Николай Энгельгардт - Павел I. Окровавленный трон

Павел Петрович объявил Михайловский замок «загородным». Учреждена была особая почта на прусский манер в виде полосатой кареты; при звуке трубы два раза в день эта почта привозила в «загородный» замок письма и рапорты столицы.

Затем император устроил в «загородном» замке маскарад для дворянства и купечества столицы, быть может, в подражание своему прадеду Петру Великому, на ассамблеях которого сходились вместе вельможи с голубыми лентами через плечо, посланники, иностранные купцы, офицеры гвардии в зеленых мундирах и корабельные мастера в куртках.

На маскарад по особливому настоянию полиции явилось до трех тысяч лиц обоего пола. Преобладали черные маски и черные домино, что делало всю эту толпу весьма однообразной, тем более, что ни малейшего признака оживления и непринужденности среди маскированных не замечалось.

Гости должны были наслаждаться прекрасной музыкой, обильно предложенными лакомствами, конфетами, фруктами, прохладительными напитками и любоваться роскошью и изяществом убранства только что отстроенных чертогов. Но крайняя сырость этих чертогов сильно тому помешала. В залах во время празднества образовался густой туман и несмотря на тысячи горевших свечей всюду господствовал полумрак, что придавало собранию мрачный оттенок.

В перспективах зал, гостиных, колоннад и галерей в тумане очертания фигур расплывались, и маскированные принимали облик печальных теней-призраков Елисейских полей древности. Самая музыка в отсыревшей громаде замка звучала странно, мрачно отдаваясь под полинявшими и изъеденными пятнами зловещей плесени расписными плафонами. Несмотря на курильницы с ароматами, запах тления, сырой извести, грибной запах плесени каким-то дыханием кладбища поражал обоняние, и это новое здание казалось сколь нежилым, столь же и преждевременно обветшавшим. Мрачность общего впечатления усилилась еще от того обстоятельства, что уже к полуночи испарения трехтысячной толпы, осев на потолки и стены, стали крупными каплями падать оттуда вниз на толпу, образовав род дождя… Тогда залы «загородного» дворца стали напоминать третий круг Дантова «Ада», где толпы теней бредут под вечным дождем. Императорская фамилия удалилась раньше этого сюрприза Павел был до 21 45часов, а государыня с прочими августейшими особами — до 23 15; быть может, первые капли охлажденных испарении, упавшие на нее, ускорили отбытие венценосной хозяйки, сделавшей все, чтобы ободрить и оживить гостей. Что касается государя, то его переходы от беспросветной мрачности к взрывам странного хохота с непонятными восклицаниями и еще более непонятными жестами, видимо, внушали непреодолимый ужас толпе.

На многих, и в числе их на принца Евгения, также крайне удручающе подействовало следующее обстоятельство. Видимо, желая полюбоваться общей картиной танцев в анфиладе зал, император сел в кресло на возвышенной эстраде. При этом густое облако тумана, носившееся над толпой, для стоявших вдали совершенно застлало верхнюю часть туловища императора. Видны были ботфорты, руки, но он казался обезглавленным. Эта зловещая игра света и тени в наполненном испарениями воздухе напомнила принцу Евгению странный сон, который он видел, когда в кошмаре грезился ему Павел Петрович, который будто бы снял ботфорту и поставил их на трон… Зловещее видение продолжалось несколько мгновений, ибо император, весь вечер объятый духом крайнего беспокойства и нетерпения, сейчас же вскочил с кресла и сошел с эстрады.

Однако его многие заметили и, не осмеливаясь кому-либо поверить странное впечатление, усилили своим унынием общее удрученное настроение. Когда стали падать с потолков и потекли по мрамору стен и колонн капли охлажденных испарений, те, кто был в черных домино, не пострадали заметно. Но те, кто были в светлых, сейчас же приняли самую неопрятную внешность: грязные пятна испачкали их, и это, конечно, ускорило разъезд, который, однако, начался лишь после отбытия августейших особ. Раньше покинуть мрачное празднество, рискуя навлечь гнев государя, никто, конечно, не решился. Так что маскарад совершенно кончился и последняя маска из него вышла в два часа ночи.

Принц Евгений одиноко скитался в толпе по залам, томимый скукой и разделяя общую удрученность. Он искал прекрасную незнакомку, обещавшую свидеться с ним в маскараде. Но как мог он ее узнать среди сотен домино? Свечи тускло горели в тумане, окруженные радужными кругами. Слышался кашель, чихание, сморкание простуженных в сквозняках дворца. Гости едва осмеливались обращаться друг к другу с незначительными вопросами, опасаясь ежеминутно дать повод к доносу. По большей части выражали восхищение убранством и роскошью царских чертогов. Но притворная интонация выдавала внутреннее настроение. Среди обычных домино было несколько характерных костюмов. Говорили, что это императорские артисты и артистки. Между прочим, одна маска изображала старого подагрика, всего обмотанного повязками с камфорой и лавандой. Он ходил хромая, опираясь на длинную трость и поминутно охая. Нельзя сказать, чтобы эта фигура увеселяла гостей. Но Павел Петрович был доволен, припомнив, что такая же точно маска старого подагрика появилась на одном из маскарадов Людовика XIV и танцевала с красавицей герцогиней Бургундской.

Принц Евгений, усталый и разочарованный, стоял, прислонясь к сырой колонне, когда подагрик, ковыляя, подошел к нему:

— Послушайся старика, — сказал он, — климат здешний чрезвычайно тебе вреден и опасность угрожает твоему здоровью. Берегись!

— Вместо того, чтобы давать советы молодым и здоровым, ты бы лучше своевременно воздержался от излишеств, причиняющих подагру, — ответил принц.

— Моя подагра произошла от вин здешнего погреба, юноша, — отвечала маска, — мой ревматизм — от здешней сырости, паралич левой половины тела — от неприятностей, причиненных мне коварством здешних обитателей. Берегись, юноша, чтобы не увянуть во цвете сил!

— Ого, как ты дерзок! Ты порочишь жилище Юпитера, — смеясь, возразил принц, довольный, что мог развлечься этой пикировкой посреди томящей скуки маскарада. — Берегись, сам, старик! Громы в руках Юпитера!

— Что мне громы лжебога, если, я поклоняюсь истинному Промыслителю вселенной! Я — старик, ходячий мертвец. Мне — камфора и лаванда. Но вы, милый юноша, полны кипящей жизнью! Для вас ее розы и мед! Поберегите же себя от лихорадок, ревматизмов, горячек, притаившихся во всех углах этого здания, — отвечал подагрик.

— Ты зловещий прорицатель! — сказал принц.

Подагрик поманил его рукой и, ковыляя, скрылся за колоннами. Принц пошел за ним. Подагрик прошел несколько покоев совершенно пустых и, наконец, остановился и дал знак принцу приблизиться.