Сильвестер Эрдег Сильвестер Эрдег - Безымянная могила

Если меня возьмут в школу, мать будет очень рада. Ответы на поставленные вопросы записал: Фаддей. Пометка: обе записи препровождаются Гамалиилу. Исторической ценности не представляют.

Все может быть, сказал Дидим и добавил, что Ананию положили в склеп Иосифа Аримафейского, туда же, куда Иисуса. Лука сидел на скамеечке; на полу валялись свитки — на арамейском, на греческом языках, оригиналы и списки; у стены — кувшин с водой, перед окном — самодельный стол. Что он этим хотел сказать? — размышлял Лука. Возможно, просто склеп был пуст, и Синедрион купил его у Иосифа, чтобы похоронить в нем бывшего первосвященника. Это еще не доказывает, что Иуда и есть Анания и что именно он, похитив тело Иисуса… Лука встал со скамеечки, шагнул к окну, выглянул на улицу. Чего ради он должен верить Дидиму, даже если тот и брат Фомы? По улице гнали овечье стадо, брели ослы с поклажей, клубилась пыль.

Тут, конечно, возможно много вариантов, продолжал размышлять Лука. Во-первых: все, что говорил Дидим, чистой воды болтовня. То есть Анания — это Анания, к Иуде он никакого отношения не имеет, Иуда давно умер. По этой версии, Иуда повесился, как считают многие, и погребен на Земле Горшечника, которую и сегодня еще называют Акелдама, Земля Крови; он был там первым и погребен. Лука покачал головой, сел; там же, говорят, похоронили Стефана, после того как он был побит камнями, и апостола Иакова, и, не так давно, Иакова-младшего. В конце концов, почему бы и нет, думал он; ни в каком другом месте братья и не могли хоронить, не получили бы разрешения, а тут — заброшенный участок, пустырь. Лука решил, что как-нибудь обязательно сходит туда, посмотрит… Заброшенный участок, пустырь, невольно повторил он про себя. Значит, там… Значит, возможно, там… Он ощутил, как по лбу его катятся крупные капли пота, и снова встал. Что-то с сердцем неладно, подумал он, приложил руку к груди, осторожно ощупал ребра — нет, не больно, не колет… Он снова шагнул к окну. На улице тузили друг друга мальчишки; должно быть, поссорились из-за чего-нибудь или просто играли. И есть еще второй вариант, пробормотал Лука, следя за мальчишками, — допустим, что Дидим сказал правду. Тогда, выходит, Анания тоже сказал Дидиму чистую правду. Тогда Иисус и не воскрес вовсе, а всего лишь исчез из склепа, и именно Иуда выкрал тело и похоронил на Акелдаме, на Земле Горшечника, которую он же купил у Синедриона за тридцать сребреников. И когда Иуда вернулся, на рассвете, его схватили стражи Синедриона. Заперли в камере, допрашивали, били палками, снова заперли, не давали ни есть, ни пить. Ему сказали, Каиафа собирается лично его допросить, без свидетелей, но Иуда отказался: сказать Каиафе ему нечего. Потом стал просить стражей, чтобы вывели его хотя бы во двор, дали погреться на солнышке. Стражи сжалились над ним, открыли дверь камеры — и, не успели спохватиться, Иуда метнулся через перила галереи и рухнул во двор. Руки, ноги, ребра переломал себе, кожа на боках полопалась, весь был в крови, но выжил. Каиафа приказал его вылечить, пригласил к нему лучших лекарей. Целый год прошел, пока Иуда поправился; потом его поместили в камеру с нормальной постелью, слугу дали — чтобы охранял его и выполнял все просьбы; еды, питья было вдоволь. Можно было читать, выходить на прогулки; только на улицу не пускали. Пилат, перед отъездом в Рим, встречался с ним; Каиафа несколько раз с ним беседовал.

Когда Каиафу сняли, новый прокуратор, Вителлий, с новым первосвященником, Ионафаном, пришли к выводу, что Иуда действительно невиновен и, если он даст клятву не бунтовать, можно его выпустить на свободу. Дидим сказал: именно тогда он сменил имя и стал Ананией. Вителлий с ним не встречался, Ионафан же беседовал несколько раз. Из Иерусалима Иуда перебрался в Дамаск, там никто его не знал: Анания так Анания. И в таком случае правда, что это он обратил в веру Савла и нарек его Павлом; того самого Савла, который по письменному поручению Синедриона преследовал братьев-христиан. Потом, во времена императора Калигулы, Иуда вернулся из Дамаска в Иерусалим и устроился на службу в Синедрион. А после смуты его, при неясных обстоятельствах, избрали первосвященником, и он добился от римлян, чтобы с этих пор у них было лишь право утверждать первосвященников, выбор же их вновь становился прерогативой царя Иудейского. В годы правления императора Нерона, при прокураторе Феликсе, Ананию неожиданно вынудили отказаться от своего поста; прокуратор Фест выдал ему охранную грамоту, однако первосвященник Анна приказал держать его под домашним арестом. И он был не убит, а покончил с собой. А Павел, бывший Савл, так ни о чем и не узнал…

Лука отошел от окна; лицо его было бледным и потным. Вот, стало быть, версия вторая, произнес он вслух, это Дидим, брат Фомы, писарь в Синедрионе, рассказал ему на берегу Мертвого моря, недалеко от Вифании… Каждый раз, воспроизводя в памяти тот разговор, Лука чувствовал, что бледнеет. Он сел на скамеечку, сгорбился, подперев лоб кулаками. Возможен ведь и третий вариант, напрягал мозг Лука. Иисус в самом деле воскрес, но Синедрион стал, и не без успеха, распространять слух, будто тело его похищено из склепа. И похитителем был якобы Иуда, предатель, который за деньги способен на все. Выход из этого безвыходного положения Иуда и попытался найти, наложив на себя руки, но умереть ему не дали, несколько лет держали под стражей, обрабатывали, пока не добились своего: Иуда согласился под чужим именем вести слежку за последователями Христа. За это он получил обещание, что, как только представится удобный случай, в награду за услуги его возведут в ранг непогрешимого. И — после того как был схвачен Стефан, а потом апостол Иаков — такой случай представился.

Лука вздохнул, покивал с напряженным лицом; да, это единственное логичное объяснение, пробормотал он негромко. Единственное, которое похоже на правду. Ведь если верить Дидиму, то почему тогда был устроен суд над Павлом? Если бы Савла в Дамаске обратил в веру Христову Анания, прежде Иуда, то он не мог бы стать главным обвинителем против Павла в иерусалимском процессе, не приказал бы бить его по устам. Да и Павел наверняка разоблачил бы его, двадцать лет — не такой уж большой срок, он бы его запомнил, если бы в самом деле Анания уговорил его не преследовать братьев. Павел в присутствии прокуратора обратился с апелляцией к императору, его увезли в Рим, там позволили снять жилье, обвинение со временем устарело, он стал свободным. Анания же впал в немилость. Да, повторял Лука, это единственная логичная версия. Значит, Иуда действительно не умер, а стал Ананией. Но ведь Иисус воскрес, значит, это неправда, будто Иуда похитил тело и похоронил его; если бы дело обстояло так, он признался бы в этом под пытками… Лука опять подошел к окну, и тут ему вспомнилось: Дидим сказал, что ждал вести о смерти Павла, Анания поставил условие, чтобы Дидим открылся ему, Луке, лишь после кончины Павла.