Вера Крыжановская - Светочи Чехии

— Я постараюсь, Ружена, заслужить твою любовь и завоевать твое сердце, — нерешительно пробормотал он.

— Принимаю твое обещание и да пошлет нам Бог счастье!

Она взяла руками его голову и поцеловала его в лоб, а затем выпорхнула из комнаты, как спугнутая птичка.

Вечером в доме разразилась целая буря. Отец Иларий узнал об исчезновении Светомира, и все предпринятые им розыски не дали никаких результатов. Графиня была вне себя и за ужином, сообщая мужу о случившемся, упрекала беглеца в подлой неблагодарности.

Но граф принял новость довольно равнодушно.

— О чем ты волнуешься? — спокойно возразил он. — Если малый нашел себе кусок хлеба, который ему больше по душе, так нам что до этого?

— А я так нахожу даже, что он прав, — сказал Вок, презрительно посматривая на отца Илария. — Дрянных попов у нас — избыток, и нет причин жалеть, что одним негодным монахом будет меньше! Я всегда не одобрял, что Светомира насильно хотели упрятать в рясу, и его смелый поступок только возвышает юношу в моих глазах.

За эти свои слова Вок был награжден под столом горячим рукопожатием невесты, которая, после того, как встала из-за ужина, рассказала ему о приезде Светомира в Рабштейн и своей посильной помощи. Вок не только одобрил ее вполне, но и прибавил, что, не будь он, в то время на Кутной горе, он и сам помог бы своему другу детства.

Днем Анна выходила из дому навещать свою тетку и племянницу, дочь Яна Жижки, и по возвращении своем, когда они с Руженой остались с глазу на глаз, стала описывать подруге впечатление своего посещения.

— В какое ужасное время мы живем, — прибавила она. — Иногда я просто недоумеваю, как могут христиане до такой степени ненавидеть и непрерывно преследовать друг друга, потому только, что одни — чехи, а другие немцы.

— Все это очень грустно, разумеется! Но зачинщиками разных ссор бывают преимущественно немцы, а чехи только защищают свои права, — заметила Ружена. — А что именно вызвало твое удивление?

— Случай, на который я наткнулась сегодня у тетки. Пока я была там, к ней зашла ее старая подруга и бывшая соседка, Луиза Гюбнер, вдова брата профессора. Пришла она с дочерью, Маргой, с которой я подружилась, когда еще жила здесь, в Праге, до переезда к вам. Я ей очень обрадовалась. Но вообрази, как они обе несчастны. Мистр Ян Гюбнер решил выдать бедную Маргу замуж за богатого мясника, Гинца Лейнхардта; а она любит молодого чешского рыцаря. После этой истории с голосами в университете Гюбнер — в ярости, при мысли, что Марга смеет любить чеха; а к ней самой он питает прямо ненависть и невозможно грубо с ней обходится. На ее слезы и мольбы дать ей хотя свободу, потому что Гинц ей противен, дядя отвечает пощечинами. Свадьба давно уже была бы справлена, если бы не подоспело обнародование декрета, который смутил немцев и поглотил все их внимание. Теперь мать и дочь стерегутся famulus'oм профессора; но сегодня утром этот негодяй был ранен в стычке с чешскими студентами и они воспользовались случаем, чтобы навестить тетку и передать через нее письмо Милоте, ее возлюбленному, который в отсутствии.

— Бедная, как мне ее жаль! — сказала Ружена.

— Не правда ли? А если бы ты видела ее слезы и отчаяние, так они, право, и камень могли бы тронуть. Ты не будешь меня бранить за то, что я сказала Марге, чтобы в крайнем случае она пришла сюда? Ты и особенно Вок, который хорошо принят при дворе, может быть, помогли бы ей и защитили.

— Разумеется, ты сделала хорошо! Жестокость ее старого глупого дяди возмутительна. Я попрошу Вока помочь в трудную минуту.

На следующий день Ружена повела жениха к себе и под секретом рассказала ему историю Марги, прося прийти, если возможно, на помощь бедной девушке. Приведенный в хорошее настроение духа беседой и лаской своей обаятельной невесты, Вок обещал, если потребуется, даже перерезать горло старому Гюбнеру.

— Милота — мой друг! Какой притворщик, ничего ведь мне не сказал о своей любви; но все равно, что могу, я ему сделаю! Король послал его с поручением в Моравию, и он должен приехать обратно с минуты на минуту.

Несколько дней спустя после этого разговора, часов около трех пополудни, какая-то женщина, закутанная в темный плащ, явилась в дом Вальдштейнов и пожелала говорить с Анной. Неизвестная оказалась Маргой. Бледная и дрожа, как в лихорадке, она бросилась на шею подруге, едва они остались одни.

— Спрячь меня, — пробормотала она.

Анна успокоила ее, и Марга рассказала, как накануне дядя объявил, что в виду смутного времени, а может быть даже необходимости в любую минуту оставить Прагу, он решил ускорить ее свадьбу.

— Над немцами разразилось такое горе, — прибавил Гюбнер, — что всякое празднество должно быть исключено по нынешним временам. Я решил с Лейнхардтами, что послезавтра мы вас обвенчаем потихоньку. Это меня тем более устраивает, что в случае, если я уеду из Праги, Гинц купит у меня дом; да и матери твоей будет больше времени заняться утомительной укладкой.

У дяди было такое страшное лицо, что я ничего не посмела возразить и решила покончить с собой, — дрожащим голосом говорила Марга. — Но сегодня я видела Милоту, когда он выходил от Змирзлика, и это придало мне мужества. Я скрылась из дому и прибежала просить панну Ружену спрятать меня у них. Может быть, Милота увезет меня.

Глубоко жалея несчастную, но в тоже время обеспокоенная тем, что скажет графиня, Анна побежала к Ружене и та ее утешила.

— Вок обещал мне помочь, а если он захочет защитить Маргу, то его мать не посмеет даже ему противоречить. Я тотчас же пойду к нему и все расскажу.

У молодого графа были гости, — два его приятеля, но по докладе пажа, что невеста желает его видеть, он извинился и вышел. Взволнованная Ружена передала ему случившееся у Гюбнеров и просила разрешение спрятать Маргу и оградить от неудовольствия графини.

Вок на минуту задумался, но затем хитрая, смелая улыбка мелькнула на его лице.

— Хорошая мысль явилась у меня и если удастся привести ее в исполнение, то мы сыграем с Гюбнером такую шутку, которую он долго будет помнить, — сказал он, обнимая Ружену. — Пойдем к Анне, мне хочется посмотреть саму героиню.

При входе их, Марга вскочила, со страхом ожидая решение своей участи, но Ружена ее поцеловала, а Вок заверил, что надеется ее спасти. Это несколько ее успокоило, и она могла разумно отвечать на предложенные ей вопросы.

— Когда, думаете вы, начнут вас искать? — первое, что спросил Вок.

— Я полагаю, что дядя вернется только поздно вечером, потому что у профессора Варентраппе на сегодня назначено большое собрание для обсуждения новой просьбы королю, разрешить чехам отделиться от прочих народностей и основать свой особый университет.