Олег Мазурин - Золотой ангел

– Благодарю, Сергей Сергеевич, утешили…

После ужина Алабин и Кислицин вышли на палубу подышать свежим воздухом. Юзевский отказался от их компании: он начал страдать от морской болезни и остался в каюте. Поручик и капитан увидели на палубе двух французов благородных кровей. По-видимому, это были муж и жена. Месье бережно держал за руку даму и что-то ей говорил.

Он был толстенький, круглолицый, в очках с золотой оправой. Малиновый сюртук не мог скрыть его большого брюха. Француз был, видимо, не дурак покушать. На голове у него красовался малиновый цилиндр, а на ногах – черные из мягкой кожи сапоги.

А она являлась настоящей красавицей! Белокурая, кудрявая, голубоглазая, стройная. С тонкой талией, высокой грудью и красивыми бедрами. Она была в иссиня-черном платье с белым кружевным воротником и в модной широкополой шляпке с синими голубыми и черными перьями. В руках она держала изящный зонт от солнца иссиня-черного цвета.

Кислицин тронул Алабина за локоть.

– Взгляните сюда, Дмитрий Михайлович, какая белокурая бестия плывет на этом корабле! Вот бы с ней переговорить наедине.

– Смею уверить вас, капитан, вряд ли ее муж одобрит ваше страстное желание поговорить с его женушкой тет-а-тет. Прибудем в Европу там и развлечемся.

– Вашими устами, милостивый государь, да мед пить. Впереди у нас расстояние в тысячи миль. Еще надо как-то до Туманного Альбиона добраться. А там затеряться в пригородной гостинице и как-то купить справные документы на чужие имена.

– Дорогой Сергей Сергеевич, если мы прошли такие невероятные испытания и расстояния, то бояться какой-то чопорной Англии? Думаю, не стоит. Мы ее тоже завоюем. Мне сейчас даже черт козлоногий, хвостатый, рогатый или дракон огнедышащий о трех головах и о семи крыльях не страшен! Я чувствую всем сердцем и душой, что Всевышний на нашей стороне: нам так фантастически в последнее время везет. Вот так-с, капитан… Ну, а пока попробуем познакомиться с этой интересной парочкой, по всей видимости, из городу Парижу.

Алабин, прекрасно знавший французский, подошел к супружеской чете и учтиво кивнул.

– Разрешите представиться, месье, мадам, перед вами поручик Лейб-гвардии Кавалергардского полка в отставке Алабин Дмитрий Михайлович. А это мой вернейший друг, капитан Кислицин Сергей Сергеевич. Тоже офицер-гвардеец. С кем имею честь?..

– Очень приятно, господа офицеры, – охотно откликнулся на попытку знакомства мужчина в очках. – Я научный исследователь путешественник, писатель и историк – барон Франсуа-Пьер Лакавалье. А это моя жена – баронесса Лаура Лакавалье.

– Нам тоже очень приятно.

– Вы сказали, поручик, что служили в Кавалергардском полку? О, это великолепно, великолепно! Вы, месье, были чрезвычайно привилегированным военным. Вы охраняли жизнь и покой вашего императора Александра и его семейство и имели честь его лицезреть и разговаривать с ним. Я его видел лишь издалека.

– Да я имел честь, месье, общаться с нашим монархом и его приближенными. Зато вашего императора я не видел воочию. А вы, барон?

– Имел честь. Меня вчера позабавила одна трогательная сцена с вашим участием, месье лейтенант.

– Какая же?

– Вы месье лейтенант расставались с китайским купцом, как будто со своим родным братом или каким-то родственником? Какую же великую услугу он оказал вам?

– Я столько пережил с ним в Китае и столько он сделал для меня добра, что этот седой старичок мне действительно как брат или как отец.

– Извините за мое наглое и излишнее любопытство, месье, но меня мучит один непростой вопрос: а как же вы оказались в Поднебесной? Петербург весьма далек от Китая. А русских в Чжун Го я крайне редко встречал.

– Попытаюсь вам объяснить, барон, сей парадокс. После службы я вышел в отставку. Я люблю путешествовать, описывать быт местных жителей, собирать легенды, сказки, пословицы, поговорки, изучать обычаи, тамошнюю природу. Я начал вояж с Западной Сибири. Затем – Забайкалье, Китай. Азия – моя любовь, если честно.

– О, да мы коллеги, сударь! Но сделайте одолжение, скажите: зачем вам плыть в ужасно церемонную, промозглую и вечно объятую туманами Англию? Извините, что я невольно подслушал разговор нашего капитана-португальца и вашего старика… Тоже неподдельный научный интерес?

– Я люблю морские путешествия, барон. Я ведь бывший моряк. До того, как перевестись в гвардию, я служил на флоте под командованием нашего великого адмирала Федора Федоровича Ушакова.

– О, это замечательно! Вы – великий человек. Но Англия на сей момент враг России. Какую вам, даже не военному, а ученому, окажут честь? Как вас там примут? Не могут ли вас арестовать как русского шпиона?

– Не беспокойтесь за меня, барон. В Лондоне живет мой родственник – весьма влиятельная особа. Она и поможет с изданием моей книги.

– Ясно, а что за слуга у вас? Он не похож на китайца, но он все же азиат. А жена его точно китаянка и, похоже, из низших слоев Поднебесной.

– Вы правы, месье Лакавалье, наш друг – не китаец. В нашем Забайкалье проживают племена бурят. Он и есть их достойный представитель.

– Буряты? Покорнейше простите за невежество, но никогда не слышал об оных. Вы мне о них расскажете, месье Алабин? А я запишу в свои путевые заметки.

– С удовольствием. Но попозже. А вы будучи в Китае, барон, не сделали записи в вашем дневнике о божественном стрелке «Хоу И» и его подвигах или о «желтом государе» Хунли?

– Не успел, к сожалению. Мы с моей благоверной попали в плен к пиратам адмиральши Шинг. И это было ужасно. Выкуп за нас предводительница морских разбойников назначила немалый: по десять тысяч долларов за каждого. Пираты предпочитают доллары, а не франки и ляны. Слава моему правительству, они, в конце концов, выкупили нас.

– Вы были в неволе у китайских флибустьеров?! Невероятно. Может, поведаете…

– С удовольствием.

– О, только избавьте меня, монсеньеры, от этих ужасных подробностей! – воскликнула баронесса. – Я не желаю о них слушать, я пойду в свою каюту, прилягу: что-то я плохо себя чувствую.

– Иди, дорогая, иди, отдохни… – кивнул барон и почти шепотом объяснил Алабину. – У моей благоверной слишком свежи воспоминания о том страшном плене. Нельзя даже обмолвиться о нем: у моей пташки Лауры сразу падает настроение, лицо покрывается красными пятнышками от нервного волнения и ухудшается здоровье.

Мадам Лакавалье удалилась в свои «апартаменты». Кислицин тоже решил откланяться.

– Прощайте, барон. А вам, Дмитрий Михайлович, желаю занимательной и увлекательной беседы с весьма интересным рассказчиком – месье Лакавалье.

– Куда вы, Сергей Сергеевич? Останьтесь.

– Я пойду, проведаю Юзевского: как он там, бедняга? Не укачало ли его окончательно? Морскую болезнь не всякий переносит достойно.