Ирвинг Стоун - Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон

У Джэксона еще до этого была стычка с Кэлхуном по данному вопросу на обеде в честь Томаса Джефферсона 13 апреля 1830 года. После двадцати четырех заранее подготовленных тостов, главным образом в поддержку Южной Каролины, президент поднялся и стоял молча, ожидая приветствий. Ван Бюрен был настолько возбужден, что вскочил на стул, чтобы лучше видеть.

Джэксон уставился на Кэлхуна и затянул паузу, усиливая драматизм момента. Наконец он поднял бокал: «За наш Союз! Он должен быть сохранен». В напряженной обстановке все поднялись, чтобы выпить, включая и явно потрясенного Кэлхуна. Рука вице-президента тряслась, вино стекало по стенке бокала. Когда был восстановлен порядок и Кэлхуну предложили произнести тост, он остался верен себе: «За Союз, после самой дорогой нам свободы».

Ордонанс Южной Каролины об отмене федерального тарифа и угроза выхода этого штата из Союза представляли очевидный вызов федеральным властям. Джэксон действовал без колебаний. «Ни один штат или штаты не имеют права отколоться… — заявил он, — Поэтому отмена тарифа означает восстание и войну, и другие штаты вправе их подавить». Но в ежегодном послании, 4 декабря 1832 года, он занял более примирительную позицию, предложив в качестве компромисса более низкий таможенный тариф. Джон Куинси Адамс, возвратившийся в Вашингтон в качестве конгрессмена, полагал, что шаг Джэксона — «полная сдача на милость отменивших тариф». Но не прошло и недели, как Джэксон обратился к народу Южной Каролины с прокламацией, прозвучавшей достаточно сильно для Адамса, Уэбстера и других твердых сторонников Союза: «Раскол с помощью вооруженных сил — предательство. Готовы ли вы принять на себя вину?» После этого Джэксон внес в сенат законопроект, дававший президенту полномочия использовать вооруженную силу в поддержку федеральной власти. Он был готов направить армию в Южную Каролину, но его твердость пересилила гордость тех, кто отменял федеральный тариф. Они приняли символический компромиссный тариф, что позволило штату Южная Каролина аннулировать свой ордонанс.

Союз был сохранен, и популярность Джэксона упрочилась. Он как президент и Ван Бюрен в качестве вице-президента выиграли с огромным перевесом выборы 1832 года, и следующей весной Джэксон совершил триумфальную поездку. В Балтиморе, Филадельфии, Нью-Йорке и даже в Новой Англии, где он завоевал престиж благодаря энергичной защите Союза и своим новым, сердечным отношениям с Дэниелем Уэбстером, генерала принимали с теплыми чувствами.

Из-за слабого здоровья и событий вокруг Банка Соединенных Штатов Джэксон прервал свою поездку и вернулся в столицу. Полномочия Банка истекали, а вето президента на возобновление этих полномочий оставалось действенным. Его более консервативные советники, включая Ван Бюрена, считали, что Джэксон сделал достаточно, но более радикально настроенные деятели во главе с Кэндаллом полагали, что правительство должно изъять свои фонды из Банка, поскольку в противном случае Банк сохранит свою платежеспособность. Такая постановка вопроса могла напугать конгресс за судьбу его собственных вкладов, а это могло подтолкнуть голосовать за подтверждение полномочий Банка. Сместив министра финансов Уильяма Дуэйна и заменив его Роджером Таном, который выступал за отзыв государственных вкладов, Джэксон подтвердил, что после 1 октября 1833 года не будет никаких федеральных вкладов в Банк, и издал первое распоряжение об изъятии из Банка правительственных фондов.

Директор Банка Биддл отчаянно сопротивлялся. «Все другие банки и все торговцы могут быть сломлены, — писал он другу, — но Банк Соединенных Штатов не дрогнет». Биддл считал, что он дал нации крепкую валюту, и не хотел, чтобы сделанное им развалилось. Он вознамерился показать силу Банка и вызвать панику на бирже посредством ужесточения кредита, размещения займов, сокращения ставки учета векселей. В какой-то мере он преуспел. Среди разорившихся были самые рьяные сторонники Банка. Наконец в 1834 году Биддл уступил Белому дому и свернул свою ограничительную политику, невольно показав, что принятые им меры были вовсе не нужны. По иронии судьбы, именно в период, когда в 1836 году истекали его полномочия, Банк имел большие возможности для своего расширения.

Победа президента имела неоднозначные последствия. Общественные вклады в Государственные банки, — «банки — любимчики» Джэксона, как называла их оппозиция, — и облегчение условий получения кредита привели к усиленному выпуску бумажных денег. За этим последовала инфляция, и 11 июля 1836 года Джэксон издал циркуляр о звонкой монете, согласно которому в оплату за покупку земли будет приниматься лишь звонкая монета — золото или серебро. В результате инфляция была остановлена, и, как следствие, в 1837 году наступила экономическая депрессия.

В последние дни своего пребывания в Белом доме Джэксону пришлось заниматься сложными международными делами: с 1821 года американские рабовладельцы стали селиться в Техасе. Когда Мексика завоевала независимость, ее правительство объявило Техас штатом, но оставило его открытым для колонизации. Однако 8 апреля 1830 года мексиканцы приняли закон, запретивший рабство на территории Техаса и его дальнейшую колонизацию американцами. Последующие пять лет американские поселенцы прилагали усилия к отделению Техаса от Мексики, и в 1835 году генерал Санта Анна перечеркнул все местные права в штате Техас и переправил через Рио-Гранде шеститысячную армию для борьбы против мятежников. В то время как диктатор-солдат разгромил повстанцев у Аламо, созванный поселенцами конвент объявил 2 марта 1836 года независимость Техаса. Через семь недель Сэм Хьюстон добился изменения военной обстановки и разбил мексиканцев у Сан-Джасинто.

Конгресс принял резолюции, призвавшие к признанию независимости Техаса еще в начале июля 1836 года, но президент колебался. Соединенные Штаты признали Мексиканскую Республику, и Джэксон считал, что он обязан уважать суверенитет мексиканского правительства в том, что формально было внутренней борьбой в Мексике. Кроме того, виги выступили против признания независимости Техаса на том основании, что за этим скрывалась уловка южан расширить границы рабовладения. Джэксон сам владел рабами и не видел ничего плохого в этом институте, но 1836 год был годом выборов: выдвинутый им на роль преемника Мартин Ван Бюрен вступил в борьбу за пост президента, и он, не желая подрывать шансы своего протеже на Севере, допустил, чтобы вопрос о рабстве стал предметом борьбы в ходе кампании. 3 марта 1837 года, после того как Ван Бюрен был избран, президент назначил американского представителя при техасском правительстве Хьюстона, признав тем самым новую республику.