Дмитрий Петров - Юг в огне

— Живы и здоровы, мама, не беспокойся. Ну, прощай, родная, — крепко расцеловал Семен мать. — Пойду!

— Ну, господь тебя благослови, Сема, — прильнула к нему старушка. Куда ж ты теперь, сынок?.. Воевать?

— Воевать, мама, — сказал Буденный. — Теперь уж без этого не обойдешься. Воевать будем крепко. Попомнят нас белые.

Он шагнул было в темноту, но сейчас же вернулся и еще раз расцеловал крепко мать.

— За нас, мать, не беспокойся. Будем беречь себя. Прощай!

— Прощай, сынок!

Стрельба в станице усилилась. Доносились женские и детские крики. По-прежнему лил беспрестанный нудный дождь. Буденный вернулся на кладбище к своим товарищам.

— Ну что, Семен, — спросил Денис, — был дома? Живы наши?

— Отца арестовали, — мрачно сказал Буденный и, обращаясь ко всем, стал рассказывать: — В станице находятся калмыки и казаки. Мать говорит, что пьянствуют, бесчинствуют, расстреливают жителей. Правление набито арестованными. Если их сейчас же не освободить, то беляки всех постреляют… Я думаю, надо попытаться освободить их. Как вы на это смотрите?

Предложение было слишком неожиданное, а поэтому все некоторое время молчали, продумывая его.

— Да ты что, Сема? — сказал, наконец, Денис. — Мыслимое ли дело, чтобы нам, двадцати человекам, броситься на три сотни беляков?.. Погибнем ни за понюшку табаку.

— Да и с чем бросаться-то? — подхватил Федор Просолов. — По четыре патрона на каждого всего-навсего у нас…

Этого-то именно и опасался Буденный. Молодые еще ребята, не обстрелянные, побоятся.

— Эх вы, трусы! — негодующе сказал он. — Испугались. А чего бояться?.. Мы налетим на правление, а там сейчас только арестованные да охрана, человек двадцать-тридцать. Остальные казаки и калмыки, небось, по квартирам спят. Пока они сбегутся к правлению, так мы уже всех арестованных освободим… К правлению мы в такую непогодь можем подойти совсем незаметно…

— Ладно, я согласен, — сказал Денис.

— Я тоже, — проронил Федор Просолов.

— И я… И я… — отозвались и остальные.

— Вот и хорошо! — весело проговорил Семен. — Поехали… Только такой уговор: следите за мной, делайте все то, что буду делать я. В случае нападения противника прошу об одном, прикрывайте меня сзади и не теряйтесь. Когда закричу «ура», то кричите и вы как можно громче…

Проверив винтовки, всадники двинулись вслед за Семеном. Ехали закоулками, тихо и осторожно. Часто останавливались, пережидали, пока Семен разведывал путь.

Дождь лил с еще большей силой. Взвывали порывы ветра. У какого-то дома с шумом хлопала ставня. Всадники въехали на площадь. Буденный поднял руку, приказывая остановиться, и изучающе стал оглядывать местность.

Окна правления были тускло освещены. Внутри здания чувствовалось движение. Временами на улицу проникал невнятный шум, крики. Иногда порывисто распахивалась дверь, на крыльцо выбегал какой-нибудь пьяный калмык и с руганью стрелял вверх из винтовки, выпуская сразу всю обойму. В соседних дворах собаки отзывались яростным лаем.

Семен задумался. Надо немедленно действовать. Нужно попытаться ворваться в правление и обезоружить конвоиров, а потом освободить арестованных. Но пройдет ли это так гладко? Не закончится ли эта попытка провалом? Действовать надо наверняка, чтоб был полный успех.

Буденный поднял от дождя воротник шинели. Он долго раздумывал, досадуя, что получается не так, как предполагал. Белые, как нарочно, забились в здание и не показывали носа на улицу.

— Что, Сема, молчишь? — прошептал Денис.

Буденный не успел ответить. Дверь правления широко распахнулась. Кто-то вышел на крыльцо с фонарем. Подняв его высоко над головой, освещая вокруг, он властно крикнул:

— Ну, давай!.. Давай!.. Выводи!..

Фонарь хотя освещал и слабо, но Буденному и его всадникам было видно, как из правления вышло несколько калмыков. Держа винтовки наготове, они стали по сторонам крыльца.

— Ходи! — заглядывая в дверь, свирепо кричали они. — Ходи!

— Арестованных зараз будут выводить, — прошептал кто-то около Буденного.

— Тише! — предупредил он.

Вдруг под Буденным, вытянув голову, звонко заржал конь. Семен похолодел и испуганно взглянул на крыльцо. Но калмыки не обратили внимания на ржание. Их это не обеспокоило.

Из дверей правления стали выходить арестованные, связанные друг с другом.

— Приготовься! — вполголоса сказал Буденнный, крепко схимая эфес шашки. — Слушай мою команду!

Парни оживились. У кого были шашки, те выхватили их из ножен, а у кого их не было, — проверили затворы винтовок.

Дождавшись, когда из правления на площадь вывели всю партию арестованных, Буденный крикнул:

— Эскадрон, за мной! Ура-а!..

— Ура-а-а! — в едином порыве подхватили парни, поддавая каблуками под бока лошадей. Навстречу брызнули беспорядочные выстрелы.

— Ура-а! — с криком наскочил Буденный на побежавшего по улице длинного белогвардейца, размахивающего фонарем. Подняв шашку, Буденный с силой рубанул его. Белогвардеец пошатнулся, фонарь выпал из его руки и погас.

Кругом слышались крики, стоны, выстрелы, лязг железа.

— Товарищи арестованные! — закричал Буденный. — Мы красногвардейцы! Хотим освободить вас… Освобождайтесь и вооружайтесь!.. Бейте белых гадов!.. Да здравствует советская власть! Ура-а!..

— Ура-а! — загремело вокруг.

В одно мгновение арестанты были освобождены от веревок, конвоиры частью были перебиты, другие разбежались.

— Бей проклятых беляков!.. Бей гадов!.. — неслось отовсюду.

Из правления стали выбегать перепуганные конвойные казаки и калмыки. Пробарабанив ногами по ступенькам крыльца, они разбегались во все стороны. За ними устремлялись в погоню только что спасенные от расстрела жители.

Буденный в сопровождении брата Дениса, Новикова и нескольких других парней вбежал в правление. В первой комнате, занимаемой охраной, находилось с десяток казаков. При появлении вооруженных людей они подняли руки. Вперед выступил молодой кудрявый урядник.

— Сдаемся, — сказал он. — Воевать с вами не желаем. Нас забрали в отряд силком.

Буденный вгляделся в него и узнал. Это был один из тех казаков, которых мобилизовали в хуторе Елиматенском, где чуть не забрали и его.

— Ладно, — сказал Буденный, — разберемся. Сдавайте оружие! Новиков, принимай! А потом раздай винтовки освобожденным товарищам…

В большом зале правления при тусклом свете пятилинейной лампы сидело и лежало человек до двухсот арестованных. Стоял тяжелый запах.

— Вы свободны, товарищи! — крикнул им Буденный. — Расходись по домам!.. А кто имеет желание, вступайте к нам в отряд. Сейчас же и оружие получите.

Зал зашумел. Раздавались радостные, взволнованные крики. Люди вскочили с пола, обступили Буденного.