Виталий Федоров - Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969

Из нашей Талицкой группы во время перекличек запомнились мне два парня: Мосин и Молодцов. Первый – рыженький, конопатый, маленький; второй – высокий, красивый, опрятно одетый, с приятным мужским голосом. Они были настолько контрастны, что не запомнить их было невозможно. Я старался быть поближе к ним – всё-таки земляки.

В девять часов нас группами человек по пятьдесят водили в столовую. Строем, благо хоть не строевым шагом. Кормили там вкусно, но не досыта. «Наверное, приучают к солдатской норме», – решил я. В первый же день часть призывников, бывших здесь уже пару дней до нашего прибытия, забрали, и они освободили часть спортзала. Нас осталось где-то сотен пять.

Вечером за ужином увидел такую сцену. Один плечистый, мордастый парень сидел за столом между двумя щуплыми ребятами, по виду деревенскими. На столах были разложены белые булочки – каждому по одной. Этот негодяй забрал булочки соседей, засунул их себе в карман, а свою стал жевать. Они сидели во втором ряду столов, как раз напротив меня. Парни стали ему что-то говорить, но он показал им характерный жест «секир-башка», и они примолкли, смирились.

На ночь мы устроились на полу спортзала, благо помещение отапливалось, а пол был деревянный. Мне подушкой служили шапка и рюкзак, а постелью и одеялом – телогрейка. Я расположился ближе к землякам, хотя каких-то дружеских отношений с ними не появилось. Все были сами по себе.

Утром я сел в своей «постели» – надоело лежать на жёстком полу. То же самое сделал сосед справа. Так мы, позёвывая, сидели какое-то время, потом взглянули друг на друга. Видимо, чем-то я ему приглянулся, потому что он сказал:

– Доброе утро.

– Утро доброе, – ответил я. Мы оба улыбнулись. Этот вежливый улыбчивый парень тоже начинал мне нравиться. По утрам здесь никто не будил командой «подъём», поэтому большинство ещё спало, а тем временем мы тихо знакомились. Он протянул мне руку и отрекомендовался:

– Ромка Иванов.

Я ему ответил:

– Витька Фёдоров.

Ромка поинтересовался, откуда я сюда попал. Я коротко рассказал о себе и добавил:

– Если бы не сломал руку, уже бы больше месяца носил военную форму.

Он не стал ждать моих вопросов и рассказал, что сам из Свердловска. И я подумал: «Вот судьба – его дом, возможно, всего в сотнях метров отсюда, а он валяется на грязном, холодном полу в довольно приличном осеннем пальтишке». На завтрак мы с Ивановым пошли вместе, а после него решили попроситься у товарища лейтенанта пойти в город, чтобы Ромка мог заглянуть домой. Он обратился к лейтенанту, который, выслушав просьбу, ответил:

– Подойдёте после десяти часов.

Мы так и сделали. В десять лейтенант спросил Иванова:

– Как фамилия, имя, адрес?

Ответы он тщательно записал в блокнот. Потом обратился ко мне:

– А ваши?

Я назвался, а вместо адреса показал на Ромку:

– Я с ним.

– Увольнительной вам не даю, так как вы ещё не в военной форме, – сообщил лейтенант. – Но надеюсь, вы будете вести себя, как подобает солдату, и вовремя – в 14 часов – доложите о возвращении лично мне. Сегодня ваши «покупатели» уже не придут, они формируют эшелон, в котором вы поедете до места службы.

И так мы до сих пор не знали, в какие войска попадём и куда нас повезут. А пока, радостные, отправились в город побыть ещё несколько часов «на гражданке». Вначале поехали на трамвае, а далее пешком до дома Ивановых. На ходу я смачно, по-деревенски, плюнул, и тут Ромка мне сделал замечание: «У нас в городе не плюют на тротуар». Так я получил первое «культурное» воспитание.

Зашли в квартиру к Ромке. Она находилась в многоэтажном доме, и мне впервые в жизни пришлось подниматься по бетонной лестнице. Дома была Ромкина мама, которая с радостью обняла своего сына, но с тревожным удивлением проговорила:

– Я уж думала, ты в солдатской форме и служишь, письмо начала от тебя ждать.

– Мама, всё нормально, – успокоил её сын. – Нас только завтра повезут. Правда, куда – не знаем.

Тут он вспомнил обо мне:

– Познакомься. Это мой товарищ Витя Фёдоров. Он из Талицкого района.

– Разувайтесь, раздевайтесь, будьте как дома, – приветствовала меня женщина. – Извините, я от волнения забыла представиться. Ксения Петровна.

– Очень приятно, – ответил я. Она была среднего роста, брюнетка, лет сорока, с остатками былой красоты – видно, что тяжёлые военные и первые послевоенные годы не прошли для неё даром. Одета она была не богато, но опрятно. Извинившись, Ксения Петровна пошла на кухню, а нам с Ромкой предложила побыть в бывшей его комнатке, теперь «по наследству» перешедшей его младшему брату-школьнику. В комнате я обратил внимание на этажерку, где располагалась небольшая библиотека. Я заметил там учебники восьмого класса и спросил:

– Твой брат в восьмом классе учится?

– Нет, он пока ещё в пятом. Это мои книги, я восемь классов закончил. А в шестнадцать лет пошёл на завод работать, хотя учиться хотелось. Но очень трудно нам жилось на одну мамину зарплату.

По обстановке их квартиры было видно, что они не бедняки, но жили всё равно ниже среднего достатка. Тут Ксения Петровна пригласила нас к столу на кухню. Я очень стеснялся, но Ромка взял меня за руку и повёл сначала к умывальнику, а потом на кухню. Чтобы я не тушевался за столом, женщина стала расспрашивать о моих родителях и других членах нашей семьи. Так, за разговорами, я неожиданно сытно покушал у почти незнакомых людей. Я поблагодарил за обед, и мне показалось, что им хочется побыть одним. Я вышел в прихожую. Ромка выглянул следом, усадил меня на стул, дал в руки книгу.

– Мы с мамой пока поговорим, хорошо? – спросил он. Я кивнул.

Так на кухне они и беседовали какое-то время. Я не прислушивался, о чём был разговор. Но время подходило к часу, а нам было сказано вернуться к двум. Рома хотел повидаться с братом, и мы ждали его до последней минуты. Уже когда начали одеваться, он появился. Увидев старшего брата, тоже удивился:

– Ты что вернулся? Не взяли?

– Взяли, взяли, – ответил Ромка. – Сейчас ухожу.

Тут паренёк заметил меня:

– А это кто?

– Мой товарищ.

– По несчастью, да?

– Нет, по будущей службе, – у Ромы особого желания шутить, похоже, не было.

Ксения Петровна поторопила:

– Давайте, ребята, прощаться, а то опоздаете. Не забывайте нас, держитесь друг друга, вдвоём всегда легче переносить трудности.

Они обнялись, трогательно простились. Рома повернулся к братишке:

– Ты, «пострел», слушайся маму, помогай ей. Пишите письма, – сказал он напоследок.

Я поблагодарил хозяйку и пожелал всего хорошего. Мы сразу двинулись на сборный пункт, успев вовремя доложить о возвращении лейтенанту, после чего он нас вычеркнул из списка «отпускников».