Александр Доронин - Кузьма Алексеев

Прибывшие из Нижнего солдаты рубили топорами изображения богов, которым молились всем селом. Покровительницу лесов — Виряву — в щепки изрубили. На родник воз земли опрокинули. Даже Озкс-Тумо подожгли было, да хорошо, что пожар не занялся. Как ни просили Кузьма с отцом полицаев не трогать священное место, те свое черное дело не бросили. «Мы вам денег соберем, только Репештю не трогайте!» — на коленях просили со слезами отец и сын. Какое там! Полицмейстер Сергеев хохотал на весь лес: «Найдёте, дикари, чему помолиться, в лесу деревьев много!».

Потом четыре дня всем селом очищали поруганное, истоптанное место, чистили родник. С Видманом Кукушкиным Кузьма ходил за советом к главе Оранского скита, ныне покойному Савватию. Тот их успокоил: «Полицейские пришли и ушли, а вам здесь жить. Делайте по-своему». И теперь на поляне Озкса горят свечи, священный дуб еще крепче стал. А как же иначе? Пока народ жив, душа его жива — Репештя существует.

Кузьма часто сиживал у Савватия и всегда удивлялся, на него глядя: сам ростом невелик, слаб, а какая сила духа! Сколько любви пылало в его груди, сколько тепла и света сверкало в его глазах! Он не только Богу своему служил, он и людям свет нес. Кузьма у него многому научился. Евангелие впервые прочел, обсуждал, спорил, спрашивал у Савватия, чего не мог сам постичь. Игумен и о себе рассказывал, как к Богу пришел. «Жил я, — вспоминал старец, — одним днем. Носил офицерские погоны, катался в карете с собственным гербом. А вот душа моя молчала, словно мертвая: ни желаний, ни стремлений. Женщины меня любили, да и я их тоже. Однажды полк наш послали против Емельяна Пугачева. Молодой я был, бесстрашный, лихо саблей махал, не задумываясь, чьи головы летят. Когда восставших стали вешать на столбах и на деревьях, душа моя вздрогнула. Казалось, что я весь в крови… И оставил я службу, ушел в Улангерь, затем в Оран. После долгих размышлений понял: Библия не по словам Господа сделана, а ее сочинили люди, которые жили задолго до нас, в разные времена. Она учит нас, как жить сегодня». При этом Савватий нередко добавлял: «Не Библии верь, а восходящему над землей нашей солнцу. В Священном Писании слова — закон, а в настоящей жизни — солнце диктует порядок». И обещал старцу Кузьма: до последнего своего вздоха он будет вытаскивать людей из тьмы, возвращать им законы, которые учат любви и справедливости. «Живи для общей пользы, — учил старец. — Пусть река веры остановит мутные воды, и в твою душу прольется свет. Будут тебя за это подвергать гонениям — терпи, темнота людская побеждается не сразу. Взгляни на восток — там сверкает золотом солнце, в лесу же темным-темно, как в глубоком колодце. Не бойся темноты, гони ее от себя прочь, она непременно отступит…»

Савватий также научил Кузьму готовить лекарства из трав. Кузьма много раз видел собственными глазами, как змеи и разные гады испуганно шарахались от старца прочь, от его проницательного взгляда, как он свистом своим повелевал следовать за ним, что-то приговаривая. И змея лезла к нему за пазуху, выползая из-под ворота рубашки. Этому учился и Кузьма. «Все земные твари и все звери под человеческой рукою находятся, — учил Савватий. — Выше человека по разуму никого не было, нет — и не будет…»

Однако змею в человеческом облике распознать и победить Савватий не смог. Гермоген, подобно змее ползучей, влез в доверие и смертельно ужалил. Старик в одночасье скончался. На место его встал тот, которого Савватий считал своею правой рукой, верным другом. Однажды Кузьма ездил в скит, спрашивал о причинах смерти Савватия, только запуганные обитатели скита души свои перед ним не раскрыли. Об одном-единственном лишь услышал: Гермоген считает себя земным богом, и люди дрожат перед ним от страха. Гермоген, конечно, виновен был в смерти Савватия, да где найдешь правду? Да и не его это, Кузьмы, дело. Пусть монахи сами разбираются, кому служить. У него же своя цель: уберечь народ эрзянский и его веру от поругания таких, как Гермоген. Сейчас, слушая Зосима, Кузьма еще раз утвердился в правильности выбранного пути. Либо народ обретет прочную веру, либо окажется, подобно Зосиму, на перепутье. И это зависит теперь от него, Кузьмы Алексеева.

У Алексеевых Зосим задержался до тех пор, пока из передней не вышли женщины. Любаша с Зеркой пошли встречать стадо, Матрена занялась ужином. Гость нехотя поднялся со скамьи.

Кузьма все последующее время думал о Зосиме. Иногда они встречались. В каждый свой приход в село Зосим обещал вернуться в Сеськино. Обещание оказалось пустым словом. Проходили дни, недели, а отшельник так и не вернулся к людям.

Осень накрыла лес багряно-золотым пологом. Ночи стали холодными, и только днем на солнцепеке все становилось по-прежнему: порхали бабочки, цвели поздние травы, щебетали птицы.

Отяжка дремал в густом осиннике. Неподалеку на поляне стояла молодая тонконогая лосиха. Сегодня она не щипала травку, а рыла ногами землю, дрожа всем телом. Из-за деревьев показался молодой самец, тот, который уже несколько дней ходит за ней и с которым не раз вступал в драку Отяжка. Чуя соперника, Отяжка трубно заревел. Это было предупреждение молодому: дескать, проваливай, пока жив. Это одновременно был и зов. Самка слушала его, приподняв уши. Затем она снова стала рыть ногами землю. Казалось, еще минута, и лосиха кинется на зов. Только нет, она наклонила к земле свою морду и стала щипать траву. Тогда молодой лось смело вышел из-за высоких деревьев, закрутился вокруг нее. Ломая кусты, на поляну выскочил Отяжка. Голова его, увенчанная могучими ветвистыми рогами, качалась из стороны в сторону, нижняя губа отвисла. Молча, как привык, одним ударом он свалил молодого быка и, мыча, двинулся к лосихе. Та бросилась бежать в глубь леса. Сделав большой круг, остановилась на другой поляне. От спины Отяжки валил пар. Но отдохнуть ему не удалось. Из кустов на него кинулся молодой лось и вонзил свои острые рога в правую ляжку. Отяжка не ожидал коварного нападения и присел на передние ноги. Но пока соперник разбегался для нового удара, Отяжка успел развернуть свое могучее тело и встретил нападавшего во всеоружии: ветвистые рога молодого переплелись с мощными рогами Отяжки. И в лобовой атаке равных ему не было. Самка в сторонке щипала траву. Она ждала, когда победит сильнейший. Отяжка победил. Молодой бык, весь в крови, печально замычал и подался в овраг. Отяжка радостно метнулся в сторону самки, и та торопливо пошла ему навстречу. Потом они спустились в овражек и легли отдохнуть, положив друг на друга головы. Отяжка всю ночь, не смыкая глаз, сторожил свою новую подругу. Утром спустился к роднику, попил, посмотрел на отражение в воде и протяжно замычал. Из-за деревьев на его зов выбежала самка, торопливо и страстно. Морды их соединились в одно целое…