Виталий Федоров - Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969

Когда новобранцы стали изучать «Инструкцию по охране государственной границы СССР», мне приходилось ежедневно выдавать её командирам взводов, принимать обратно вечером и убирать в сейф. Назавтра всё повторялось, поскольку эта инструкция считалась секретным документом.

Скоро батальон повзводно начал ходить на стрельбище, и мне приходилось выдавать патроны. Выдавались они не поштучно, а ящиками для каждой роты. Командиры рот расписывались в журнале выдачи боеприпасов.

Обычно на стрельбище каждому солдату выдавали обойму из пяти винтовочных патронов, которые он должен расстрелять в мишень. Один из новобранцев первой роты умудрился сохранить патрон в патроннике (а может, он взял дополнительный в ящике и зарядил свой карабин). Так или иначе, вечером, когда вся рота чистила оружие, в казарме вдруг раздался выстрел. Все, кто был в этот момент рядом, в ужасе отпрянули в стороны.

А случилось вот что. Солдат, тайком пронёсший в казарму заряженное оружие, не прячась, при всех рядом присутствующих, поставил карабин на пол, приставил ствол к нижней челюсти, дотянулся рукой до спускового крючка и, сказав: «Прощайте, ребята!» – нажал на спуск. Все, кто видел его действия и слышал последние слова, решили, что он паясничает. Но он не придуривался, это было обдуманное, подготовленное самоубийство. Пуля прошла через шею, рот и вылетела вверх, пробив череп.

Наше командование сделало запрос на родину покончившего с собой солдата. Ответ местной администрации позволял предположить, что он свёл счёты с жизнью из-за девушки. Он её сильно любил, а она вышла замуж через два месяца после его призыва…

Не хочется заканчивать эту главу на трагической ноте, поэтому продолжу.

Вскоре новобранцы приняли присягу. Наконец-то они стали полноправными солдатами. Присягу принимали там же, на площади старой крепости, где и мы три года назад. После окончания официальной части все три роты выстроили в колонну по три, и они торжественным маршем во главе с комбатом, его замом и начальником штаба, под звуки оркестра, исполнявшего «до боли знакомую мелодию марша», вышли из триумфальной арки крепости и двинулись строевым шагом в сторону города.

В то время я был в штабе, но как только услышал звуки музыки, вышел на балкон. Оттуда мне было хорошо видно, как идёт колонна под звуки марша, почти прямо на меня (ворота были рядом). И вдруг при виде молоденьких солдат у меня внутри что-то защемило. Возможно, это чувство жалости к ним, от осознания того, через что им предстояло пройти в течение трёх лет, которые для меня уже заканчивались.

Когда колонна прошла, я вернулся в кабинет, сел за стол и подумал: «Дальше мне нужно будет всё начинать сначала, как говорят, с нуля…».

К зиме нам выдали более тёплую форму: тёмно-зелёную гимнастёрку и тёмно-синие брюки. Мы с ефрейтором Щенниковым сфотографировались в этой новой форме – стоим на снегу, на фоне красивого фонтанчика.

Брюки я передал в швейную мастерскую, которая находилась на первом этаже здания нашего штаба. Там работал вольнонаёмный портной – грузин. Он шил и перешивал всё, что ему давали, то есть был штатным работником штаба части. Мне он солдатские брюки переделал в офицерские галифе. А в магазине я прикупил к ним офицерский ремень.

В последнюю декаду ноября демобилизация уже шла полным ходом. Я забеспокоился и решил поговорить с майором Барановым.

– Товарищ майор, мне пора демобилизовываться.

– Ты нужен здесь до конца учебного, – возразил майор. – Надо закончить начатое дело.

Я прикинул – это ещё около полутора месяцев!

– На такую отсрочку я не согласен. Учебный закончится с успехом и без меня.

И тут я стал говорить о необходимости как можно раньше поступить в вечернюю школу, чтобы хоть немного успеть захватить вторую четверть, войти в курс дел. Видимо, мне удалось задеть какую-то струнку в его душе, потому что он, подумав немного, ответил:

– Мне хорошо с тобой работалось эти два месяца. Я мог иногда пораньше уйти из штаба, но всегда знал, что всё будет в порядке. Но раз уж ты так хочешь учиться, я не стану препятствовать.

– Большое спасибо, товарищ майор! Я вам порекомендую своего товарища из второй роты – Федоркова. Он толковый парень и будет мне хорошей заменой.

По своей инициативе я пошёл в отдел кадров. В это время там оказался лишь один Витя Соловьёв. Я поделился с ним радостной новостью:

– Меня Баранов отпускает домой, так как хочу учиться, а не жениться.

– Постой, – перебил меня Витя, – тебе же надо ещё рассчитаться с десятой заставой.

– Я готов идти туда хоть сейчас!

– Дело ещё в том, что есть план по увольняющимся на каждый день. Посмотрим, куда можно тебя включить. Я тебе позвоню.

Звонок от него раздался уже через день.

– Дружище, ты будешь демобилизован третьего декабря. На заставу поедешь 29 ноября, на следующий день вернёшься и до второго декабря будешь оставаться в штате майора Баранова.

– А ты-то собираешься увольняться или нет?

– Как только подготовлю смену. Надеюсь поехать домой числа седьмого, почти следом за тобой.

– Спасибо, Витя, ты настоящий друг. Надеюсь, ещё встретимся.

Двадцать девятого с утра я поймал попутную машину, идущую в сторону нашей третьей комендатуры. Доехал довольно быстро. Бодро прошагал семь километров от комендатуры до десятой заставы.

Меня сразу окружили ребята. Всем было интересно, когда меня демобилизуют. Один хороший товарищ подарил мне своё фото, подписав на обороте: «На память другу Виктору от Юрия. 29.11.54 г.». Поэтому я точно знаю, когда был в последний раз на заставе. В этот вечер мы ещё попели песенок под баян с «маэстро» Таруниным.

Я сдал старшине оружие и боеприпасы, которые так и ждали меня в пирамиде. Койка моя тоже пустовала – пополнения ещё не было. Забрал неношеную шинель, провисевшую три года на вешалке ни разу не одёванной, и шапку, «подаренную» мне старшиной прошлогоднего учебного.

Вернувшись в штаб, ещё два дня добросовестно исполнял свои служебные обязанности. За это время успел сфотографироваться с «боксёром» Васей Воротниковым. Накануне дня отъезда зашёл во вторую роту, где у меня было несколько хороших товарищей. Напоследок посоревновался по перетягиванию на пальцах – победил всех. Может, конечно, кто и поддался, но вроде, всё было честно. С Васей в последний день боксировать не стали и простились, выйдя на улицу. А потом я отправился спать – последняя ночь на армейской койке.

Утром пришёл майор Баранов. Я передал ему ключи от сейфа и штаба. Мы с ним тепло простились, не как командир с подчинённым, а как коллеги по работе. Пожелали друг другу исполнения поставленных целей в жизни.