Майкл Грант - Юлий Цезарь. Жрец Юпитера

Удивительным в этом назначении Цезаря было то, что он легко победил двух других, намного более знатных претендентов. Один из них был правителем Киликии. Под его руководством Цезарь служил 15 лет назад. Другой, Катулл, был выдающимся консерватором, резко критиковавшим Цезаря за те почести, которые тот воздавал покойному Марию двумя годами ранее. Оба они своим предшествующим продвижением были обязаны Сулле. Таким образом, назначение Цезаря свидетельствовало о потрясающем успехе его тактики присоединения к сторонникам Мария. Но, как и раньше, Цезарь использовал не только свою репутацию популяра, но и свою снобистскую привлекательность, основанную на древности его семьи. Цезарь повторил или придумал историю о том, что его отдалённый и мифический предок Юлий, основатель Юлианского дома, был верховным жрецом в Альба Лонге, городе — предтече Рима. В то время римляне не могли отнестись к этой басне с неуместным скептицизмом, поскольку подобные патриотические рассказы тогда были очень модны. Она, без сомнения, сыграла значительную роль в победе Цезаря. Он впервые за почти 70 лет отбирал этот пост у низшего нобилитета и возвращал его патрициям. Ни один из его конкурентов не мог похвастаться тем, что имел предка, занимавшего такой же пост.

Великий понтифик назначался в соответствии с довольно любопытной процедурой: путём голосования 17 из 35 избирательных групп (триб) народного собрания. Финансовые приманки, предложенные Цезарем своим потенциальным избирателям, были гораздо весомее тех, что мог предложить Катулл. Он попытался подкупить даже самого Цезаря, чтобы убрать его со своего пути, и таким образом неблагоразумно продемонстрировал, насколько далеко он готов зайти. Инвестиции Цезаря в своё избрание, обеспеченные, без сомнения, главным образом Крассом, были, очевидно, очень велики: уходя из дому на выборы, он предупредил мать, что вернётся назад только в случае победы, поскольку при поражении будет вынужден покинуть страну. Игра была очень рискованна, так как даже в случае успеха Цезарь вряд ли мог поправить свои финансовые дела, в то время как неудача привела бы к катастрофе. Однако он стал победителем. Победа означала смену места жительства, так как теперь Цезарь должен был перебраться из своего дома в тесной Субуре в официальную резиденцию. Этот внушительный дом, в котором он жил до конца своих дней, примыкал к служебному зданию великого понтифика и к архиву, а также был связан со священным храмом Весты, которой служили девственные весталки.

Цезарь был не религиозен, но добросовестно освоил традиционное семейное мастерство выполнения религиозных ритуалов. Как и следовало в соответствии с мифом о Юлии, он постоянно старался показать, что разделяет интерес своих современников к примитивным национальным религиозным службам, который достиг своей кульминации при жизни следующего поколения в патриотической эпопее Виргилия. Кроме того, подобно другим римлянам и грекам, жившим до него, Цезарь полностью осознавал возможности использования государственных культов в политических целях. Идея Карла Маркса о том, что религия является опиумом для народных масс, была отнюдь не нова: политические деятели Рима умело использовали религию в этом качестве.

Вскоре Цезарь продемонстрировал редкую виртуозность и в другой сфере. Он организовал и осуществил сложную юридическую игру, направленную против сенатора по имени Гай Рабирий. В тот год, когда Цезарь только появился на свет, Рабирий подавил восстание против сената народного трибуна Апулея Сатурнина. Теперь в обществе вновь вспыхнул интерес к этому делу, поскольку восстание, во время которого Сатурнина убили, было спровоцировано чрезвычайным декретом сената. Эти декреты, которые представляли собой сомнительные достижения конца II века до н. э., просто предписывали должностным лицам принимать «любые необходимые меры для защиты государства», заставляя их укрепиться в своих намерениях, а не пренебрегать своими обязанностями. Их фактические юридические полномочия в соответствии с этим декретом не расширялись; и всё же результатом такого декрета могла явиться казнь граждан без суда и без возможности обращения к народу, на что они имели право. Гибель Сатурнина была старой историей, но популяры считали, что полезно продемонстрировать, к чему могут приводить подобные декреты. Они хотели таким образом предотвратить возможность их появления и использования консерваторами в качестве оружия. Итак, теперь Рабирий подвергался судебному преследованию за это стародавнее преступление. Его искусный обвинитель, трибун Тит Лабиен, уже подозревался в том, что способствовал избранию Цезаря на пост великого понтифика. При рассмотрении дела Рабирия жребий, в соответствии с которым назначались судьи, с подозрительной точностью пал на Цезаря и одного из его родственников, который раскопал среди документов древнюю процедуру смертной казни за государственную измену. Защитником в этом деле выступил Цицерон. Оно перешло из сената в народное собрание, а там слушание было внезапно прекращено: на Яникульском холме был спущен флаг, что по традиции, уже тогда давно канувшей в вечность, означало приближение захватчиков — этрусков [5] При спуске флага слушание дела должно было прекращаться, а гражданам следовало готовиться к защите города. .

Вероятно, ключ к этой интриге следует искать в происхождении Лабиена. Он был родом из Пицена и ярым приверженцем Помпея, унаследовавшим от него в провинции многих сторонников. Следовательно, эта предупредительная демонстрация против консерваторов, возможно, была направлена отсутствующим Помпеем, при сотрудничестве с Цезарем и Лабиеном. Но они не были заинтересованы в приведении в исполнение смертного приговора престарелому Рабирию, вот почему флаг и был спущен по сговору с ответственным должностным лицом, городским претором Метеллом Селером. Это был тот самый Селер, офицер Помпея на Востоке, которого Цицерон называл «пустым и легкомысленным расточителем». С 120 года до н. э. доминирующей группой давления в сенате было могущественное, плодовитое и богатое семейство Цецилиев Метеллов. Это семейство, хотя и не патрицианское, а плебейское, всё же являлось самым сильным из всех влиятельных семейств. При помощи родственных браков и другими путями они возвысили сначала Суллу, а затем Помпея. Таким образом, Метеллы ясно показали, что они в большей степени заинтересованы в оппортунистических союзах, какими бы рискованными они ни были, чем в реальной поддержке ненадёжной республиканской структуры государства.

В деле Рабирия Цезарь действовал заодно с Помпеем. Он понимал, что следует сохранять хорошие отношения с человеком, чьи завоевания на Востоке, близившиеся к завершению, должны были сделать его самым влиятельным лицом в государстве. Однако Помпей и другой старший партнёр Цезаря Красс настолько плохо ладили друг с другом, что Цезарь был вынужден обеспечить себе немного больше независимости, добившись поста претора на выборах в 62 году до н. э. Ежегодно этот пост занимало восемь человек, которые были судьями в различных судах. Но в этом случае наиболее важным было то, что каждый претор после исполнения своих должностных обязанностей в течение года получал право на назначение правителем какой-нибудь провинции, со всеми вытекающими возможностями получения прибыли. Поэтому должности претора и следующую за ней должность губернатора Цезарь рассматривал, возможно, в качестве единственного шанса для выплаты своих долгов и обретения собственного могущества и независимости как от Помпея, столь влиятельного на Востоке, так и от Красса, доминирующего в Риме.