Виталий Федоров - Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969

Когда нам сообщили об этом, мы, конечно, обрадовались. Для меня это вообще был первый выход за территорию заставы, и это почти за целый год службы на ней. Вите Соловьёву уже приходилось бывать в комендатуре, но по куда менее радостному поводу – по пути на гауптвахту.

Готовиться мы начали ещё с вечера, потому что выходить надо было рано утром. Путь предстоял неблизкий – 25-30 километров пешком, хотя идти нужно было всё время вниз. Утром каптенармус выдал нам сухой паёк. Взяли с собой карабины с подсумками патронов – так положено, рядом граница. Благополучно добрались до дома отдыха – уставшие, но в хорошем расположении духа.

Время было послеобеденное. Нам показали, где мы будем отдыхать, и проводили в столовую. Там нас сытно накормили. Мы обратили внимание, что в столовой и на кухне работают женщины и девушки – для нас это было необычно. Мы ещё были в столовой, когда туда вошёл дежурный по комендатуре и спросил нас:

– Фёдоров и Соловьёв – это вы?

– Да, – закивали мы.

– Вас вызывает к себе комендант.

– А где его кабинет?

– Пойдёмте со мной, я покажу.

Мы быстро застегнули уже расстёгнутые воротнички, подтянули ремни и зашагали вслед за дежурным. Штаб комендатуры находился на пологом склоне ущелья, а дом отдыха ниже, рядом с горной речкой. Дежурный нас привёл к двери коменданта на втором этаже и зашёл доложить о нас начальнику. Выходя, он предложил нам зайти. Нам было любопытно, зачем он нас вызвал, но расспрашивать дежурного мы не стали. Мы вошли в кабинет майора Митина и доложили по форме о прибытии.

– Вольно, садитесь, – ответил он. Мы присели на стулья. – Я посмотрел ваши анкеты, оказывается, вы оба уральцы из Свердловской области. Я ведь тоже оттуда, из города Серов. Вы уж извините, очень мне захотелось с земляками пообщаться и услышать наш уральский говор. Расскажите подробней, как вам удалось при нашей, скажем так, не совсем совершенной связи так быстро сообщить о вражеском самолёте?

Мы рассказали всё, как было, без прикрас. Майор внимательно выслушал и не удержался:

– Молодцы, уральцы!

Мы мигом вскочили на ноги, вытянулись и дуэтом рявкнули:

– Служим Советскому Союзу!

– Вольно, вольно, – улыбнулся он.

Майор Митин был немного старше тридцати лет, выше среднего роста, стройный, подтянутый, с красивым пробором тёмных волос. Про таких женщины говорят «красавец-мужчина». Военная форма и выправка придавали ему вид строгого командира, но глаза его были добрыми, даже можно сказать «тёплыми».

– Вы, ребята, здесь на заслуженном отдыхе. Забудьте временно службу, а мы со своей стороны не будем вас беспокоить, если, конечно, не произойдёт какого-нибудь ЧП. Когда будете проходить через комендатуру, заходите ко мне. Не обязательно как к командиру, просто как к старшему товарищу и земляку. Поболтаем о жизни.

– Спасибо за приглашение, – ответили мы и пообещали, что непременно зайдём ещё. Поняв, что аудиенция закончена, хотели по-военному спросить разрешения идти, но майор опередил нас, встал из-за стола, пожал обоим руки. И сказал совсем не по уставу:

– До свидания, ребята!

Мы ему ответили тоже на гражданский манер и вышли из кабинета. Мы были приятно удивлены, нет, даже были в восхищении – какой доброй души человек наш комендант!

Лишь когда мы вышли на улицу, полностью осознали, что мы на отдыхе. Осмотрелись кругом. На склонах гор красивые высокие деревья. Около здания штаба цветут цветы. Наверное, это были хризантемы. На улице тепло, плюсовая температура, а на Кюмбете давно зима.

Нам хотелось пить. Оглянувшись, мы увидели торчащую прямо из скалы трубку из нержавеющей стали. Текущая из неё чистая, прозрачная вода попадала в небольшой, обложенный мрамором закуток. Я первым подошёл к водопою, начал пить и почувствовал какой-то горьковато-кисло-солёный вкус. Выплюнул. Витя тоже решил попробовать, и выдал своё резюме:

– Эта вода несъедобна!

– Ладно, – вздохнул я. – Вернёмся в дом отдыха и попьём нормальной воды.

Мы зашли в спальню, где были наши кровати. На столе стоял графин с чистой водой и рядом два стеклянных стакана. Мы налили, начали пить, но тут же убедились, что в графине та же жидкость, что и в источнике. Грешным делом мы подумали, что нас разыгрывают те ребята, которые не первый день здесь отдыхают. Время было вечернее, многие уже были в постелях. Мы всё ожидали, когда же раздастся смех, но ничего не произошло. Никто даже не обратил внимания на наши кислые после выпитой воды рожи. Между собой мы решили, что завтра найдём Ваню Упорова, который уже четыре месяца служил при комендатуре ветеринаром, и узнаем у него, что же такое течёт в красиво оформленном источнике.

Наутро мы пошли к штабу комендатуры, и там встретили Ваню. Дружески обнялись. Несколько взаимных «дежурных» вопросов-ответов. И наш главный вопрос про невкусную воду. Иван просветил нас:

– Это же лечебная минеральная вода – Нарзан. Поэтому здесь и построен дом отдыха для всего погранотряда.

– Но вода-то невкусная! – возмутились мы.

– Если даже по-вашему и невкусная, то очень полезная. И вы всё-таки попробуйте её пить. Потом так привыкнете – за уши не оттащишь. У нас все в комендатуре Нарзан пьют, я тоже. Кстати, его продают в магазинах и аптеках всего Советского Союза. Так что пейте, пока бесплатно!

– Ну, спасибо, Ваня, тебе за информацию. Мы очень рады были тебя повидать. Будет возможность – приходи к нам в дом отдыха. Надеемся, найдёшь нас.

В доме отдыха был определённый распорядок дня, но его строгого соблюдения никто не требовал. Разве что в столовую ходили в определённые часы. Обслуживающий персонал в столовой был женский, набранный, судя по всему, из ближайшего горного селения, основное население которого составляли курды – мусульмане по вероисповеданию. Они очень придирчиво соблюдали все религиозные обряды, а девочек своих воспитывали в строгости.

Четыре девушки из таких семей работали у нас в столовой. Они были красивы, черноглазы, и мы с Витей сделали попытку с ними познакомиться. Однако они вообще никак на нас не отреагировали. С «каменными» лицами, молча, они обслуживали нас, стараясь как можно скорей отойти от нашего стола. Оставалось нам взглядом провожать их прямые спины и пары бугорков, чуть заметных из-под юбок. Так мы их про себя и назвали – «роботы в юбках». Нам было странно, что они даже не произносили слова, так необходимые при их работе, вроде «здравствуйте», «пожалуйста», «спасибо», «до свидания»…

К концу обеда, когда в столовой осталось мало народа (всего отдыхающих было человек двадцать), к нашему столу подошла старшая рабочая столовой, женщина лет тридцати. Она была смуглая, черноволосая, худощавая, небольшого роста. Говорила по-русски, но с заметным грузинским акцентом: