Амитав Гош - Стеклянный Дворец

Они прибыли на место и обнаружили, что слон расчистил вокруг себя большое пространство, смяв всё в пределах досягаемости. Мертвый оо-си лежал под деревом, заляпанный кровью, всего в паре ярдов от привязанных цепью ног.

Сая Джон с Раджкумаром наблюдали издали, пока хсин-оук со своей командой ходили кругами вокруг разгневанного животного, пытаясь определить, что случилось. Потом хсин-оук вскрикнул и поднял руку, указав на зад слона. В тусклом свете факела Раджкумар разглядел там вздутия ярко-красного цвета.

Хсин-оук со своими людьми немедленно развернулись и нырнули в лес, устремившись обратно тем же путем, что и пришли.

- Саяджи, что это? Почему они бегут?

Сая Джон торопился через подлесок, пытаясь держать факелы оо-си в поле зрения.

- Из-за антракса, Раджкумар, - бросил Сая Джон через плечо, сбив дыхание.

- Из-за чего?

- Из-за антракса.

- Но Сая, почему они не попытались вытащить тело?

- Никто теперь не приблизится к животному из страха заразиться, - объяснил Сая Джон. - В любом случае, теперь есть и более срочные дела.

- Более срочные дела, чем спасение тела товарища?

- И гораздо. Они могут потерять всё - животных, работу, средства к существованию. Мертвец отдал жизнь, пытаясь помешать слону заразить остальных. Ради его памяти они обязаны увести стадо подальше от беды.

Раджкумар видел много эпидемий - тиф, оспу, холеру. Он даже выжил во время одной из них, которая убила всю семью. Для него болезнь скорее была вызовом, чем опасностью, угрозой, с которой предстояло жить день ото дня. Он не мог поверить, что оо-си с такой легкостью бросили труп товарища.

Раджкумар засмеялся.

- Они побежали, как будто за ними гонится тигр.

На это Сая Джон, обычно такой спокойный и уравновешенный, обернулся к нему в гневе.

- Осторожней, Раджкумар, - медленно проговорил он.

- Антракс - это чума, которую Господь наслал на нас, чтобы усмирить гордость.

Его голос стал медленным и тихим, как всегда, когда он цитировал Библию:

- И сказал Господь Моисею: скажи Аарону: простри жезл твой и ударь в персть земную, и сделается персть мошками по всей земле Египетской [16] Библия, Исход, 8:16 .

Раджкумар понял из этих слов только некоторые, но тона Саи Джона было достаточно, чтобы заставить его замолчать.

Они вернулись обратно в лагерь и обнаружили, что он опустел. Дох Сай и другие ушли со спасенным стадом. Остался только хсин-оук, дожидаться управляющего. Сая Джон решил тоже остаться, чтобы составить ему компанию.

Рано утром на следующий день они вернулись на место происшествия. Зараженный слон теперь вел себя тише, оглушенный болью и ослабленный борьбой с болезнью. Вздутия стали размером с ананас, а кожа на заду слона начала растрескиваться и расслаиваться. По мере того, как тянулись часы, нарывы выросли еще больше, а трещины углублялись. Вскоре из язв потек белый гной. Через короткое время зад животного стал мокрым от выделений. Струйки кровавого гноя потекли к земле. Почва под ногами слона превратилась в вязкую грязь, покрытую кровью и гноем. Раджкумар больше не в состоянии был на это смотреть. Он согнулся пополам, подтянув лонджи, и его вырвало.

- Если это зрелище произвело на тебя такой эффект, Раджкумар, - сказал Сая Джон, - подумай, что оно должно значить для оо-си, которые наблюдают, как подобным образом умирают их слоны. Эти люди заботятся о животных как о собственных родственниках. Но когда антракс достигает этой стадии, оо-си не могут сделать ничего, лишь смотреть, как огромные горы плоти исчезают у них на глазах.

Вскоре после полудня зараженный слон умер, а потом хсин-оук со своими людьми вытащили тело товарища. Сая Джон с Раджкумаром смотрели издалека, как скорчившееся тело несли в лагерь.

- Они взяли пепла из печи и предстали пред лице фараона, - тихо произнес Сая Джон, едва дыша. - Моисей бросил его к небу, и сделалось воспаление с нарывами на людях и на скоте. И не могли волхвы устоять пред Моисеем по причине воспаления, потому что воспаление было на волхвах и на всех Египтянах [17] Библия, Исход, 9:10-11 .

Раджкумар жаждал наконец-то уехать из лагеря, устав от событий последних нескольких дней. Но Сая Джон оставался глух к его просьбам. Хсин-оук - его старый друг, сказал он, и он составит ему компанию на то время, пока не похоронят мертвого оо-си и не закончится беспорядок.

Обычно в таких случаях похороны устраивали сразу после получения тела. Но из-за отсутствия управляющего возникло непредвиденное препятствие. По традиции, умерший освобождался от всех земных обязательств после подписания специальной бумаги. Никто не соблюдал этот ритуал строже, чем оо-си, которые ежедневно рисковали жизнью. Нужно было выпустить бумагу, освобождающую мертвеца от обязательств, и лишь управляющий, как его наниматель, мог ее подписать. К управляющему послали гонца, ожидалось, что он прибудет на следующий день с подписанной бумагой. Осталось переждать лишь одну ночь.

К закату лагерь опустел. Раджкумар с Саей Джоном были среди немногих оставшихся. Раджкумар долгое время лежал без сна на балконе хсин-оука. В центре поляны лагеря ярко светился таи. Луга-леи управляющего зажег лампы, и в темноте джунгли зловеще нависали над пустым таи.

Поздно ночью Сая Джон вышел на балкон, чтобы выкурить черуту.

- Сая, хсин-оуку и правда нужно столько ждать до похорон? - спросил Раджкумар с ноткой раздражения. - Что плохого случится, если похоронить тело сегодня и оставить подписание бумаги на потом?

Сая Джон затянулся черутой, чей кончик отбрасывал красные отблески на стекла его очков. Он молчал так долго, что Раджкумар начал думать, что не получит ответа. Но когда Раджкумар уже был готов повторить вопрос, Сая Джон заговорил.

Однажды я был в лагере, рассказывал он, когда случилось несчастье и погиб оо-си. Этот лагерь находился недалеко отсюда, самое большее в двух днях пути, и стадо находилось под присмотром того же самого хсин-оука. Несчастный случай произошел в самое оживленное время года, в конце сезона дождей. Сезонные работы заканчивались. Осталось лишь несколько штабелей, когда на берегу чаунга очень длинное бревно легло криво, перегородив канал, по которому в ручей спускали бревна из штабелей. Бревно заклинило между двумя пнями, и вся работа встала: невозможно было прикатить другие бревна, не вытащив это.

Управляющий тем лагерем был молодым человеком лет девятнадцати или двадцати, по имени, если я правильно помню, Маккэй, Маккэй-такин, как его называли. Он жил в Бирме всего два года и первый сезон управлял лагерем самостоятельно. Сезон выдался долгим и тяжелым, дожди шли несколько месяцев. Маккэй-такин гордился возложенной на него ответственностью и тоже усиленно трудился, проведя весь сезон муссонов в лагере, не давая себе передышки, ни разу не уехав даже на выходные. Он выдержал несколько серьезных приступов лихорадки. Припадки так его истощили, что в некоторые дни он не в состоянии был выбраться из таи. Когда сезон подходил к концу, его ждал месяц отдыха в прохладном комфорте холмов Мемьо. Компания сообщила, что он может уехать, как только находящаяся под его ответственностью территория будет очищена от всех бревен, помеченных на вырубку. С приближением дня отъезда Маккэй-такин становился всё более неугомонным, всё сильнее и сильнее подгонял работников. Они почти закончили, когда произошло несчастье.