Александр Соколов - Испытание Раисы

«Это — сумасшествие молодого человека, — писала она, — строго наказанного! Я принимала участие в наказании, участие, которого я бы хотела избегнуть, но, должно быть, это было предопределено свыше! Избавьте меня от подробностей!.. Два-три слова о той, которая невольно сделалась вашей belle-soeur [13] франц. — свояченица; золовка; невестка. … Это молодая девушка, очень скромная, без состояния, но хорошо воспитанная. Нравственность ее безупречна, принципы очень хорошие! Если она поедет в деревню Валериана, то будет вашей соседкой! Вы будете иметь случай увидеться, разговаривать с нею. Уведомьте меня, о чем узнаете! Эта молодая особа не показалась мне интриганкой, и я очень интересуюсь ею из-за участия к Валериану».

Некоторые из провинциальной знати из преданности или по любопытству не прекратившие своих отношений с Марсовой с удовольствием приехали уведомить ее о приезде свояченицы.

Было много толков и разных предположений по поводу молодой графини Грецки… Бракосочетание, совершившееся по высочайшему приказанию, сильно возбуждало все умы, но никто ничего не знал толком. Вот и кинулись все к Елене за подробностями, но та знала не больше их…

Многие дали клятву познакомиться с Раисой, дочерью армейского фельдшера, с барышней, с которой случилось такое необычайное происшествие.

На одном из вечеров у знати города было решено, что вообще никто не будет знакомиться с Раисой Грецки.

— Если же она и Марсова сойдутся, то они могут отделиться от общества! Они созданы для того, чтобы составить друг другу компанию! — заключила Полюсская.

— Мы не будем компрометировать себя знакомством с этой выскочкой! — решила другая дама.

Раиса ничего не знала о подобных разговорах… Она прибыла в деревню в один из прекрасных майских дней.

Наступал вечер… Стада были уже загнаны, о чем свидетельствовал отдаленный звон бубенцов из их стойл.

Сад, полный весенних цветов, разливал запах сырости. Березки распускали почки, воздух был напоен благоуханием. Вечерняя прохлада уже покрыла свежую зелень росой.

Раиса вышла из кареты перед высоким, выкрашенным в белый цвет каменным домом. Крыша, обложенная толем, была зеленого цвета. Все выглядело весело и привлекательно.

Молодая женщина увидела прибывших ранее нее из Петербурга слуг, собранных в большую комнату-прихожую.

Пройдя через два-три зала со старинной мебелью, она очутилась в комнате с двумя свечами на столе. Над столом красовался портрет графини, матери Валериана.

Сняв дорожное пальто, Раиса со свечой в руке подошла к портрету и долго рассматривала его.

Красавица-графиня в платье decolte с ожерельем на шее, казалось, улыбалась — так живо был написан ее портрет. Хотя большого сходства у Валериана с матерью не было, но Раиса все же уловила сходство. Она подошла ближе, поставила свечу на стол и молитвенно сложила руки.

— Вы знаете, — сказала она тихо, — как я его люблю!.. Сделайте его менее жестоким!

Первое время Раиса путалась в разных комнатах, залах и коридорах дома: так много их было!..

Рыбные пруды, леса, реки, поля, бесчисленные флигели между деревянными службами, — все это казалось Раисе плодом возбужденного воображения, нереальным, так все это было не похоже на то, что до сих пор окружало ее в жизни!.. Сколько голов скота, сколько птицы, сколько людей вокруг!..

Раисе понадобилось около двух недель, пока она привыкла к именам и обязанностям толпы слуг, проводивших целые дни в безделье! Но вскоре она освоилась со своим положением. Не прошло и месяца, как она уже настолько ознакомилась с делами имения, что рассчитала управляющего.

В это время ее посетила Мавра.

— Кто это Мавра Мороз? — спросила Раиса верного Фаддея, всюду следовавшего за нею.

— Не важная птица, — проворчал старый слуга. — Повидайтесь с нею, надо узнать, чего она хочет!

Мавра была введена к молодой женщине. С первого взгляда Раиса заметила неприятное выражение лица вошедшей: осторожный и скрытный взгляд и слащавую улыбку.

Раиса, несмотря на молодость, умела разбираться в людях, и сразу поняла, что нужно держаться настороже.

— Чего тебе надо? — спросила она крестьянку.

— Мы хотим поздравить тебя с приездом, — ответила Мавра с низким поклоном, — и пожелать всего хорошего!

— К какой из моих деревень ты принадлежишь?

— Ни к какой, барыня! Я жена управляющего твоей свояченицы, Елены Марсовой, и живу на ее земле.

Мавра указала рукой на парк Марсовой, расположенный у дороги. Одна верста отделяла оба дома, и это-то близкое соседство и было когда-то причиной замужества Елены.

— А! — произнесла Раиса, думая, что крестьянка послана соседкой для собирания каких-либо сведений. — Ты жена управляющего? Ну хорошо! Зачем же тебе хотелось меня видеть?

— Чтобы познакомиться с тобой, — лукаво подмигивая глазом, ответила Мавра.

Фаддей, безмолвный свидетель этой сцены, поглядев на посетительницу с видом скуки, махнул рукой и вышел из комнаты.

— Ты очень добра, — с иронией произнесла Раиса, — чем я могу быть тебе полезна?

— Мне ничего не надо! Но так как ты не знаешь здешних мест, то я и подумала, что могу помочь тебе, находясь под рукой.

— У меня есть Фаддей для этого, — возразила Раиса.

— Фаддей давно уже не был в здешних местах! Есть многое, чего он не знает! — многозначительно добавила Мавра.

Раиса вспомнила, что старый слуга говорил то же самое, и решила теперь узнать от Мавры то, чего не могла узнать от Фаддея.

— Правда ли, — спросила ее Мавра, — что твой муж был сослан в Сибирь батюшкой-царем?

Тень неудовольствия пробежала по лицу Раисы: еще никто не осмеливался так открыто говорить о ее несчастии. Но она должна была ответить и придала своему ответу форму вопроса.

— А эта правда, — сказала она, — а что у вас об этом думают?

— Мы думаем, что барин — наш господин, а батюшка-царь — господин нашего барина! То, что сделано царем, хорошо, и мы его любим!

Действительно, несчастье графа Грецки поразило его слуг, крестьяне же не задумывались над этим! Им было все равно, принадлежать одному или другому.

Карающая рука владыки давала им надежду в случае опасности получить возмездие. Для этих темных людей Раиса была послана высшим господином, и подчинение их к ней было безгранично.

Раиса поняла это и внутренне радовалась, что хоть с чернью ей не придется бороться, доказывая свою правоту.

— Так ты думаешь, что меня будут любить? — проговорила она в раздумье.

— Конечно, барыня, мы тебя будем любить! Только твоя свояченица не любит тебя, — добавила она таинственно, кивая головой по направлению Марсовой.

Легкое облачко грусти окутало черты Раисы. Она вздохнула.

— Я ей не сделала ничего плохого, — произнесла она, помолчав, — и надеюсь, что она меня полюбит.