Дмитрий Петров - Юг в огне

— Да, Вася, я виноват, — прошептал он.

Марина, видя Виктора таким подавленным, растерянным, заплакала.

— Но я ж не провокатор! — вскричала она. — Я честная девушка. То, что сказал мне Витя, умрет навсегда у меня здесь вот, — постучала она кулаком по груди. — Вы вот сами убедитесь, какая я… Я готова выполнять любую работу подпольной организации. Верьте мне, — умоляюще посмотрела она на Афанасьева.

Афанасьев пристально, словно только сейчас увидел, оглядел Марину.

— Я верю вам, — сказал он, улыбаясь. — Конечно, такие предательницами не бывают… Возможно, узнав вас ближе, я и сам вскоре вам все буду доверять… Хорошо, Витя, пусть этот разговор останется между нами… Я ничего не скажу подпольному комитету… Ты мне друг большой, не хочу тебе делать неприятности…

— Я сам скажу, — подняв голову, твердо произнес Виктор. — Спасибо тебе, Вася, ты мне правильно указал на мой проступок… Я виноват. Хоть я и очень люблю Марину и доверяю ей, но все же не должен был ей ничего открывать…

— Ну, и дурак будешь, что скажешь, — засмеялся Афанасьев. — Убедите его, глупого, чтобы этого не делал, — сказал он Марине.

— Вероятно, Виктор будет прав, если скажет, — произнесла Марина.

— А в какое положение вы меня тогда поставите? — возмутился Афанасьев. — Значит, я как коммунист должен донести?

— Твое право, Вася, — сказал мягко Виктор. — Делай, как тебе совесть подсказывает.

— Ну, мне совесть подсказывает, что сообщать не стоит, — рассмеялся Афанасьев. — Ведь это пустяк… Молчи и ты, Виктор. Так это и останется между нами.

Марина, подумав, сказала Виктору:

— А в самом деле, ничего особенного не произошло… Ведь ты тайну свою открыл мне, а я, ты знаешь, не болтлива. Под пытками никогда не выдам ни тебя, ни твоих товарищей… На этом давайте и покончим. Не говори об этом никому, Витя. Так лучше будет…

— Нет, я скажу.

— Упрямый же ты, Виктор, — укоризненно покачал головой Афанасьев. Сколько же тебя упрашивать?

— Ну, хорошо, — неопределенно ответил Виктор. — Посмотрим.

Все помолчали. Афанасьев, затушив папиросу, положил окурок в пепельницу и заглянул в окно.

— А какая весна замечательная! — сказал он. — Как только покроется степь травой, надо как-нибудь выбрать денек и поехать за город, устроить пикничок. Как вы на это смотрите, Марина?

— Не знаю, — ответила она, нерешительно взглянув на Виктора. — Думаю, что сейчас такое неспокойное время, что за городом на бандитов можно нарваться.

— Вполне возможно, — согласился Афанасьев. — Но мы можем и в городе пикничок устроить, в каком-нибудь ресторанчике… Как думаешь, Витя?

— С какой стати? — вздернул тот плечами.

— Да просто так. Девушку развлечем…

— Думаю, Марине это не доставит удовольствия.

— Какой ты! — фыркнул Афанасьев. — Нельзя так… Можно и поработать как следует, но надо и встряхнуться. Разрядку, так сказать, сделать…

— Потешаться будем после войны, — буркнул Виктор.

— Ей-богу, какие-то вы все фанатики, — с досадой сказал Афанасьев. Противно.

— Я тебя в последнее время не узнаю, Василий, — проговорил Виктор. Ты не таким был.

— Испортился? — засмеялся Афанасьев.

— Возможно.

— Глупости говоришь, — сказал Афанасьев и встал. — Люблю тебя, милый юноша, — обнял он Виктора. — А за что — и сам понять не могу… Ну, я пошел, мне рассиживаться некогда… Заходил тебя проведать.

— Спасибо, — отозвался Виктор. — А куда ты так спешишь?

— Надо по делам сходить кое-куда… Кстати, Виктор, ты не знаешь, где живет товарищ Елена?

Адрес Виктор знал, и он сообщил бы его Афанасьеву, так как был уверен в этом человеке. Но Семаков категорически запретил кому бы то ни было говорить местонахождение подпольщиков, хотя бы даже матери родной.

— К сожалению, Вася, не знаю. А зачем тебе?

Афанасьев зевнул:

— Да, собственно, особенных дел-то и нет, — проговорил он. — Так это, между прочим. Надо бы ей сказать, знает ли она, что за Таганрогом, в селах, крестьяне восстали против белых…

— В каких же селах? — спросил Виктор.

— В Федоровке, Николаевке, Михайловке, Александровке… — вспоминал Афанасьев. — И еще где-то… Говорят, грандиознейшее восстание. Белые послали несколько полков против восставших… Вот бы поехать туда… Возглавить бы это восстание. Красота!..

— Ну, положим, из нас с тобой руководители восстания были бы плохие, — усмехнулся Виктор.

— Напрасно ты так думаешь, — уязвленный усмешкой Виктора, запальчиво сказал Афанасьев. — Я военное дело знаю, старшим унтер-офицером в германскую войну был, взводом командовал… Таким еще руководителем бы был! А ты думаешь, кто у нас, у красных, полками, бригадами и дивизиями командует?.. Тоже унтер-офицер, как и я. Слышал о Буденном?.. Он там, под Царицыном, крошит белогвардейцев. Тоже ведь унтер-офицер.

— Буденного я видел, — сказал Виктор. — Он, действительно, унтер-офицер. Но не чета нам. Это геройский человек. Вот еще есть Ворошилов. Был простой рабочий, а сейчас командует армией…

— Но я поехал бы туда не только из-за этого, — думая о чем-то своем, проговорил Афанасьев. — В Федоровке у меня родственников много… Проведал бы…

— Ну, это другое дело. Попросись у товарища Елены, может быть, отпустит.

— Да вот адреса-то я ее не знаю… Ну, пока! До свидания, Марина!.. Надеюсь, скоро увидимся, — приветливо улыбнулся он ей.

Когда он ушел, Марина сказала:

— Неприятный человек.

— Почему, Мариночка? — удивился Виктор. — Я его знаю уже больше года. Вместе в партию вступали… Он очень неплохой человек, честный, отзывчивый…

— Не знаю, — задумчиво проговорила Марина. — Может быть, и неплохой. Но мне он не понравился… Мне кажется, он неискренний…

Однажды в мае на квартиру к Виктору неожиданно пришли Клара и Семаков.

Виктор был поражен таким посещением. У него даже сердце защемило, предчувствуя что-то неприятное.

— Садитесь, пожалуйста, товарищ Елена, — подвинул он стул гостье.

Клара присела и вытерла маленьким кружевным платочком раскрасневшееся от жары лицо.

— Только еще май, — сказала она, — а жара невероятная. Что же будет в июне и в июле?

— Да, жарковато, — согласился Семаков, расстегивая ворот рубахи.

Виктор встревоженно ждал, что ему сообщит Клара. Он подумал, что, видимо, Афанасьев все-таки сказал ей о его проступке.

— Товарищ Волков, — обратилась к нему Клара. — Вы не удивляетесь, что я к вам пришла?

«Ну вот, — тоскливо подумал Виктор. — Сейчас она меня начнет распекать… Ну, что же, чистосердечно все расскажу ей».

— …Есть очень важное дело, — продолжала Клара, — конечно, не личное мое, всей нашей организации…

— Я вас слушаю, товарищ Елена, — с-замиранием сердца проговорил Виктор.