Дмитрий Петров - Перед лицом Родины

Когда Меркулов стал подниматься с постели, художники и сотрудники салона принесли ему обувь, белье, костюм, шляпу… Одевшись в костюм, Сазон бродил по студии, присматриваясь, как работают художники, даже старался помогать им, чем мог: то краски растирал, то на подрамник холст натягивал.

К нему все привыкли, называя его Созен. Меркулов знал, что все люди ведут смертельную борьбу с гитлеровцами. Следовательно, они не только его друзья, но и братья по борьбе с фашизмом…

Сазон так осмелел, что даже при появлении гитлеровцев в студии не прятался. Немцы на него и внимания никакого не обращали, принимая его за служащего салона.

Однажды Меркулов спросил у Кэти:

— Катя, а что это не видать директора салона? Мне хотелось бы поблагодарить его за приют…

— Сейчас он болеет. А вот как выздоровеет и явится, я ему скажу, что вы хотите его повидать…

Кэти выполнила свое обещание. Константин пригласил Меркулова к себе в кабинет. Когда тот вошел и увидел сидевшего за письменным столом Константина, он в изумлении вскрикнул:

— Прохор Васильевич? Товарищ генерал! Неужто, вы? Какими судьбами?..

Не менее Меркулова был поражен и Константин.

— Меркулов! — привскочил он на кресле. — Ты?..

— Я-а, — растерянно протянул Сазон, недоумевая, каким образом тут мог очутиться Прохор Ермаков. Но потом, вглядевшись в лицо Константина и поняв свою ошибку, проговорил: — Извините… Вижу, что я ошибся… Очень уж похожи на нашего станичника Ермакова Прохора Васильевича… Генерал-лейтенант он теперича…

— Вот как свела нас судьба, — глядя на Меркулова, проговорил Константин. — Кто бы мог подумать, что так получится? Как в сказке…

Меркулов внимательно рассматривал Константина.

— Ба! — обрадованно хлопнул Сазон ладонью по своему лбу. — Вспомнил. Это ж вы тогда, в тридцатом году, приезжали к нам в станицу с иностранными газетчиками. И тот раз, помните, когда мы сидели с вами, пили водку, глядел я на вас, да и думал, как вы похожи на моего друга детства Прохора Ермакова…

— Садись, Меркулов, — указал на кресло Константин. — Нам надо, дорогой, объясниться, поговорить начистоту… На Прохора Васильевича я ведь похож потому, что я его брат…

— Как, вы — Константин Васильевич? — удивился Сазон. — Да не может того быть!.. Вы же самоубитый! Я сам читал ваше письмо к родителям лет десять, а то, может, и более тому назад, что вы покончили жизнь свою. С того света, что ли, явились?..

— Выходит, так, — скупо улыбнулся Константин. — Но об этом мы еще успеем побеседовать. Как себя чувствуешь, Меркулов?

— Спасибочко, почти совсем поправился. Без дела мне скучно, Константин Васильевич. Домой, в Советский Союз, конечно, не пробьешься сейчас. Я вас хочу просить, поскольку вы меня вылечили, на ноги подняли, переправить меня опять в мой партизанский отряд. Хочу с автоматом свидание поиметь, немцев из него крошить…

— От меня это не зависит, — развел руками Константин. — Надо поговорить с кем следует…

Константин предложил закурить Сазону, закурил и сам. Потом пытливо взглянул на Сазона.

— Расскажи, что у вас там делается… Живы ли мои родные?

Сазон стал рассказывать о его родственниках.

— Значит, родители уже умерли, — вздохнул Константин. — А Прохор пошел далеко… Молодец, Прохор. Многого сумел добиться… И, видимо, не ставил все это он своей целью… Само все ему пришло… По способностям его, по таланту… А я в свои молодые годы из кожи вон лез, чтобы добиться генеральства, почета, уважения, положения. Да ничего у меня не получилось. Не по тому пути пошел…

Наконец, генерал Кунгоф с женой прибыли в Париж. Немецкие офицеры и французы — должностные лица в Париже, — встретили барона на аэродроме пышно, с почетом. Да иначе и быть не могло. Генерал Кунгоф ведь получал в парижской комендатуре важный пост. С ним надо было считаться…

Особняк бежавшего от немцев в Англию маркиза на авеню Фош, богато отделанный мастерами и художниками из салона Константина, очень понравился Кунгофу, а особенно его жене.

Когда Вера Сергеевна, сопровождаемая молоденьким адъютантом генерала капитаном Гансом Лейсле, обошла все комнаты дома, она в восхищении воскликнула:

— Очаровательно! Видно, что прекрасные мастера все это отделывали. Откуда вы их брали?

— Мы их брали, — ответил капитан, — из лучшей художественной мастерской Парижа графини Сфорца, княгини ди Колонна-Понятовской…

— Боже мой! — воскликнула Вера Сергеевна. — Ведь это ж моя хорошая приятельница. Какое совпадение! Капитан, наведите, пожалуйста, справку о телефоне графини…

— Немедленно же, баронесса, — изогнулся молоденький офицерик, влюбленный во все еще обаятельную, хотя уже и далеко не молодую генеральшу. Несмотря на то что ей было уже под пятьдесят (а может быть, и за), Вера Сергеевна действительно была еще свежа и хороша.

Бывает ведь в жизни так, когда женщины, заботящиеся о своей внешности, еще и в пятьдесят и даже более лет сохраняют свою юность и красоту.

В тот же день услужливый капитан вручил генеральше надушенный листик бумаги, на котором был выведен номер домашнего телефона графини Сфорца.

Вера Сергеевна тотчас же позвонила.

— Я слушаю, — прозвучал по-французски голос Люси.

— Люсенька, милая, здравствуй! — по-русски сказала Вера Сергеевна. Узнаешь?

— Верочка, неужели ты?

— Узнала! — рассмеялась Вера Сергеевна. — Ну, конечно, я… Ты знаешь, милая, я сегодня утром приехала в Париж. Мне очень понравился прекрасный дом, который предоставили мужу и мне… И представь мое удовольствие, когда я узнаю, что отделывали дом твои художники.

— Очень рада. Вера, что тебе понравилось.

— Я тебе очень благодарна, Люся.

— Меня-то за что же? Я здесь ни при чем. Благодари Константина Васильевича. Это его старания.

— Ах, разве? Ну, что же, благодарна и ему. Ты с ним в очень близких отношениях?

— Я — его жена, — сухо ответила Люся.

— Та-ак, — протянула Вера Сергеевна. — Но он ведь очень стар… Ему лет шестьдесят или больше…

— Нет, он ничуть не стар, — возразила упрямо Люся.

«Врет, — подумала, усмехаясь, Вера Сергеевна. — Старый изношенный сапог…»

— Ну, что же, я рада за тебя. Но если ты замужем за Константином Васильевичем, то как же ты сохранила за собой титул?

— Ведь я с Константином Васильевичем живу гражданским браком.

— Ага, понимаю. Это для того, чтобы сохранить титул?

— Ты, Верочка, как всегда, очень догадлива.

— Ну, я думаю, дорогая, ты меня навестишь? Запиши мой телефон и адрес.

— Спасибо, Вера, постараюсь.

Вечером Люся рассказала Константину о телефонном разговоре с Верой Сергеевной.

— Пригласила меня, — добавила она. — Да на что она мне?.. Подумаешь, азовская рыбная аристократка.