нам суждено поражение… все равно мы должны ради наших потомков сражаться до последнего солдата! Вы слышите меня, Йодль, до последнего солдата!

– Если у армии не осталось резервов, борьба до последнего солдата бессмысленна и преступна! Вы сами, мой фюрер, лишили нас резервов на Южном фронте, бесцельно разбросав самые боеспособные части от Волги до Франции!

– Йодль, я не желаю разговаривать с вами в таком тоне! Совсем недавно Клюге в запальчивости крикнул мне: «Мой фюрер, отныне вы принимаете ответственность за все это!» Он тоже требовал отменить мой приказ о штурме Сухиничей! Так вот, господа, черт бы вас всех побрал, я беру на себя всю ответственность за исход этой войны! Я обойдусь без вас! Я один готов вступить в борьбу со всеми темными силами зла, угрожающими рейху! Германия неудержима! Подо мной гранитная плита «Вервольфа»! Монолит! Если понадобится, – Гитлер в исступлении стал бить кулаками по столу, словно забивал по шляпку гвозди, – я буду строить подводные лодки, подводные лодки, подводные лодки!..

С этими словами он почти бегом покинул зал заседаний.

Сразу же после совещания для всех, кроме личной охраны Гитлера и ее шефа Раттенхубера, Гитлер исчез из виду.

Обстановка в ставке накалилась до предела. Всем звонившим и приезжавшим в «Вервольф» адъютанты говорили одно и то же:

– Фюрер занят. Ждите.

Раттенхубер, как всевидящий пророк, сохранял ледяное спокойствие, время от времени отдавал своим подчиненным короткие приказы и выслушивал их столь же лаконичные доклады. На все вопросы нацистских бонз он отвечал загадочно-неопределенно, типа: фюрер бог, пути господни неисповедимы, одному фюреру известно, где он сейчас и когда вновь явит свой лик людям.

Верный Ланге с трудом успокаивал Блонди, собака нервничала, словно предчувствовала недоброе.

К вечеру в ставке воцарилось уныние. Все гадали, что будет, если, упаси бог, Гитлер не вернется. Срочно вызванный в «Вервольф» Геринг, в отсутствие Гитлера на правах его преемника чувствующий себя первой персоной рейха, подражая фюреру, в узком кругу философствовал о судьбе русского народа.

– Я всегда настаивал, что следует предотвратить перемещение продовольствия из черноземной зоны России в индустриальные районы, в которой вся промышленность должна быть уничтожена. Я не ортодокс и не варвар! Я готов предоставить выбор рабочим русских заводов: умереть голодной смертью или переселиться в Сибирь.

При этом Геринг звонко хлопал себя по жирным ляжкам и, от души хохоча, уточнял:

– И там умереть от того же!

Сегодня рейхсмаршал был весел как никогда.

– А что вы хотите, господа?! Любое мероприятие по спасению местного населения от голодной смерти мы можем осуществить только за счет запасов, предназначенных Германии и Европе, ответственность за судьбу которой мы целиком взяли на себя после ее оккупации. Да и с какой стати мы должны кормить своих врагов, даже покоренных?! Вы не в курсе, что я сказал министру иностранных дел Италии Чиано, излишне переживавшему по поводу голода в Греции? Не стоит чересчур волноваться за греков! Подобные несчастья поджидают многие народы! В своих лагерях русские военнопленные уже стали есть друг друга. По моим данным, в этом году в России погибнут от голода от двадцати до тридцати миллионов человек. Не думаю, что это так уж плохо, так как иначе Земле скоро грозит перенаселение. Так вот, господин Чиано, если человечество приговорено к тому, чтобы умереть от голода, последними в этом списке пусть будут наши народы! Я готов донести до каждого немецкого солдата: не говорите, а делайте! Русских вам все равно не переговорить! Говорить они, черти, умеют лучше вашего, так как от природы они прирожденные диалектики и унаследовали от своих разнокалиберных предков склонность к философствованию. Русским импонирует только действие, так как сами они обладают бабьей натурой и крайне сентиментальны. Почитайте, о чем они писали в древности нашим предкам! «Земля наша широка и обильна, да нет в ней порядка! Приходите и владейте нами!» Эта установка проходит красной нитью через всю их историю! Русские всегда хотят быть массой, которой правят сильные мира сего. Ну что ж, господа, мы пришли исполнить их заветное желание! Нищета, голод и непритязательность – удел русского человека во все века! Его желудок переварит все, а потому – никакого ложного сострадания! Мы принесли им новый немецкий порядок! Самый лучший порядок в мире! Они должны быть нам благодарны до гробовой доски! Как говорят коммунисты на своих партсобраниях, принято единогласно!